Неточные совпадения
Когда матушка улыбалась, как ни хорошо было ее лицо, оно делалось несравненно лучше, и кругом все как будто веселело. Если бы в тяжелые минуты жизни я хоть мельком мог видеть эту
улыбку, я бы не знал, что такое горе. Мне кажется, что в одной
улыбке состоит то, что
называют красотою лица: если
улыбка прибавляет прелести лицу, то лицо прекрасно; если она не изменяет его, то оно обыкновенно; если она портит его, то оно дурно.
— Крафт, — сказал он, чрезвычайно любезно пожимая руку Самгина; женщина, улыбнувшись неохотной
улыбкой,
назвала себя именем и фамилией тысяч русских женщин...
Самгин
назвал переулок, в котором эта женщина встретила его, когда он шел под конвоем сыщика и жандарма. Женщина выпустила из рукава кипарисовые четки и, быстро перебирая их тонкими пальцами красивой руки, спросила, улыбаясь насильственной
улыбкой...
В том, что она
назвала его по фамилии, было что-то размашистое, фамильярное, разноречившее с ее обычной скромностью, а когда она провела маленькими ладонями по влажному лицу, Самгин увидал незнакомую ему
улыбку, широкую и ласковую.
Самгин видел незнакомого; только глаза Дмитрия напоминали юношу, каким он был за четыре года до этой встречи, глаза улыбались все еще той
улыбкой, которую Клим привык
называть бабьей. Круглое и мягкое лицо Дмитрия обросло светлой бородкой; длинные волосы завивались на концах. Он весело и быстро рассказал, что переехал сюда пять дней тому назад, потому что разбил себе ногу и Марина перевезла его.
Марина была не то что хороша собой, а было в ней что-то втягивающее, раздражающее, нельзя
назвать, что именно, что привлекало к ней многочисленных поклонников: не то скользящий быстро по предметам, ни на чем не останавливающийся взгляд этих изжелта-серых лукавых и бесстыжих глаз, не то какая-то нервная дрожь плеч и бедр и подвижность, игра во всей фигуре, в щеках и в губах, в руках; легкий, будто летучий, шаг, широкая ли, внезапно все лицо и ряд белых зубов освещавшая
улыбка, как будто к нему вдруг поднесут в темноте фонарь, так же внезапно пропадающая и уступающая место слезам, даже когда нужно, воплям — бог знает что!
«Знаю, — с
улыбкою отвечал Вандик, — но здесь так
называют гиен, а я, по привычке,
назвал их волками».
Лакей уже успел доложить, когда они вошли, и Анна Игнатьевна, вице-губернаторша, генеральша, как она
называла себя, уже с сияющей
улыбкой наклонилась к Нехлюдову из-за шляпок и голов, окружавших ее у дивана. На другом конце гостиной у стола с чаем сидели барыни и стояли мужчины — военные и штатские, и слышался неумолкаемый треск мужских и женских голосов.
Надежда Васильевна, старшая дочь Бахаревых, была высокая симпатичная девушка лет двадцати. Ее, пожалуй, можно было
назвать красивой, но на Маргариту она уже совсем не походила. Сравнение Хионии Алексеевны вызвало на ее полном лице спокойную
улыбку, но темно-серые глаза, опушенные густыми черными ресницами, смотрели из-под тонких бровей серьезно и задумчиво. Она откинула рукой пряди светло-русых гладко зачесанных волос, которые выбились у нее из-под летней соломенной шляпы, и спокойно проговорила...
После Июньских дней мое положение становилось опаснее; я познакомился с Ротшильдом и предложил ему разменять мне два билета московской сохранной казны. Дела тогда, разумеется, не шли, курс был прескверный; условия его были невыгодны, но я тотчас согласился и имел удовольствие видеть легкую
улыбку сожаления на губах Ротшильда — он меня принял за бессчетного prince russe, задолжавшего в Париже, и потому стал
называть «monsieur le comte». [русского князя… «господин граф» (фр.).]
Марья Дмитриевна появилась в сопровождении Гедеоновского; потом пришла Марфа Тимофеевна с Лизой, за ними пришли остальные домочадцы; потом приехала и любительница музыки, Беленицына, маленькая, худенькая дама, с почти ребяческим, усталым и красивым личиком, в шумящем черном платье, с пестрым веером и толстыми золотыми браслетами; приехал и муж ее, краснощекий, пухлый человек, с большими ногами и руками, с белыми ресницами и неподвижной
улыбкой на толстых губах; в гостях жена никогда с ним не говорила, а дома, в минуты нежности,
называла его своим поросеночком...
— А что, видно, нам с тобой этого уж мало? — сказал он, заметив мою
улыбку, — полезай, полезай и выше; это похвально… Я
назвал место исправника по неопытности своей, потому что в моих глазах нет уж этого человека выше… Я, брат, деревенщина, отношений ваших не знаю, я Цинциннат…
Когда ее папа, князь Лев Михайлович, старичок весьма почтенный, но совершенно не посвященный в тайны женского сердца, шутя
называет ее своею Антигоной [19], то на губах ее, силящихся изобразить приятную
улыбку, образуется нечто кислое, сообщающее ее доброму лицу довольно неприятное выражение.
Мы почти никогда не выходили из них, мы всегда были приторно учтивы с ней, говорили по-французски, расшаркивались и
называли ее chère maman, [дорогой мамашей (фр.).] на что она всегда отвечала шуточками в том же роде и красивой, однообразной
улыбкой.
Он в первый раз
назвал её так, пугливо оглянулся и поднял руку к лицу, как бы желая прикрыть рот. Со стены, из рамы зеркала, на него смотрел большой, полный, бородатый человек, остриженный в кружок, в поддёвке и сиреневой рубахе. Красный, потный, он стоял среди комнаты и смущённо улыбался мягкой, глуповатой
улыбкой.
Злые языки начали звонить. Про Квашнина еще до его приезда ходило на заводе так много пикантных анекдотов, что теперь никто не сомневался в настоящей причине его внезапного сближения с семейством Зиненок. Дамы говорили об этом с двусмысленными
улыбками, мужчины в своем кругу
называли вещи с циничной откровенностью их именами. Однако наверняка никто ничего не знал. Все с удовольствием ждали соблазнительного скандала.
Часов в десять Нину Федоровну, одетую в коричневое платье, причесанную, вывели под руки в гостиную, и здесь она прошлась немного и постояла у открытого окна, и
улыбка у нее была широкая, наивная, и при взгляде на нее вспоминался один местный художник, пьяный человек, который
называл ее лицо ликом и хотел писать с нее русскую Масленицу.
Он
назвал их про себя вылизанными, их блеск не нравился ему, не нравились лица,
улыбки, слова, но свобода и ловкость их движений, их уменье говорить обо всем, их красивые костюмы — все это возбуждало в нем смесь зависти и уважения к ним.
— Европа! — повторил с презрительной
улыбкою француз. — А знаете ли, в каком тесном кругу заключается теперь ваша Европа?.. Это небольшое местечко недалеко от Парижа; его
называют Сен-Клу.
Друг мой! впервые существо земное так
называло Вадима; он не мог разом обнять всё это блаженство; как безумный схватил он себя за голову, чтобы увериться в том, что это не обман сновидения;
улыбка остановилась на устах его — и душа его, обогащенная целым чувством, сделалась подобна временщику, который, получив миллион и не умея употребить его, прячет в железный сундук и стережет свое сокровище до конца за жизни.
Анна Павловна, сидевшая в своей спальне, слышала весь этот разговор; но, кажется, она привыкла к подобным выходкам мужа и только покачала головой с какою-то горькою
улыбкой, когда он
назвал ее писательницей. Она была очень худа и бледна. Через четверть часа Мановский вернулся и, казалось, был еще более чем-то раздосадован. Он прямо пошел в спальню.
Милым сыном в то время
называл он меня и жена его тоже; одевали хорошо, я им, конечно, спасибо говорю, а душа не лежит к ним, и сердцу от ласки их нисколько не тепло. А с Ольгой всё крепче дружился: нравилась мне тихая
улыбка её, ласковый голос и любовь к цветам.
Глаза, устремленные вперед, блистали тем страшным блеском, которым иногда блещут живые глаза сквозь прорези черной маски; испытующий и укоризненный луч их, казалось, следовал за вами во все углы комнаты, и
улыбка, растягивая узкие и сжатые губы, была более презрительная, чем насмешливая; всякий раз, когда Жорж смотрел на эту голову, он видел в ней новое выражение; — она сделалась его собеседником в минуты одиночества и мечтания — и он, как партизан Байрона,
назвал ее портретом Лары.
Последний намёк на mademoiselle Negouroff (так будем мы ее
называть впоследствии) заставил Печорина задуматься; наконец неожиданная мысль прилетела к нему свыше, он придвинул чернильницу, вынул лист почтовой бумаги — и стал что-то писать; покуда он писал, самодовольная
улыбка часто появлялась на лице его, глаза искрились — одним словом, ему было очень весело, как человеку, который выдумал что-нибудь необыкновенное.
Владимир. Как! (С отчаяньем) Это превзошло мои ожиданья! И с такой открытой холодностью! с такой адской
улыбкой? И я — ваш сын? Так, я ваш сын и потому должен быть врагом всего священного, врагом вашим… из благодарности! О, если б я мог мои чувства, сердце, душу, мое дыхание превратить в одно слово, в один звук, то этот звук был бы проклятие первому мгновению моей жизни, громовой удар, который потряс бы твою внутренность, мой отец… и отучил бы тебя
называть меня сыном!
— Малина с молоком! —
называет, восхищаясь, Лодку веселый доктор Ряхин и осторожно, со смущенной
улыбкой на костлявом лице, отдаляется от нее. Он тяготеет к неугомонной певунье, гибкой и сухонькой Розке, похожей на бойкую черную собачку: кудрявая, капризная, с маленькими усиками на вздернутой губе и мелкими зубами, она обращается с Ряхиным дерзко,
называя его в глаза «зелененьким шкелетиком». Она всем дает прозвища: Жуков для нее — «Ушат Помоевич», уныло-злой помощник исправника Немцев — «Уксус Умирайлыч».
Я
назвал свое имя. Отец Вавила посмотрел на меня, и на его добродушно-хитрых губах показалась
улыбка. Я тоже не удержался и улыбнулся. Мистификация моя не удалась: он узнал меня; мы обнялись со стариком, много раз сряду поцеловались и ни с того ни с сего оба заплакали.
Когда гости разъехались, Анна Ивановна дала мне секретную аудиенцию и, глядя на меня с
улыбкою, сказала: «Каков актер наш игумен? — так
называла она иногда Лабзина.
Андрей (с горькой
улыбкой). Живем да радуемся-с… Вчера в маскарад, сегодня в театр, завтра на бал куда-нибудь либо за город — так тебя и носит! От веселья да от музыки голова кругом пошла, а новых друзей, новых приятелей и не сочтешь. Все тебе руки жмут, поздравляют, «счастливец, говорят, ты счастливец!» Ну, если люди счастливцем
называют, так, стало быть, счастливец и есть!
— Вынимай пчел из-под спуда, — с
улыбкой подхватила Таифа. — Знаю, матушка, знаю [Ирине-мученице празднуют 16 апреля; народ
называет этот день «Арины-рассадницы», «Арины сей капусту на рассадниках» (в срубах). Апреля 15-го — «апостол Пуда — доставай пчел из-под спуда».].
При последних словах Додо гардеробная дама, или просто «гардеробша», как ее
называли девушки-работницы, вскинула на меня глаза поверх очков, и все ее лицо расползлось в любезную
улыбку.
В глазах его Теркин не замечал ничего враждебного себе; напротив, больной взглядывал на него иногда с
улыбкой, показывал ему, как обходиться с инструментами,
называл их всегда отрывисто и быстро.
Так, с
улыбкой вспомнила она свою неистовую ревность — к старухе-то! — свою ненависть, дикие выкрики и слезы: смешно подумать — кокоткой ее
называла, старуху-то!
Как будто день, до сих пор дождливый, проясняется при появлении очень полного человека с полуседой гениальной головой. Приветливая,
улыбка играет на тонких губах «маэстро» — как принято на курсах
называть Владимира Николаевича Давыдова.
В столовой длинный, накрытый свежей скатертью, стол уставлялся при помощи Гаврилы и его внучки Нюши взятой откуда-то на прокат посудой. В кухне приглашенный на этот день повар ожесточенно выстукивал ножами какой-то однотонный мотив. Два официанта бесшумно скользили по комнатам. Сама генеральша (действительного статского советника Сокольского прислуга
называла генералом, как и жену его генеральшей), встретила детей и Дашу с томной усталой
улыбкой и с флаконом нюхательного спирта в руке...
Роза вздрогнула, выдираясь из объятий капитана. Ад был в груди ее; но она выдавила
улыбку на свое лицо,
называла мучителя милым, добрым господином, целовала его поганые руки.
Мы бы
назвали эту
улыбку детской, если бы в наше время существовали дети в полном значении этого слова.
Я вся размякла. Несмотря на грязь и разные благоухания, вся эта убогая обстановка преобразилась для меня от одной старушечьей
улыбки и от смешного слова"глазок", которым старушка
назвала меня.
— Во всяком случае, я никого не
назвал. Итак, князь Луговой очень пристально вглядывался в даму, которая и не думала отворачиваться от него; я даже заметил, что они обменялись довольно красноречивыми взглядами, это возмутило меня. В то же время дама, заметив, что я на нее смотрю, обернулась в мою сторону и наградила меня такой же прелестной
улыбкой, которая разом усмирила мой гнев…
— Не увлекайтесь материнским чувством, — с иронической
улыбкой заметил граф Стоцкий, — ведь вы же и готовили ее, чтобы она кого-нибудь при ком-нибудь заменила, так как ваши избранники все люди пожилые и, конечно, не живут без женшин… Дело только в том, что ее судьбой распорядились не вы, а я… Вы меня не раз
называли другом.
Князь Василий в первый раз после первого приема его у себя, когда он обещал ему быть вместо отца,
назвал его сыном. Это не могло предвещать недоброе. Чуть заметная, довольная
улыбка скользнула по губам Владимира. Он, уже совершенно успокоенный, вопросительно глядел на старика.
— Садись, Яков Потапович, гость будешь, — указала на него с
улыбкой Таня, а сама подошла к щиту и, ловко дернув его, закрыла им щель почти вплотную. Полумрак в шалаше еще более усилился. Якова Потаповича несколько смутила ее последняя выходка, тем более, что ему вспомнились не раз замеченные им прежде красноречивые, страстнее взгляды, видимо бросаемые по его адресу этою «черномазою», как всегда он про себя
называл Татьяну.
— Люблю?.. — с иронической
улыбкой повторила она уже более мягким тоном. — Люблю?.. А где же вы были до сих пор? Почему вы не бросились на поиски любимой вами женщины, как только что вернулись из-за границы, узнав, что ваша матушка с позором выгнала за ворота вашу жену перед людьми и перед Богом, как вы
называли меня когда-то?..
Сперанский сказал Кочубею, что жалеет о том, что не мог приехать раньше, потому что его задержали во дворце. Он не сказал, что его задержал государь. И эту аффектацию скромности заметил князь Андрей. Когда Кочубей
назвал ему князя Андрея, Сперанский медленно перевел свои глаза на Болконского с тою же
улыбкой и молча стал смотреть на него.
— Всё хлопочут, — с почтительно-насмешливою
улыбкой, которая заставила побледнеть княжну Марью, сказал Михаил Иваныч. — Очень беспокоятся насчет нового корпуса. Читали немножко, а теперь — понизив голос, сказал Михаил Иваныч — у бюра, должно, завещанием занялись. (В последнее время одно из любимых занятий князя было занятие над бумагами, которые должны были остаться после его смерти, и которые он
называл завещанием.)