Неточные совпадения
И глаза ее вдруг наполнились слезами; быстро она схватила платок, шитый шелками,
набросила себе на лицо его, и он в минуту стал весь влажен; и долго сидела, забросив назад свою прекрасную голову, сжав белоснежными зубами свою прекрасную нижнюю губу, — как бы внезапно почувствовав какое укушение ядовитого гада, — и не снимая с лица платка, чтобы он не видел ее сокрушительной грусти.
— А я приехала третьего дня и все еще не чувствую
себя дома, все боюсь, что надобно бежать
на репетицию, — говорила она,
набросив на плечи
себе очень пеструю шерстяную шаль, хотя в комнате было тепло и кофточка Варвары глухо, до подбородка, застегнута.
«В неделю, скажет,
набросать подробную инструкцию поверенному и отправить его в деревню, Обломовку заложить, прикупить земли, послать план построек, квартиру сдать, взять паспорт и ехать
на полгода за границу, сбыть лишний жир, сбросить тяжесть, освежить душу тем воздухом, о котором мечтал некогда с другом, пожить без халата, без Захара и Тарантьева, надевать самому чулки и снимать с
себя сапоги, спать только ночью, ехать, куда все едут, по железным дорогам,
на пароходах, потом…
Он устроил
себе нечто вроде палатки, а
на плечи
набросил шинель. Старик таза поместился у подножия кедра, прикрывшись одеялом. Он взялся караулить бивак и поддерживать огонь всю ночь. Нарубив еловых веток, я разостлал
на них свой мешок и устроился очень удобно. С одной стороны от ветра меня защищала валежина, а с другой — горел огонь.
— Ну, делать нечего, пойдем, а уж как бы мне хотелось, чтоб не удалось! Что же вчера не написал? — и Кетчер, важно нахлобучив
на себя свою шляпу с длинными полями,
набросил черный плащ
на красной подкладке.
Грустно, что она нас покинула; ее кончина, как вы можете
себе представить, сильно поразила нас — до сих пор не могу привыкнуть к этой мысли: воспоминание об ней
на каждом шагу; оно еще более
набрасывает мрачную тень
на все предметы, которые здесь и без того не слишком веселы.
Не заключайте, пожалуйста, из этого ворчанья, чтобы я когда-нибудь был спартанцем, каким-нибудь Катоном, — далеко от всего этого: всегда шалил, дурил и кутил с добрым товарищем. Пушкин сам увековечил это стихами ко мне; но при всей моей готовности к разгулу с ним хотелось, чтобы он не переступал некоторых границ и не профанировал
себя, если можно так выразиться, сближением с людьми, которые, по их положению в свете, могли волею и неволею
набрасывать на него некоторого рода тень.
— Извините, господа, я разденусь, — сказал Лихонин и, сняв с
себя пиджак,
набросил его
на плечи проститутке. — Тамара, дай ей шоколада и вина.
Спешу, одеваю, а сзади спинка не сходится… я эту спинку и не застегнула, а так, поскорее, сверху алую шаль
набросила, чтобы не видать, что не застегнуто, и к нему
на крыльцо выскочила… вся дрожу и
себя не помню, как крикнула...
Я встал, встала и она и вдруг вся закраснелась, вздрогнула, схватила лежавший
на стуле платок и
набросила себе на плечи до самого подбородка. Сделав это, она опять как-то болезненно улыбнулась, покраснела и странно поглядела
на меня. Мне было больно; я спешил уйти, стушеваться.
Будучи весь полон ими, он отставил портрет в сторону и отыскал у
себя где-то заброшенную головку Психеи, которую когда-то давно и эскизно
набросал на полотно.
Таков мрачный вид картины, которую я имел право
набросать на основании вышеизложенных данных. Вопрос, кто был убийцей, по-видимому, не был труден и решался сам
собою. Во-первых, убийцей руководили не корыстные цели, а какие-то другие… Подозревать, стало быть, какого-нибудь заблудившегося бродягу или оборванцев, занимавшихся
на озере рыбною ловлей, не было надобности. Крик жертвы не мог обезоружить грабителя: снять брошку и часы было делом одной секунды…
После"Званых блинов"я
набросал только несколько картинок из жизни казанских студентов (которые вошли впоследствии в казанскую треть романа"В путь-дорогу") и даже читал их у Дондуковых в первый их приезд в присутствии профессора Розберга, который был очень огорчен низменным уровнем нравов моих бывших казанских товарищей и вспоминал свое время в Москве, когда все они более или менее настраивали
себя на идеи, чувства, вкусы и замашки идеалистов.
Я стал даже мечтать о комедии, которая бы через сорок с лишком лет была создана
на такую же почти идею. Помню, что в Париже (вскоре после моего приезда) я
набросал даже несколько монологов… в стихах, чего никогда не позволял
себе. И я стал изучать заново две роли — Чацкого (хотя еще в 1863 году играл ее) и Хлестакова. Этого мало — я составлял коллекцию костюмов для Чацкого по картинкам мод 20-х годов и очень сожалею, что она у меня затерялась.
И тут-то вот, «у Кинча», над стаканчиком вина, Веселовский давал
себе полную волю, и ученики жадно следили за широкими картинами, которые
на их глазах
набрасывал гениальный учитель.
— Пожар! — вихрем пронеслось в голове испуганного насмерть мальчика, и он заметался по комнате, хватая по пути одежду и
набрасывая ее
на себя.
Люблю воображать
себе этот первобытный Петербург, но только летом, когда закат солнечный
набрасывает на него фантасмагорический отлив.
Стягин промолчал. Ему делалось завидно глядеть
на такого же холостяка, как он,
на петербургского служаку, которого он в другое время обозвал бы презрительным словом"чинуш". Этот чинуш, вот сейчас, говорил с ним о
себе, своей службе, ее тягостях, холостом одиночестве,
набросал ему невеселую картину того, что делается в Петербурге и в провинции, вверху и внизу, каким людям дают ход, какой дух господствует,
на что надеяться и чего ждать.
Издав с чьей-то помощью дрянную книжонку в Петербурге, бродяга Баранщиков уже издевается над обществом, озабоченным «исполнением положений закона гражданского», и выводя
себя на одну линию с Мининым,
набрасывает на общественных людей обвинение в патриотической измене…