Неточные совпадения
Волшебный край! там в стары годы,
Сатиры смелый властелин,
Блистал Фонвизин, друг
свободы,
И переимчивый Княжнин;
Там Озеров невольны дани
Народных слез, рукоплесканий
С младой Семеновой делил;
Там наш Катенин воскресил
Корнеля гений величавый;
Там вывел колкий Шаховской
Своих комедий шумный рой,
Там и Дидло венчался славой,
Там, там под сению кулис
Младые дни мои неслись.
— Не надо сердиться, господа!
Народная поговорка «Долой самодержавие!» сегодня сдана в архив, а «Боже, царя храни», по силе
свободы слова, приобрело такое же право на бытие, как, например, «Во лузях»…
— Мне поставлен вопрос: что делать интеллигенции? Ясно: оставаться служащей капиталу, довольствуясь реформами, которые предоставят полную
свободу слову и делу капиталистов. Так же ясно: идти с пролетариатом к революции социальной. Да или нет, третье решение логика исключает, но психология — допускает, и поэтому логически беззаконно существуют меньшевики, эсеры, даже какие-то
народные социалисты.
Нельзя без волнения читать эти строки: «Я памятник себе воздвиг нерукотворный, к нему не зарастет
народная тропа…» «Слух обо мне пройдет по всей Руси великой…» «И долго буду тем любезен я народу, что чувства добрые я лирой пробуждал, что в мой жестокий век восславил я
Свободу и милость к падшим призывал».
Нельзя предписать
свободу из центра — должна быть воля к
свободе в
народной жизни, уходящей корнями своими в недра земли.
Русская
народная жизнь с ее мистическими сектами, и русская литература, и русская мысль, и жуткая судьба русских писателей, и судьба русской интеллигенции, оторвавшейся от почвы и в то же время столь характерно национальной, все, все дает нам право утверждать тот тезис, что Россия — страна бесконечной
свободы и духовных далей, страна странников, скитальцев и искателей, страна мятежная и жуткая в своей стихийности, в своем
народном дионисизме, не желающем знать формы.
В так называемых демократиях, основанных на принципе
народного суверенитета, значительную часть людей составляет народ, еще не сознающий себя свободными существами, несущими в себе достоинство
свободы.
Наши идеи растут, они все ярче разгораются, они охватывают
народные массы, организуя их для борьбы за
свободу.
Взгляните же, что у нас делается в этом отношении — крестьяне освобождаются, и сами помещики, утверждавшие прежде, что еще рано давать
свободу мужику, теперь убеждаются и сознаются, что пора развязаться с этим вопросом, что он действительно созрел в
народном сознании…
Разумеется, я только качал головою и моргал глазами в знак единомыслия, хотя, признаюсь, когда он, подобно
народному трибуну, восклицал: «
Свободы больше!
свободы!» — я так и думал, что голос его дрогнет.
— Вам снова, — говорит, — надо тронуться в путь, чтобы новыми глазами видеть жизнь народа. Книгу вы не принимаете, чтение мало вам даёт, вы всё ещё не верите, что в книгах не человеческий разум заключён, а бесконечно разнообразно выражается единое стремление духа
народного к
свободе; книга не ищет власти над вами, но даёт вам оружие к самоосвобождению, а вы — ещё не умеете взять в руки это оружие!
И вот со степи татары подошли, но не нашлось в князьях воителей за
свободу народную, не нашлось ни чести, ни силы, ни ума; предали они народ орде, торговали им с ханами, как скотом, покупая за мужичью кровь княжью власть над ним же, мужиком.
Чтобы еще более размножить
народные сведения чрез книги, Она дозволила заведение вольных Типографий, учредив благоразумную Ценсуру, необходимую в гражданских обществах: ибо разум может уклоняться от истины, подобно как сердце от добродетели, и неограниченная
свобода писать столь же безрассудна, как неограниченная
свобода действовать.
Таким образом нашел он, что Иоанн III в некоторых отношениях выше Петра Великого; таким образом умел провести нить великих князей киевских, а потом владимирских, чрез весь удельный период; таким образом порядку государственному он противополагал
свободу народную; не умевши понять, что они нераздельны и взаимно друг друга поддерживают, он говорил: народы дикие любят
свободу, народы просвещенные любят порядок…
«
Свободу! язык!
народные права!» А мы-то перед ними расстилаемся.
Прохожий. А тут завируха вышла, деспотический гнет
народной жизни, и в тюрьму попал, в заключение
свободы, значит.
Внимаю ль песни жниц над жатвой золотою,
Старик ли медленный шагает за сохою,
Бежит ли по лугу, играя и свистя,
С отцовским завтраком довольное дитя,
Сверкают ли серпы, звенят ли дружно косы —
Ответа я ищу на тайные вопросы,
Кипящие в уме: «В последние года
Сносней ли стала ты, крестьянская страда?
И рабству долгому пришедшая на смену
Свобода наконец внесла ли перемену
В
народные судьбы? в напевы сельских дев?
Иль так же горестен нестройный их напев...
Мы должны из готового уже, но сырого материала организовать стройные военные отряды,
народную нашу армию, обучить, насколько возможно, наших будущих солдат, чтоб они ловко умели действовать и косой, и саблей, и штыком, и пулей, ввести дисциплину, а дух
свободы и дух военный — старый польский дух, благодаря Бога, еще не умер!
— Вы позволяете бить себя и угнетать, отказываетесь от
свободы для того только, чтобы в свою очередь бить и угнетать другие народности. Кто только под вами не стонет! Все ваше
народное самолюбие состоит в том, чтобы быть хоть рабским, но варварски сильным государством и служить пугалом каждой цивилизации. Для этого вы даже немцам продаетесь. Нет, вы не славяне, вы — рабы, татары.
Да и большая часть анархических учений противопоставляет не
свободу человеческой личности власти общества и государства, а
свободу народной стихии власти государства, оставляя
народный коллектив безраздельным господином.
Народные массы мало дорожат
свободой и мало чувствуют недостаток
свободы.
Но восстание личности есть победа духа и
свободы над природой и
народной стихией.
Социальный вопрос решится молекулярными процессами
народной жизни, перерождающими ткань общества, решится снизу, а не сверху, из
свободы, а не из авторитета.
В Париж я только заглянул после лондонского сезона, видел
народное гулянье и день St.Napoleon, который считался днем именин императора (хотя св. Наполеона совсем нет в католических святцах), и двинулся к сентябрю в первый раз в Баден-Баден — по дороге в Швейцарию на Конгресс мира и
свободы. Мне хотелось навестить И.С.Тургенева. Он тогда только что отстроил и отделал свою виллу и жил уже много лет в Бадене, как всегда, при семье Виардо.
Если «
Народная Воля» воздержится от террористических актов до коронации, то при коронации будет издан манифест, дающий полную политическую амнистию,
свободу печати и
свободу мирной социалистической пропаганды.
Величайшие русские гении на вершине своей духовной жизни и своего культурного творчества не выдерживали испытания высоты и горной
свободы духа, они пугались одиночества и бросались вниз, в низины
народной жизни, и от слияния с этой стихией надеялись обрести высшую правду.
Если
народная воля своим количественным большинством будет истреблять
свободу и топтать духовные ценности, то нет никаких оснований склониться перед ней.
Диавол — лжец, он фальсифицирует
народную волю, совершает подмену, дает призрачную безграничную
свободу,
свободу формальную, по существу же порабощает волю людскую.
Выше воли
народной стоит воля Божья, и лишь в воле Божьей нужно искать гарантии того, что права человека и
свобода человека не будут раздавлены и растерзаны.
Воля человеческая, воля
народная во зле лежит, и, когда воля эта, самоутверждающаяся, ничему не подчиненная и не просветленная, притязает самодержавно определять судьбы человеческих обществ, она легко сбивается на путь гонения против истины, отрицания всякой правды и угашения всякой
свободы духа.
Свобода народной воли не есть формальное понятие, она предполагает победу в этой воле добра над злом, Бога над диаволом.
За жрецами шли чиновники, а потом факелоносцы, биченосцы, расстилатели ковров, жезлоносцы, виночерпии и хлебодары, а за этими следовали на мулах однообразно раскрашенные двухколески, на которых помещались ярко расцвеченные корзины и бочонки; за хлебодарами выступали в огромных высоких колпаках родовспомогатели и глазные врачи, за ними — одеватели и раздеватели, потом торжественные певцы и
народные танцовщицы, более скромные, чем цветочницы, но одетые, впрочем, без лифов, в одних лишь прозрачных и легких коротеньких юбках; потом сотрапезники вместе обоего пола, в свободных и разнообразных нарядах и с иною
свободой движений, но с однообразием веявшей около них атмосферы мускуса.