Неточные совпадения
Хлестаков. Ну, нет, вы напрасно, однако же… Все зависит от той стороны, с которой кто смотрит на вещь. Если, например, забастуешь тогда, как нужно
гнуть от трех углов… ну, тогда конечно… Нет, не говорите, иногда очень заманчиво поиграть.
Удары градом сыпались:
— Убью! пиши к родителям! —
«Убью! зови попа!»
Тем кончилось, что прасола
Клим сжал рукой, как обручем,
Другой вцепился в волосы
И
гнул со словом «кланяйся»
Купца к своим ногам.
Бояре — кипарисовы,
Стоят, не
гнут головушки!
Бренчит ключами, по двору
Похаживает барином,
Плюет в лицо крестьянину,
Старушку богомольную
Согнул в бараний рог!..
Искусственные примеси сверху донизу опутали Глупов, и ежели можно сказать, что в общей экономии его существования эта искусственность была небесполезна, то с не меньшею правдой можно утверждать и то, что люди, живущие под
гнетом ее, суть люди не весьма счастливые.
Она положила,
согнувши, левую руку на его плечо, и маленькие ножки в розовых башмаках быстро, легко и мерно задвигались в такт музыки по скользкому паркету.
Акт кончился, когда он вошел, и потому он, не заходя в ложу брата, прошел до первого ряда и остановился у рампы с Серпуховским, который,
согнув колено и постукивая каблуком в рампу и издалека увидав его, подозвал к себе улыбкой.
Оба побежали к нему. Он, поднявшись, сидел, облокотившись рукой, на кровати,
согнув свою длинную спину и низко опустив голову.
Нет, он теперь, каждый раз, как обращался к ней, немного
сгибал голову, как бы желая пасть пред ней, и во взгляде его было одно выражение покорности и страха.
— Вот неразлучные, — прибавил Яшвин, насмешливо глядя на двух офицеров, которые выходили в это время из комнаты. И он сел подле Вронского,
согнув острыми углами свои слишком длинные по высоте стульев стегна и голени в узких рейтузах. — Что ж ты вчера не заехал в красненский театр? — Нумерова совсем недурна была. Где ты был?
— А вот теперь ступай приведи кузнеца, да чтоб в два часа все было сделано. Слышишь? непременно в два часа, а если не будет, так я тебя, я тебя… в рог
согну и узлом завяжу! — Герой наш был сильно рассержен.
Животный ли инстинкт это? или слабый крик души, заглушенной тяжелым
гнетом подлых страстей, еще пробивающийся сквозь деревенеющую кору мерзостей, еще вопиющий: «Брат, спаси!» Не было четвертого, которому бы тяжелей всего была погибающая душа его брата.
Сильный западный ветер поднимал столбами пыль с дорог и полей,
гнул макушки высоких лип и берез сада и далеко относил падавшие желтые листья.
— Он для нее и сделал все и перешел. Коли человек влюбится, то он все равно что подошва, которую, коли размочишь в воде, возьми
согни — она и согнется.
Большой жук цеплялся за колокольчик,
сгибая растение и сваливаясь, но упрямо толкаясь лапками.
Он глубоко задумался о том: «каким же это процессом может так произойти, что он, наконец, пред всеми ими уже без рассуждений смирится, убеждением смирится! А что ж, почему ж и нет? Конечно, так и должно быть. Разве двадцать лет беспрерывного
гнета не добьют окончательно? Вода камень точит. И зачем, зачем же жить после этого, зачем я иду теперь, когда сам знаю, что все это будет именно так, как по книге, а не иначе!»
Увидя, что мужик, трудяся над дугами,
Их прибыльно сбывает с рук
(А дуги
гнут с терпеньем и не вдруг),
Медведь задумал жить такими же трудами.
Деревья-таки я ломать могу,
А не
согнул ни одного в дугу.
Клим не помнил, как он добежал до квартиры Сомовых, увлекаемый Любой. В полутемной спальне, — окна ее были закрыты ставнями, — на растрепанной, развороченной постели судорожно извивалась Софья Николаевна, ноги и руки ее были связаны полотенцами, она лежала вверх лицом, дергая плечами,
сгибая колени, била головой о подушку и рычала...
— Успокойтесь, — предложил Самгин, совершенно подавленный, и ему показалось, что Безбедов в самом деле стал спокойнее. Тагильский молча отошел под окно и там распух, расплылся в сумраке. Безбедов сидел
согнув одну ногу, гладя колено ладонью, другую ногу он сунул под нары, рука его все дергала рукав пиджака.
— Книжками интересуешься? — спросила Марина, и голос ее звучал явно насмешливо: — Любопытные? Все — на одну тему, — о нищих духом, о тех, чей «румянец воли побледнел под
гнетом размышления», — как сказано у Шекспира. Супруг мой особенно любил Бульвера и «Скучную историю».
Тенор,
согнув ноги, присел и плачевно выводил...
Он тряхнул головою, как бы пробуя
согнуть короткую шею, но шея не согнулась. Тогда, опустив глаза, он прибавил со вздохом...
Он вышел в большую комнату, место детских игр в зимние дни, и долго ходил по ней из угла в угол, думая о том, как легко исчезает из памяти все, кроме того, что тревожит. Где-то живет отец, о котором он никогда не вспоминает, так же, как о брате Дмитрии. А вот о Лидии думается против воли. Было бы не плохо, если б с нею случилось несчастие, неудачный роман или что-нибудь в этом роде. Было бы и для нее полезно, если б что-нибудь
согнуло ее гордость. Чем она гордится? Не красива. И — не умна.
Они, трое, все реже посещали Томилина. Его обыкновенно заставали за книгой, читал он — опираясь локтями о стол, зажав ладонями уши. Иногда — лежал на койке,
согнув ноги, держа книгу на коленях, в зубах его торчал карандаш. На стук в дверь он никогда не отвечал, хотя бы стучали три, четыре раза.
Вдоль решетки Таврического сада шла группа людей, десятка два, в центре, под конвоем трех солдат, шагали двое: один без шапки, высокий, высоколобый, лысый, с широкой бородой медного блеска, борода встрепана, широкое лицо измазано кровью, глаза полуприкрыты, шел он,
согнув шею, а рядом с ним прихрамывал, качался тоже очень рослый, в шапке, надвинутой на брови, в черном полушубке и валенках.
Читал он все более раздражающе неприятно, все шаркал ногами, подпрыгивал на стуле, качался, держа гранки в руке, неподвижно вытянутой вперед, приближая к ним лицо и почему-то не желая, не догадываясь
согнуть руку, приблизить ее к лицу.
Клим
согнул шею, приподнял плечи, посматривая направо и налево в мокрые стекла магазинов, освещенных внутри так ярко, как будто в них торговали солнечными лучами летних дней.
Сомова отрицательно покачала головою. Она обмякла, осела, у нее опустились плечи;
согнув шею, перебирая маленькими пальцами пряди косы, она сказала...
Сгибая и разгибая шпильку, она задумчиво продолжала...
Он выработал себе походку, которая, воображал он, должна была придать важность ему, шагал не
сгибая ног и спрятав руки за спину, как это делал учитель Томилин. На товарищей он посматривал немного прищурясь.
Сошел с колокольни кузнец, покрестился длинной рукой на церковь. Панов,
согнув тело свое прямым углом, обнял его, поцеловал...
Особенно звонко и тревожно кричали женщины. Самгина подтолкнули к свалке, он очутился очень близко к человеку с флагом, тот все еще держал его над головой, вытянув руку удивительно прямо: флаг был не больше головного платка, очень яркий, и струился в воздухе, точно пытаясь сорваться с палки. Самгин толкал спиною и плечами людей сзади себя, уверенный, что человека с флагом будут бить. Но высокий, рыжеусый, похожий на переодетого солдата, легко
согнул руку, державшую флаг, и сказал...
И повернулся к Самгину широкой, но сутулой спиною человека, который живет,
согнув себя над книгами. Именно так подумал о нем Самгин, открывая вентиляторы в окне и в печке.
Ногайцев сидел, спрятав голову в плечи,
согнув спину, положив руки на пюпитр и как будто собираясь прыгнуть.
Воинов подобрал ноги свои,
согнул их, выпрямил, поднялся во весь рост и начал медленно, как бы заикаясь, выжимать из себя густые, тяжелые слова...
Раскачиваясь,
согнув спину, она говорила сквозь зубы...
—
Согните пальцы круче, крючковатей…
Дома она обнаружила и в словах и во всем, что делалось ею, нервную торопливость и раздражение,
сгибала шею, как птица, когда она прячет голову под крыло, и, глядя не на Самгина, а куда-то под мышку себе, говорила...
Явилась знакомая — плоскогрудая, тонкогубая женщина в кружевной наколке на голове, важно
согнув шею, она молча направила стеклянные глаза в лицо Самгина, а девчушка тревожно и торопливо говорила, указывая на него пальцем...
Макаров поправил фуражку, усмехнулся,
согнул спину.
Толстую, добрейшую бабушку свою, которая как-то даже яростно нянчилась с ним, он доводил до слез, подсыпая в табакерку ей золу или перец, распускал петли чулков,
сгибал вязальные спицы, бросал клубок шерсти котятам или смазывал шерсть маслом, клеем.
Минут через двадцать писатель возвратился в зал; широкоплечий, угловатый, он двигался не
сгибая ног, точно шел на ходулях, — эта величественная, журавлиная походка придавала в глазах Самгина оттенок ходульности всему, что писатель говорил. Пройдя, во главе молодежи, в угол, писатель, вкусно и громко чмокнув, поправил пенсне, нахмурился, картинно, жестом хормейстера, взмахнул руками.
Лютов сидел на краешке стула,
согнув спину, упираясь ладонями в колени.
Страшнее всего казалась Климу одеревенелость Маракуева, он стоял так напряженно вытянувшись, как будто боялся, что если вынет руки из карманов, наклонит голову или
согнет спину, то его тело сломается, рассыплется на куски.
К маленькому оратору подошла высокая дама и, опираясь рукою о плечо, изящно
согнула стан, прошептала что-то в ухо ему, он встал и, взяв ее под руку, пошел к офицеру. Дронов, мигая, посмотрев вслед ему, предложил...
По улице Самгин шел
согнув шею, оглядываясь, как человек, которого ударили по голове и он ждет еще удара. Было жарко, горячий ветер плутал по городу, играя пылью, это напомнило Самгину дворника, который нарочно сметал пыль под ноги партии арестантов. Прозвучало в памяти восклицание каторжника...
Пока они спорили, человек в сюртуке, не сгибаясь, приподнял руку Тоси к лицу своему, молча и длительно поцеловал ее, затем
согнул ноги прямым углом, сел рядом с Климом, подал ему маленькую ладонь, сказал вполголоса...
Она хотела доследить до конца, как в его ленивой душе любовь совершит переворот, как окончательно спадет с него
гнет, как он не устоит перед близким счастьем, получит благоприятный ответ из деревни и, сияющий, прибежит, прилетит и положит его к ее ногам, как они оба, вперегонку, бросятся к тетке, и потом…
У ней горело в груди желание успокоить его, воротить слово «мучилась» или растолковать его иначе, нежели как он понял; но как растолковать — она не знала сама, только смутно чувствовала, что оба они под
гнетом рокового недоумения, в фальшивом положении, что обоим тяжело от этого и что он только мог или она, с его помощию, могла привести в ясность и в порядок и прошедшее и настоящее.