Неточные совпадения
Происходили ли эти слезы от
сознания несправедливости к нему, от любви к дворянству или от натянутости положения,
в котором он
находился, чувствуя себя окруженным врагами, но волнение сообщилось, большинство дворян было тронуто, и Левин почувствовал нежность к Снеткову.
Все социальные учения XIX века были лишены того
сознания, что человек — космическое существо, а не обыватель поверхностной общественности на поверхности земли, что он
находится в общении с миром глубины и с миром высоты.
Обострение этого вопроса, требование его решения
в свете высшего религиозного
сознания обозначает, что церковь как процесс
в мире
находится на перевале.
Между тем барк уже лежал на боку…» Дальше Бошняк пишет, что, часто
находясь в обществе г-жи Невельской, он с товарищами не слыхал ни одной жалобы или упрека, — напротив, всегда замечалось
в ней спокойное и гордое
сознание того горького, но высокого положения, которое предназначило ей провидение.
И точно как после кошмара, даже те, которые, по-видимому, успели уже освободиться от самодурного гнета и успели возвратить себе чувство и
сознание, — и те все еще не могут
найтись хорошенько
в своем новом положении и, не поняв ни настоящей образованности, ни своего призвания, не умеют удержать и своих прав, не решаются и приняться за дело, а возвращаются опять к той же покорности судьбе или к темным сделкам с ложью и самодурством.
Прерогативы власти — это такого рода вещь, которая почти недоступна вполне строгому определению. Здесь настоящее гнездилище чисто личных воззрений и оценок, так что ежели взять два крайних полюса этих воззрений, то между ними
найдется очень мало общего. Все тут неясно и смутно: и пределы, и степень, и содержание. Одно только прямо бросается
в глаза — это власть для власти, и, само собой разумеется, только одна эта цель и преследуется с полным
сознанием.
Мы руководимся
в экономических, государственных и международных отношениях теми основами, которые были годны людям три и пять тысяч лет тому назад и которые прямо противоречат и теперешнему нашему
сознанию и тем условиям жизни,
в которых мы
находимся теперь.
Не говоря о всех других противоречиях жизни и
сознания, которые наполняют жизнь человека нашего времени, достаточно одного этого последнего военного положения,
в котором
находится Европа, и его христианского исповедания для того, чтобы человеку прийти
в отчаяние, усомниться
в разумности человеческой природы и прекратить жизнь
в этом безумном и зверском мире.
В таком же положении
находится средний человек нашего христианского мира. Он чувствует, что всё то, что делается им самим и вокруг него, есть что-то нелепое, безобразное, невозможное и противное его
сознанию, чувствует, что положение это становится всё мучительнее и мучительнее и дошло уже до последней степени напряжения.
Учение Христа тем отличается от прежних учений, что оно руководит людьми не внешними правилами, а внутренним
сознанием возможности достижения божеского совершенства. И
в душе человека
находятся не умеренные правила справедливости и филантропии, а идеал полного, бесконечного божеского совершенства. Только стремление к этому совершенству отклоняет направление жизни человека от животного состояния к божескому настолько, насколько это возможно
в этой жизни.
И как человек во сне не верит тому, чтобы то, что ему представляется действительностью, было бы точно действительностью, и хочет проснуться к другой, настоящей действительности, так точно и средний человек нашего времени не может
в глубине души верить тому, чтобы то ужасное положение,
в котором он
находится и которое становится всё хуже и хуже, было бы действительностью, и хочет проснуться к настоящей действительности, к действительности уже живущего
в нем
сознания.
Всякий человек нашего времени, если вникнуть
в противоречие его
сознания и его жизни,
находится в самом отчаянном положении.
Бывают такие времена, подобные весне, когда старое общественное мнение еще не разрушилось и новое еще не установилось, когда люди уже начинают обсуживать поступки свои и других людей на основании нового
сознания, а между тем
в жизни по инерции, по преданию продолжают подчиняться началам, которые только
в прежние времена составляли высшую степень разумного
сознания, но которые теперь уже
находятся в явном противоречии с ним.
Там внешнее состояние жестокости и рабства людей было
в полном согласии с внутренним
сознанием людей, и каждый шаг вперед увеличивал это согласие; здесь же внешнее состояние жестокости и рабства
находится в полном противоречии с христианским
сознанием людей, и каждый шаг вперед только увеличивает это противоречие.
«Но, — скажут на это, — всегда во всех обществах большинство людей: все дети, все поглощаемые трудом детоношения, рождения и кормления женщины, все огромные массы рабочего народа, поставленные
в необходимость напряженной и неустанной физической работы, все от природы слабые духом, все люди ненормальные, с ослабленной духовной деятельностью вследствие отравления никотином, алкоголем и опиумом или других причин, — все эти люди всегда
находятся в том положении, что, не имея возможности мыслить самостоятельно, подчиняются или тем людям, которые стоят на более высокой степени разумного
сознания, или преданиям семейным или государственным, тому, что называется общественным мнением, и
в этом подчинении нет ничего неестественного и противоречивого».
Каждый человек нашего времени с невольно усвоенным им христианским
сознанием находится в положении, совершенно подобном положению спящего человека, который видит во сне, что он должен делать то, чего, как он знает это и во сне, он не должен делать.
Хор мыслей пролетел и утих. Прошло некоторое время,
в течение которого я сознавал, что делаю и где
нахожусь; затем такое
сознание стало появляться отрывками. Иногда я старался понять, вспомнить — с кем и когда сидела
в лодке молодая женщина
в кружевном платье.
Невозможно описать того состояния,
в котором я
находился в продолжение моей бешеной скачки. Минутами я совсем забывал, куда и зачем еду: оставалось только смутное
сознание, что совершилось что-то непоправимое, нелепое и ужасное, —
сознание, похожее на тяжелую беспричинную тревогу, овладевающую иногда
в лихорадочном кошмаре человеком. И
в то же время — как это странно! — у меня
в голове не переставал дрожать,
в такт с лошадиным топотом, гнусавый, разбитый голос слепого лирника...
Все эти дни Бобров
находился под обаянием разговора на вокзале. Сотни раз он вспоминал его
в мельчайших подробностях и с каждым разом прозревал
в словах Нины более глубокое значение. По утрам он просыпался со смутным
сознанием чего-то большого и светлого, что посетило его душу и обещает ему
в будущем много блаженства.
Всякий может себе представить мое положение:
в первое мгновение я потерял
сознание и
находился в переходном состоянии человека между сном и действительностью, когда путаются предметы обоих миров.
Выражается
сознание, что врага у вас не
находится, а что боль есть;
сознание, что вы, со всевозможными Вагенгеймами, вполне
в рабстве у ваших зубов; что захочет кто-то, и перестанут болеть ваши зубы, а не захочет, так и еще три месяца проболят; и что, наконец, если вы все еще несогласны и все-таки протестуете, то вам остается для собственного утешения только самого себя высечь или прибить побольнее кулаком вашу стену, а более решительно ничего.
Сашка сам, без приглашения, играл им «Rule Britannia» [«Правь, Британия» (англ.).]. Должно быть,
сознание того, что они сейчас
находятся в стране, отягощенной вечным рабством, придавало особенно гордую торжественность этому гимну английской свободы. И когда они пели, стоя, с обнаженными головами, последние великолепные слова...
Массы народные всегда чувствовали, хотя смутно и как бы инстинктивно, то, что
находится теперь
в сознании людей образованных и порядочных.
С одной стороны, новое учение должно было проникать постепенно
в сознание народа, и о внушении его должны были стараться те лица,
в руках которых
находилась власть над народом; с другой стороны, языческие понятия и предания были слишком сильно вкоренены во всех проявлениях народного быта и оказывали сильное противодействие новым началам.
Сознание того, что наслаждение
находится в твоей власти, плодотворнее и обширнее, как и всё идеальное, чем удовлетворенное посредством этого наслаждения чувство, потому что вместе с удовлетворением уничтожается и самое чувство наслаждения.
Как ошибочно просить бога или даже людей, чтобы они вывели меня из моего плохого положения! Человеку не нужно ничьей помощи, не нужно и выходить из того положения,
в котором он
находится, а нужно одно: самому делать усилия
сознания для того, чтобы освобождаться от грехов, соблазнов и суеверий. Только
в той мере,
в которой освободится человек от грехов, соблазнов и суеверий, изменится и улучшится его положение.
Имманентным для нас является то, что содержится
в пределах данного замкнутого круга
сознания; то, что
находится за этим кругом, трансцендентно или не существует
в его пределах.
Таким образом соединились
в моём
сознании начала, которые и
в мире, и во мне самом могут
находиться в антагонизме и борьбе — начало личности и свободы и начало жалости, сострадания и справедливости.
Персонализм отрицает, что экзистенциальный центр, центр
сознания находится в нации или
в какой-либо коллективной, нечеловеческой реальности, он всегда
в личности.
Экзистенциальный центр церкви и соборного
сознания находится в каждой личности и
в личности Христа, именно
в богочеловеческой личности Христа, но не
в каком-то коллективе, не
в каком-то организме, воплощающем всеединство.
Иллюзия эта выражается
в обычном
сознании, что человек
находится в рабстве у внешней силы,
в то время как он
находится в рабстве у самого себя.
Все первобытное нравственное
сознание человечества
находится в мистической власти рода.
что его лицо и даже движения совершенно изменились: они выражали теперь бойкий ум, детское самодовольство от
сознания этого ума и какую-то презрительную небрежность, так что, признаюсь, несмотря на жалкое положение,
в котором он
находился, мой старый знакомый уже внушал мне не сострадание, а какое-то несколько неприязненное чувство.
Это будет означать освобождение от социального рабства,
в котором
находится христианское
сознание.
Мое
сознание говорит мне только: я есмь; я есмь с тем моим отношением к миру,
в котором я
нахожусь теперь.
Понимая свою жизнь только как животное существование, определяемое пространственными и временными условиями, человек и пробуждение и деятельность разумного
сознания хочет измерять тою же меркой: он спрашивает себя — когда, сколько времени,
в каких условиях я
находился в обладании разумным
сознанием?
И пока боль служит обереганием личности, как это происходит
в ребенке, боль эта не может быть тою ужасающею мукой, какою мы знаем боль
в те времена, когда мы
находимся в полной силе разумного
сознания и противимся боли, признавая ее тем, чего не должно быть.
Основа всего того, что я знаю о себе и о всем мире, есть то особенное отношение к миру,
в котором я
нахожусь и вследствие которого я вижу другие существа, находящиеся
в своем особенном отношении к миру. Мое же особенное отношение к миру установилось не
в этой жизни и началось не с моим телом и не с рядом последовательных во времени
сознаний.
В сущности, только
находясь в полном обладании разумного
сознания, мы можем и говорить о страданиях, потому что только с этого состояния и начинается жизнь и те состояния ее, которые мы называем страданиями.
Временные и пространственные условия,
в которых
находится животная личность человека, не могут влиять на жизнь истинную, состоящую
в подчинении животной личности разумному
сознанию.
Но ведь стоит только понять, что то, что связывает все
сознания в одно, что то, что и есть особенное я человека,
находится вне времени, всегда было и есть, и что то, что может прерываться, есть только ряд
сознаний известного времени, — чтобы было ясно, что уничтожение последнего по времени
сознания, при плотской смерти, так же мало может уничтожить истинное человеческое я, как и ежедневное засыпание.
Человек,
в котором проснулось разумное
сознание, но который вместе с тем понимает свою жизнь только как личную,
находится в том же мучительном состоянии,
в котором
находилось бы животное, которое, признав своей жизнью движение вещества, не признавало бы своего закона личности, а только видело бы свою жизнь
в подчинении себя законам вещества, которые совершаются и без его усилия.
Они
находятся лишь
в состоянии обманчивого
сознания, не выдержали испытаний, связанных с извращениями духа.
В сущности, святоотеческая антропология
находится еще
в зависимости от ветхой языческой антропологии [Языческое антропологическое
сознание можно характеризовать словами Роде: «Das ist aber in der Religion des griechischen Volkes der wahre Grundsatz, dass in der göttlichen Ordnung der Welt Menschenthum and Götterwesen örtlich und wesentlich getrennt und unterschieden sind und bleiben sollen» (Erwin Rohde «Psyche», II B., с. 2).
После четырехдневного уединения, скуки,
сознания подвластности и ничтожества, особенно ощутительного после той среды могущества,
в которой он так недавно
находился, после нескольких переходов вместе с багажами маршала и с французскими войсками, занимавшими всю местность, Балашев привезен был
в Вильну, занятую теперь французами,
в ту же заставу, из которой он выехал четыре дня тому назад.
А
сознание людей
находится в самом напряженном, растягиваемом
в две противоположные стороны, вопиющем противоречии.
Признаками этими были: и присылка Лористона, и изобилие провианта
в Тарутине, и сведения приходившие со всех сторон о бездействии и беспорядке французов, и комплектование наших полков рекрутами, и хорошая погода, и продолжительный отдых русских солдат, и обыкновенно возникающее
в войсках вследствие отдыха нетерпение исполнять то дело, для которого все собраны, и любопытство о том, чтò делалось во французской армии, так давно потерянной из виду, и смелость, с которою теперь шныряли русские аванпосты около стоявших
в Тарутине французов, и известия о легких победах над французами мужиков и партизанов, и зависть, возбуждаемая этим, и чувство мести, лежавшее
в душе каждого человека до тех пор пока французы были
в Москве, и — главное — неясное, но возникшее
в душе каждого солдата
сознание того, что отношение силы изменилось теперь, и преимущество
находится на нашей стороне.
Вера зиждется только на разумном
сознании того, что лучше делать,
находясь в известном положении.