Говорят: „чем люди оказываются во время испуга, то они действительно и есть“, — испуг — это промежуток между
навыками человека, и в этом промежутке; можно видеть натуру, какою она есть. Судя так, интролигатора в этот промежуток можно бы, пожалуй, почесть более за жизнелюбца, чем за чадолюбца; но пока еще не изобретен способ утверждения Момусова стекла в человеческой груди, до тех пор все подобные решения, мне кажется, могут быть очень ошибочными, и, к счастию, они ни одному из нас не приходили в голову.
Неточные совпадения
Оживляясь, он говорил о том, что сословия относятся друг к другу иронически и враждебно, как племена различных культур, каждое из них убеждено, что все другие не могут понять его, и спокойно мирятся с этим, а все вместе полагают, что население трех смежных губерний по всем
навыкам, обычаям, даже по говору — другие
люди и хуже, чем они, жители вот этого города.
Через него в шайку вошли четверо: два односелка, молодых и поначалу безобразно пивших парня, бывший монах Поликарп, толстейший восьмипудовый
человек, молчаливо страдавший чревоугодием (все грехи, по монастырскому
навыку, он делил на семь смертных; и промежуточных, а равно и смешения грехов, не понимал...
— Пожалуй, так!
Человек я любопытного характера,
навык обо всем спрашивать. Для меня — радость, коли новенькое что услышу.
Их заменили другие: эти волочились за нею, чтоб возбудить ревность в остывающей любовнице, или чтоб кольнуть самолюбие жестокой красоты; — после этих явился третий род обожателей:
люди, которые влюблялись от нечего делать, чтоб приятно провести вечер, ибо Лизавета Николавна приобрела
навык светского разговора, и была очень любезна, несколько насмешлива, несколько мечтательна…
Наши речные лоцманы —
люди простые, не ученые, водят они суда, сами водимые единым богом. Есть какой-то
навык и сноровка. Говорят, что будто они после половодья дно реки исследуют и проверяют, но, полагать надо, все это относится более к области успокоительных всероссийских иллюзий; но в своем роде лоцманы — очень большие дельцы и наживают порою кругленькие капитальцы. И все это в простоте и в смирении — бога почитаючи и не огорчая мир, то есть своих
людей не позабывая.
— Всякому
человеку от Бога свое дело положено, — молвил Василий Борисыч. — Чему обучен, чему
навык, тому делу и должен служить. Да и можно ль мне в торговлю пуститься? Ни привычки, ни сноровки.
У Божьих
людей новые песни поются по наитию духа, и никто не может
навыкнуть петь эти песни, как сказано в Писании…
— Да; ты должен идти один, — отвечала матушка и рассказала мне, что когда я утром ходил к Альтанским, мой двоюродный дядя, этот важный статский генерал, был у нее и передал свое желание немедленно со мною познакомиться. — А знакомиться с ним, — добавила maman, — тебе гораздо лучше один на один, чем бы ты выглядывал, как цыпленок, из-под крыла матери. Притом же тебе надо привыкать к обхождению с
людьми и уметь самому ставить себя на настоящую ногу; а это приобретается только
навыком и практикой.
Однако безмерное материнское милосердие смилостивилось надо мною, — и матушка, не предлагая мне никакого нового вопроса о корреспонденциях, заметила только, что переписка — очень важная вещь, и притом вещь очень полезная, ибо ею поддерживаются отношения с
людьми и, кроме того, она лучше всего способствует к приобретению
навыка к хорошему изложению своих мыслей.
Нужно отдать все свое имущество, отказаться от всех культурных
навыков, опроститься, жить трудовою жизнью, не противиться злу насилием, смиряться, терпеть, и не словами, а собственной жизнью своей проповедывать
людям добро и любовь.
Теперь желанье сделать мне вред в Аммуне, конечно, должно было усилиться, а его старинные разбойничьи
навыки могли помочь ему привести задуманное им злодейство в исполнение. У него уже было золото, и он брал себе
людей в кабалу и заставлял их делать, что скажет.
Тихон Алексеич говаривал: «уездный суд — всему начало и всему голова: тут молодой
человек всему
навыкнет, тут и тяжебные дела и уголовные, тут всего лучше начинать службу».