Неточные совпадения
Когда он увидал всё это, на него
нашло на
минуту сомнение в возможности устроить ту новую жизнь, о которой он мечтал дорогой.
Неприятнее всего была та первая
минута, когда он, вернувшись из театра, веселый и довольный, с огромною грушей для жены в руке, не
нашел жены в гостиной; к удивлению, не
нашел ее и в кабинете и наконец увидал ее в спальне с несчастною, открывшею всё, запиской в руке.
Во глубине души она
находила, что было что-то именно в ту
минуту, как он перешел за ней на другой конец стола, но не смела признаться в этом даже самой себе, тем более не решалась сказать это ему и усилить этим его страдание.
Когда княгиня через пять
минут вошла в комнату, она
нашла их уже совершенно помирившимися.
Для Сергея Ивановича меньшой брат его был славный малый, с сердцем поставленным хорошо (как он выражался по — французски), но с умом хотя и довольно быстрым, однако подчиненным впечатлениям
минуты и потому исполненным противоречий. Со снисходительностью старшего брата, он иногда объяснял ему значение вещей, но не мог
находить удовольствия спорить с ним, потому что слишком легко разбивал его.
И каждый раз, когда из
минуты забвения его выводил долетавший из спальни крик, он подпадал под то же самое странное заблуждение, которое в первую
минуту нашло на него; каждый раз, услыхав крик, он вскакивал, бежал оправдываться, вспоминал дорогой, что он не виноват, и ему хотелось защитить, помочь.
Но в ту же
минуту, вернувшись к своему настроению, он с радостью почувствовал, что что-то новое и важное произошло в нем. Действительность только на время застилала то душевное спокойствие, которое он
нашел; но оно было цело в нем.
Теперь они были наедине, и Анна не знала, о чем говорить. Она сидела у окна, глядя на Долли и перебирая в памяти все те, казавшиеся неистощимыми, запасы задушевных разговоров, и не
находила ничего. Ей казалось в эту
минуту, что всё уже было сказано.
Он испытывал в первую
минуту чувство подобное тому, какое испытывает человек, когда, получив вдруг сильный удар сзади, с досадой и желанием мести оборачивается, чтобы
найти виновного, и убеждается, что это он сам нечаянно ударил себя, что сердиться не на кого и надо перенести и утишить боль.
В политико-экономических книгах, в Милле, например, которого он изучал первого с большим жаром, надеясь всякую
минуту найти разрешение занимавших его вопросов, он
нашел выведенные из положения европейского хозяйства законы; но он никак не видел, почему эти законы, неприложимые к России, должны быть общие.
Вернувшись домой, Вронский
нашел у себя записку от Анны. Она писала: «Я больна и несчастлива. Я не могу выезжать, но и не могу долее не видать вас. Приезжайте вечером. В семь часов Алексей Александрович едет на совет и пробудет до десяти». Подумав с
минуту о странности того, что она зовет его прямо к себе, несмотря на требование мужа не принимать его, он решил, что поедет.
Все
нашли, что мы говорим вздор, а, право, из них никто ничего умнее этого не сказал. С этой
минуты мы отличили в толпе друг друга. Мы часто сходились вместе и толковали вдвоем об отвлеченных предметах очень серьезно, пока не замечали оба, что мы взаимно друг друга морочим. Тогда, посмотрев значительно друг другу в глаза, как делали римские авгуры, [Авгуры — жрецы-гадатели в Древнем Риме.] по словам Цицерона, мы начинали хохотать и, нахохотавшись, расходились, довольные своим вечером.
Онегин вновь часы считает,
Вновь не дождется дню конца.
Но десять бьет; он выезжает,
Он полетел, он у крыльца,
Он с трепетом к княгине входит;
Татьяну он одну
находит,
И вместе несколько
минутОни сидят. Слова нейдут
Из уст Онегина. Угрюмый,
Неловкий, он едва-едва
Ей отвечает. Голова
Его полна упрямой думой.
Упрямо смотрит он: она
Сидит покойна и вольна.
Вспоминая теперь свои впечатления, я
нахожу, что только одна эта
минута самозабвения была настоящим горем.
Поверяя богу в теплой молитве свои чувства, она искала и
находила утешение; но иногда, в
минуты слабости, которым мы все подвержены, когда лучшее утешение для человека доставляют слезы и участие живого существа, она клала себе на постель свою собачонку моську (которая лизала ее руки, уставив на нее свои желтые глаза), говорила с ней и тихо плакала, лаская ее. Когда моська начинала жалобно выть, она старалась успокоить ее и говорила: «Полно, я и без тебя знаю, что скоро умру».
Его доброе немецкое лицо, участие, с которым он старался угадать причину моих слез, заставляли их течь еще обильнее: мне было совестно, и я не понимал, как за
минуту перед тем я мог не любить Карла Иваныча и
находить противными его халат, шапочку и кисточку; теперь, напротив, все это казалось мне чрезвычайно милым, и даже кисточка казалась явным доказательством его доброты.
Атвуд взвел, как курок, левую бровь, постоял боком у двери и вышел. Эти десять
минут Грэй провел, закрыв руками лицо; он ни к чему не приготовлялся и ничего не рассчитывал, но хотел мысленно помолчать. Тем временем его ждали уже все, нетерпеливо и с любопытством, полным догадок. Он вышел и увидел по лицам ожидание невероятных вещей, но так как сам
находил совершающееся вполне естественным, то напряжение чужих душ отразилось в нем легкой досадой.
Собственно о больном он выразился, что
находит его в настоящую
минуту в весьма удовлетворительном состоянии.
Ошибиться в счете я тоже не мог, потому что, за
минуту перед вашим приходом, окончив все счеты, я
нашел итог верным.
Да чтобы Порфирий поверил хоть на одну
минуту, что Миколка виновен, после того, что между ними было тогда, после той сцены, глаз на глаз, до Миколки, на которую нельзя
найти правильного толкования, кроме одного?
Ему показалось, что никогда еще он не думал так напряженно и никогда не был так близко к чему-то чрезвычайно важному, что раскроется пред ним в следующую
минуту, взорвется, рассеет все, что тяготит его, мешая
найти основное в нем, человеке, перегруженном «социальным хламом».
«Вот когда я стала настоящей бабой», — сказала она, пролежав
минут пять в состоянии дремотном или полуобморочном. Он тоже несколько раз испытывал приступы желания сказать ей какие-то необыкновенные слова, но — не
нашел их.
В эту
минуту явилась необходимость посетить уборную, она помещалась в конце коридора, за кухней, рядом с комнатой для прислуги. Самгин поискал в столовой свечу, не
нашел и отправился, держа коробку спичек в руках. В коридоре кто-то возился, сопел, и это было так неожиданно, что Самгин, уронив спички, крикнул...
Признавая себя человеком чувственным, он, в
минуты полной откровенности с самим собой, подозревал даже, что у него немало холодного полового любопытства. Это нужно было как-то объяснить, и он убеждал себя, что это все-таки чистоплотнее, интеллектуальней животно-обнаженного тяготения к самке. В эту ночь Самгин
нашел иное, менее фальшивое и более грустное объяснение.
В продолжение
минуты он честно поискал: нет ли в прошлом чего-то, что Варвара могла бы поставить в вину ему? Но — ничего не
нашел.
Самгин сочувственно улыбнулся, не
находя, что сказать, и через несколько
минут, прощаясь с нею, ощутил желание поцеловать ей руку, чего никогда не делал. Он не мог себе представить, что эта женщина, равнодушная к действительности, способна ненавидеть что-то.
Сказав адрес, она села в сани; когда озябшая лошадь резко поскакала, Нехаеву так толкнуло назад, что она едва не перекинулась через спинку саней. Клим тоже взял извозчика и, покачиваясь, задумался об этой девушке, не похожей на всех знакомых ему. На
минуту ему показалось, что в ней как будто есть нечто общее с Лидией, но он немедленно отверг это сходство,
найдя его нелестным для себя, и вспомнил ворчливое замечание Варавки-отца...
Минуту, две молчали, не глядя друг на друга. Клим
нашел, что дальше молчать уже неловко, и ему хотелось, чтоб Нехаева говорила еще. Он спросил...
Так она говорила
минуты две, три. Самгин слушал терпеливо, почти все мысли ее были уже знакомы ему, но на этот раз они звучали более густо и мягко, чем раньше, более дружески. В медленном потоке ее речи он искал каких-нибудь лишних слов, очень хотел
найти их, не
находил и видел, что она своими словами формирует некоторые его мысли. Он подумал, что сам не мог бы выразить их так просто и веско.
Выбрав удобную
минуту, Клим ушел, почти озлобленный против Спивак, а ночью долго думал о человеке, который стремится
найти свой собственный путь, и о людях, которые всячески стараются взнуздать его, направить на дорогу, истоптанную ими, стереть его своеобразное лицо.
Через несколько
минут поезд подошел к вокзалу, явился старенький доктор, разрезал ботинок Крэйтона,
нашел сложный перелом кости и утешил его, сказав, что знает в городе двух англичан: инженера и скупщика шерсти. Крэйтон вынул блокнот, написал две записки и попросил немедленно доставить их соотечественникам. Пришли санитары, перенесли его в приемный покой на вокзале, и там он, брезгливо осматриваясь, с явным отвращением нюхая странно теплый, густой воздух, сказал Самгину...
— Я ужасно занят, ни
минуты свободной нет, — отговаривался Обломов. — Вы потрудитесь только сказать, что так как задаток остается в вашу пользу, а жильца я
найду, то…
Так он попеременно волновался и успокоивался, и, наконец, в этих примирительных и успокоительных словах авось, может быть и как-нибудь Обломов
нашел и на этот раз, как
находил всегда, целый ковчег надежд и утешений, как в ковчеге завета отцов наших, и в настоящую
минуту он успел оградить себя ими от двух несчастий.
Уважать человека сорок лет, называть его «серьезным», «почтенным», побаиваться его суда, пугать им других — и вдруг в одну
минуту выгнать его вон! Она не раскаивалась в своем поступке,
находя его справедливым, но задумывалась прежде всего о том, что сорок лет она добровольно терпела ложь и что внук ее… был… прав.
— И я добра вам хочу. Вот
находят на вас такие
минуты, что вы скучаете, ропщете; иногда я подкарауливал и слезы. «Век свой одна, не с кем слова перемолвить, — жалуетесь вы, — внучки разбегутся, маюсь, маюсь весь свой век — хоть бы Бог прибрал меня! Выйдут девочки замуж, останусь как перст» и так далее. А тут бы подле вас сидел почтенный человек, целовал бы у вас руки, вместо вас ходил бы по полям, под руку водил бы в сад, в пикет с вами играл бы… Право, бабушка, что бы вам…
Она, наклонив голову, стояла у подъема на обрыв, как убитая. Она припоминала всю жизнь и не
нашла ни одной такой горькой
минуты в ней. У ней глаза были полны слез.
Но когда на учителя
находили игривые
минуты и он, в виде забавы, выдумывал, а не из книги говорил свои задачи, не прибегая ни к доске, ни к грифелю, ни к правилам, ни к пинкам, — скорее всех, путем сверкающей в голове догадки, доходил до результата Райский.
В глазах был испуг и тревога. Она несколько раз трогала лоб рукой и села было к столу, но в ту же
минуту встала опять, быстро сдернула с плеч платок и бросила в угол за занавес, на постель, еще быстрее отворила шкаф, затворила опять, ища чего-то глазами по стульям, на диване — и, не
найдя, что ей нужно, села на стул, по-видимому, в изнеможении.
Он пошел на
минуту к себе. Там
нашел он письма из Петербурга, между ними одно от Аянова, своего приятеля и партнера Надежды Васильевны и Анны Васильевны Пахотиных, в ответ на несколько своих писем к нему, в которых просил известий о Софье Беловодовой, а потом забыл.
Не понимаю, почему вдруг тогда на меня
нашло страшное озлобление. Вообще, я с большим неудовольствием вспоминаю о некоторых моих выходках в те
минуты; я вдруг встал со стула.
Минут через пять уже появился молодой, высокий, белокурый, очень красивый француз, по обыкновению изысканно одетый, и удивился,
найдя нас тут.
Полежав там
минут пять, он перешел на кушетку, потом садился на стул, но вскакивал опять и нигде не
находил покоя.
Марья Степановна сидела в кресле и сквозь круглые очки в старинной оправе читала «Кириллову книгу». В трудные
минуты жизни она прибегала к излюбленным раскольничьим книгам, в которых
находила всегда и утешение и подкрепление. Шаги Привалова заставили ее обернуться. Когда Привалов появился в дверях, она поднялась к нему навстречу, величавая и спокойная, как всегда. Они молча обменялись взглядами.
— Да за что мне любить-то вас? — не скрывая уже злобы, огрызнулся Ракитин. Двадцатипятирублевую кредитку он сунул в карман, и пред Алешей ему было решительно стыдно. Он рассчитывал получить плату после, так чтобы тот и не узнал, а теперь от стыда озлился. До сей
минуты он
находил весьма политичным не очень противоречить Грушеньке, несмотря на все ее щелчки, ибо видно было, что она имела над ним какую-то власть. Но теперь и он рассердился...
В том же сундуке
нашли два скелета уже рожденных прежде ею младенцев и ею же убитых в
минуту рождения, в чем она и повинилась.
Да в этакую
минуту не только что сумление может
найти, но даже от страха и самого рассудка решиться можно, так что и рассуждать-то будет совсем невозможно.
Приключился ли с ним припадок в ту
минуту, когда он сходил по ступенькам вниз, так что он, конечно, тотчас же и должен был слететь вниз в бесчувствии, или, напротив, уже от падения и от сотрясения произошел у Смердякова, известного эпилептика, его припадок — разобрать нельзя было, но
нашли его уже на дне погреба, в корчах и судорогах, бьющимся и с пеной у рта.
Он хотел идти назад и искать свою трубку, но я советовал ему подождать, в надежде, что люди, идущие сзади,
найдут его трубку и принесут с собой. Мы простояли 20
минут. Старику, видимо, очень хотелось курить. Наконец он не выдержал, взял ружье и сказал...
Я принялся тоже искать убитое животное, хотя и не совсем верил гольду. Мне казалось, что он ошибся.
Минут через десять мы
нашли козулю. Голова ее оказалась действительно простреленной. Дерсу взвалил ее себе на плечи и тихонько пошел обратно. На бивак мы возвратились уже в сумерки.
Наконец мы услышали голоса: кто-то из казаков ругал лошадь. Через несколько
минут подошли люди с конями. Две лошади были в грязи. Седла тоже были замазаны глиной. Оказалось, что при переправе через одну проточку обе лошади оступились и завязли в болоте. Это и было причиной их запоздания. Как я и думал, стрелки
нашли трубку Дерсу на тропе и принесли ее с собой.