Вежливо улыбаясь, Самгин молчал и не верил старику, думая, что эти волнения крестьян, вероятно, так же убоги и мало значительны, как памятный грабеж хлебного магазина. А Суслов,
натягивая рукава пиджака до кистей рук, точно подросток, которому костюм уже короток и неудобен, звенел...
Неточные совпадения
Безбедова сотрясала дрожь, ноги его подгибались; хватаясь одной рукой за стену, другой он
натягивал на плечо почти совсем оторванный
рукав измятого пиджака, рубаха тоже была разорвана, обнажая грудь, белая кожа ее вся в каких-то пятнах.
Потом Захарка чешет голову,
натягивает куртку, осторожно продевая руки Ильи Ильича в
рукава, чтоб не слишком беспокоить его, и напоминает Илье Ильичу, что надо сделать то, другое: вставши поутру, умыться и т. п.
— Брат… Какой я тебе брат? Рубля вместе не пропили, а брат! — ворчал инвалид,
натягивая в
рукава шинель…
Он кое-как, поспешая,
натягивает рубаху, не попадая в
рукава, кое-как завертывает штаны, портянки, надевает сапоги, ищет шарф, шапку, подхватывает в охапку полушубок, и его выводят в залу, отгораживая его скамьей.
— В город, мамынька… — коротко ответил Гордей Евстратыч,
натягивая в
рукава оленью доху. — Надо… не знаю, ничего не знаю, мамынька… мы разорились… Прощай, мамынька… Береги Нюшу…
Поглубже
натянув картуз, Алексей остановился, взглянул на женщин; его жена, маленькая, стройная, в простеньком, тёмном платье, легко шагая по размятому песку, вытирала платком свои очки и была похожа на сельскую учительницу рядом с дородной Натальей, одетой в чёрную, шёлковую тальму со стеклярусом на плечах и
рукавах; тёмно-лиловая головка красиво прикрывала её пышные, рыжеватые волосы.
Скоро старый мундир с изношенными обшлагами протянул на воздух
рукава и обнимал парчовую кофту, за ним высунулся дворянский, с гербовыми пуговицами, с отъеденным воротником; белые казимировые [Казимировые — из полушерстяной материи.] панталоны с пятнами, которые когда-то натягивались на ноги Ивана Никифоровича и которые можно теперь
натянуть разве на его пальцы.
— Отходит, — отвечал Григорий,
натягивая узкий
рукав на мощную свою руку.
— Ну, пойдем, пойдем, — вдруг смягчился старик и, спустив на пол ноги, стал
натягивать в
рукава шинель.
Бурку подполковничью на себя по самое темя
натянул, ножками посучил. Будто в коньячной бочке черти перекатывают. Так и заснул под колыбельный ветер, словно мышь в заячьем
рукаве. Жернов — камень тяжелый, а пьяный сон и того навалистей.
Взвидев его, Мамон засучил
рукава; дрожа от восторга,
натянул тугой лук, прицелился, зазвучала тетива, запела стрела…