Неточные совпадения
Юноша, пришедший
в себя и успевший оглядеться после
школы,
находился в тогдашней России
в положении путника, просыпающегося
в степи: ступай куда хочешь, — есть следы, есть кости погибнувших, есть дикие звери и пустота во все стороны, грозящая тупой опасностью,
в которой погибнуть легко, а бороться невозможно.
Шаг этот был важен для Люберцева
в том отношении, что открывал ему настежь двери
в будущее. Ему дали место помощника столоначальника. Это было первое звено той цепи, которую ему предстояло пройти. Сравнительно новое его положение досталось ему довольно легко. Прошло лишь семь-восемь месяцев по выходе из
школы, и он, двадцатилетний юноша, уже
находился в служебном круговороте,
в качестве рычага государственной машины. Рычага маленького, почти незаметного, а все-таки…
Несмотря, однако ж, на все неудобства дороги, Гришка подвигался вперед быстро и весело. Свист его был даже причиной пробуждения нескольких собак, которые до того времени спокойно спали под телегами и воротами. Он
находился в счастливейшем расположении духа и был похож на ленивого школяра, которого только что выпроводили из
школы и которому сказали: «Ступай на все четыре стороны!»
Репетировали для бенефиса Н. М. Медведевой «Эмилию Галотти». Пьеса, по обыкновению,
находилась у отца, и дочка, как и всегда, прочла ее, увлеклась, переписала и выучила роль Эмилии и опять
в школе прочла товаркам.
— Ну, не хнычь! (Полина и не думала хныкать, да она и никогда не плакала) — и для цыплят
найдется место; велик курятник. К тому же им
в школу пора. Ну, так не едешь теперь? Ну, Прасковья, смотри! Желала бы я тебе добра, а ведь я знаю, почему ты не едешь? Все я знаю, Прасковья! Не доведет тебя этот французишка до добра.
При въезде
в деревню стоит земская
школа; при выезде, у оврага, на дне которого течет речонка Пра,
находится фельдшерский пункт.
Он называется Hotel Montesquieu и
находится в той улице, где помещались и курсы Русской
школы после выставки 1900 года.
Музыка
в те зимы входила уже значительно
в сезонный обиход столицы. Но Петербург (как и Москва) не имел еще средств высшего музыкального образования, даже о какой-нибудь известной частной
школе или курсах что-то совсем не было слышно. Общая музыкальная грамотность
находилась еще
в зачатке. Музыке учили
в барских домах и закрытых заведениях, и вкус к ней был довольно распространен, но только"
в свете", между"господ", а гораздо меньше
в среднем кругу и среди того, что называют"разночинцами".
Разрешение же открытия и ведения
школ частными лицами уничтожило бы постоянно возникающие волнения среди учащейся молодежи, недовольной порядками заведений,
в которых они
находятся.