Неточные совпадения
Всё в том же духе озабоченности, в котором она
находилась весь этот день, Анна с удовольствием и отчетливостью устроилась в дорогу; своими маленькими ловкими руками она отперла и заперла красный мешочек, достала подушечку, положила себе
на колени и, аккуратно закутав
ноги, спокойно уселась.
А уже огонь подымался над костром, захватывал его
ноги и разостлался пламенем по дереву… Да разве
найдутся на свете такие огни, муки и такая сила, которая бы пересилила русскую силу!
Захар
на всех других господ и гостей, приходивших к Обломову, смотрел несколько свысока и служил им, подавал чай и прочее с каким-то снисхождением, как будто давал им чувствовать честь, которою они пользуются,
находясь у его барина. Отказывал им грубовато: «Барин-де почивает», — говорил он, надменно оглядывая пришедшего с
ног до головы.
На другой день чуть свет мы были уже
на ногах. В том положении, в котором мы
находились, поспешность была необходима.
— Да ты смотри, Тимошка, старую баранью
ногу все-таки не бросай. Еще
найдутся обрезочки,
на винегрет пригодятся. А хлебенного (пирожного) ничего от вчерашнего не осталось?
Полуянов как-то совсем исчез из поля зрения всей родни. О нем не говорили и не вспоминали, как о покойнике, от которого рады были избавиться. Харитина время от времени получала от него письма, сначала отвечала
на них, а потом перестала даже распечатывать. В ней росло по отношению к нему какое-то особенно злобное чувство. И
находясь в ссылке, он все-таки связывал ее по рукам и по
ногам.
Пониже глаз, по обеим сторонам,
находится по белой полоске, и между ними, под горлом, идет темная полоса; такого же цвета, с зеленоватым отливом, и зоб, брюхо белое;
ноги длиною три вершка, красно-свинцового цвета; головка и спина зеленоватые, с бронзово-золотистым отливом; крылья темно-коричневые, почти черные, с белым подбоем до половины; концы двух правильных перьев белые; хвост довольно длинный; конец его почти
на вершок темно-коричневый, а к репице
на вершок белый, прикрытый у самого тела несколькими пушистыми перьями рыжего цвета; и самец и самка имеют хохолки, состоящие из четырех темно-зеленых перышек.
Селезень очень красив: он весь пестрый;
на голове, над самыми его глазами,
находится белое пятно; остальная часть головы и половина шеи красновато-коричневого цвета; потом следует поперечная полоса серой ряби, сейчас исчезающей и переходящей в светло-багряный цвет, которым покрыт весь зоб; брюшко белое, спина испещрена красивою поперечною рябью
на крыльях, поперек от плечного сустава, лежит чисто-белое, широкое и длинное пятно, оканчивающееся черною бархатною оторочкой, под которою видна зелено-золотистая полоса, также отороченная черно-бархатною каймою; хвост короткий, шилообразный и довольно твердый; нос и
ноги небольшие и черные.
— Ну, князь Мышкин не Фердыщенко все-таки-с, — не утерпел генерал, до сих пор не могший помириться с мыслью
находиться с Фердыщенком в одном обществе и
на равной
ноге.
Но те же самые предосторожности, как относительно князя, Лебедев стал соблюдать и относительно своего семейства с самого переезда
на дачу: под предлогом, чтобы не беспокоить князя, он не пускал к нему никого, топал
ногами, бросался и гонялся за своими дочерьми, не исключая и Веры с ребенком, при первом подозрении, что они идут
на террасу, где
находился князь, несмотря
на все просьбы князя не отгонять никого.
Почему-то он был сумрачен, хромал
на правую
ногу и старался как можно меньше обращать
на себя внимание: должно быть, его профессиональные дела
находились в это время в плохом обороте.
Коля Гладышев был не один, а вместе с товарищем-одноклассником Петровым, который впервые переступал порог публичного дома, сдавшись
на соблазнительные уговоры Гладышева. Вероятно, он в эти минуты
находился в том же диком, сумбурном, лихорадочном состоянии, которое переживал полтора года тому назад и сам Коля, когда у него тряслись
ноги, пересыхало во рту, а огни ламп плясали перед ним кружащимися колесами.
Став руками
на их концы, он в три приема раскачался, и вдруг, описав всем телом полный круг, так что
на один момент его
ноги находились прямо над головой, он с силой оттолкнулся от брусьев, пролетел упругой дугой
на полторы сажени вперед, перевернулся в воздухе и ловко, по-кошачьи, присел
на землю.
Живновский. Помилуйте, ваше сиятельство, если б вам известно было, за какие дела я под судом
находился — самые пустяки-с! Можно сказать, вследствие благородства своих чувств, как не могу стерпеть, чтоб мне кто-нибудь
на ногу наступил…
Наконец, как бы для придачи большей пестроты этому разнокалиберному обществу, посреди его
находился тот самый толстенький частный пристав, который опрашивал свидетелей по делу Тулузова и который, по своей вожеватости, состоял
на дружеской
ноге с большею частью актеров, во всякое свободное от службы время являлся в кофейную.
Чуть только бедный учитель завидел Ахиллу,
ноги его подкосились и стали; но через мгновение отдрогнули, как сильно нагнетенные пружины, и в три сильных прыжка перенесли Варнаву через такое расстояние, которого человеку в спокойном состоянии не перескочить бы и в десять прыжков. Этим Варнава был почти спасен: он теперь
находился как раз под окном акцизничихи Бизюкиной, и,
на его великое счастье, сама ученая дама стояла у открытого окна.
Наконец, настойчиво отведя эти чувства, как отводят рукой упругую, мешающую смотреть листву, я стал одной
ногой на кормовой канат, чтобы ближе нагнуться к надписи. Она притягивала меня. Я свесился над водой, тронутой отдаленным светом. Надпись
находилась от меня
на расстоянии шести-семи футов. Прекрасно была озарена она скользившим лучом. Слово «Бегущая» лежало в тени, «по» было
на границе тени и света — и заключительное «волнам» сияло так ярко, что заметны были трещины в позолоте.
Знакомый уже нам мужик в шапке, потом высокий рыжий детина с оловянными глазами, потом кривой
на левый глаз и хромой
на правую
ногу низенький мужичонка; остальные представители мужского населения
находились в отсутствии.
Голос Захара, раздавшийся где-то неподалеку, мгновенно возвратил приемышу часть его смелости. Он выбрался из-под плетня и стал
на ноги. Шаги приближались в его сторону; секунду спустя тихо скользнул деревянный засов, запиравший изнутри задние ворота «Расставанья», подле которого
находился приемыш.
Тут
находились еще четыре человека, также сильно раскрасневшиеся: то были фабричные ребята. Один из них наигрывал
на гармонии, другие били в ладоши, топали
ногами и, подергивая в такт плечами, пели, как дробью пересыпали...
Наконец, когда рыдания ее утихли, он передал ее
на руки Анны, поднялся
на ноги и, отозвав поодаль Василия, расспросил его обстоятельно о том, как отыскали Григория и где
находилось теперь его тело. Старик думал отправиться туда немедленно и отдать покойнику последний христианский долг.
Немного погодя она открыла глаза и, как бы очнувшись после долгого сна, стала оглядывать присутствующих; руки и
ноги ее дрожали. Наконец она остановила мутный взор
на каком-то предмете, который
находился совершенно в другой стороне против той, где стояли люди, ее окружавшие.
Таких дураков не
нашлось, и Осип Иваныч победоносно отступил, пообещав отдуть лычагами [Лычага — веревка, свитая из лыка.] каждого, кто будет бунтовать. Крестьянская толпа упорно молчала. Слышно было, как
ноги в лаптях топтались
на месте; корявые руки сами собой лезли в затылок, где засела, как у крыловского журавля, одна неотступная мужицкая думушка. Гроза еще только собиралась.
Однажды этот человек, работая над прокладкой телеграфного подводного кабеля, должен был опуститься
на дно,
на сравнительно небольшую глубину. Но едва только он достиг
ногами почвы и сигнализировал об этом наверх веревкой, как сейчас же
на лодке уловили его новый тревожный сигнал: «Подымайте наверх!
Нахожусь в опасности!»
Пока ястреб
находился в пеленках,
на ноги ему надевались самые легкие и в то же время прочные опутенки (путы) из конского волоса, и к хвосту или к
ноге привязывался крошечный бубенчик, дающий знать охотнику о месте,
на котором ястреб щиплет пойманного им перепела.
Словом, тут
находились все те предметы и приспособления, которые мгновенно переносят воображение к людям, перелетающим в пространстве, женщинам, усиленно прыгающим в обруч, с тем чтобы снова попасть
ногами на спину скачущей лошади, детям, кувыркающимся в воздухе или висящим
на одних носках под куполом.
Он опустил голову вниз и видел, что трава, бывшая почти под
ногами его, казалось, росла глубоко и далеко и что сверх ее
находилась прозрачная, как горный ключ, вода, и трава казалась дном какого-то светлого, прозрачного до самой глубины моря; по крайней мере, он видел ясно, как он отражался в нем вместе с сидевшею
на спине старухою.
Егорушка был заметно навеселе, хотя и держался
на ногах твердо. Он несколько раз хлопал брата Павлина по спине, беспричинно хихикал и, вообще,
находился в хорошем расположении духа.
Я уставился
на Пунина. Этого я никак не ожидал. Из учебника Кайданова и других исторических сочинений я вычитал, что существовали когда-то в древности республиканцы, греки и римляне, и даже почему-то воображал их всех в шлемах, с круглыми щитами
на руках и голыми большими
ногами; но чтобы в действительности, в настоящее время, особенно в России, в…ой губернии, могли
находиться республиканцы — это сбивало все мои понятия, совершенно путало их!
Кстати ж перед ним очутилась лодочка; он занес в нее
ногу, и хотя по неловкости споткнулся и ушибся довольно сильно, так что некоторое время не знал, где что
находится, однако справился и, сев
на лавочку, поплыл по той самой большой реке, которая в виде Реки Времен протекает
на карте
на стене Николаевской гимназии, в Царьград.
Сказав это, старушка поспешно вступила в комнату еще меньшего размера, увешанную с потолка до полу пучочками сушившихся трав. Тут также
находился старинный, вычурный шкап; сквозь стекла его можно было различить легионы пузырьков, баночек, скляночек и ярлыков — это была «аптека» помещицы. Марья Петровна немедля натащила
на ноги теплые валенки, закуталась в старый салоп
на заячьем меху, намотала
на шею платок и, сопровождаемая Феклою, державшею фонарь, отправилась
на скотный двор.
Андрей Николаевич хотел дать ему гривенник, но деньги не
находились, и это доставляло особенное удовольствие Гусаренку, который сидел тут же, заложив
ногу за
ногу, и играл
на гармонике.
Сторож зажег лампу. Свет ее упал
на глаза Цезарю, и он проснулся. Сначала лев долго не мог прийти в себя; он даже чувствовал до сих пор
на языке вкус свежей крови. Но как только он понял, где он
находится, то быстро вскочил
на ноги и заревел таким гневным голосом, какого еще никогда не слыхали вздрагивающие постоянно при львином реве обезьяны, ламы и зебры. Львица проснулась и, лежа, присоединила к нему свой голос.
Диалектическое противоречие в смысле Гегеля проистекает из общего свойства дискурсивного мышления, которое,
находясь в дискурсии [Дискурсия (от лат. discursus — довод, аргумент) — рассудочное (или логическое) мышление, мышление с помощью понятий.], в непрерывном движении, все время меняет положение и переходит от одной точки пути к другой; вместе с тем оно, хотя
на мгновение, становится твердой
ногой в каждой из таких точек и тем самым свой бег разлагает
на отдельные миги,
на моменты неподвижности (Зенон!)
Весь приют стал
на ноги, переполошился, заволновался… Дали знать полиции… снарядили сторожа и служанок в город
на поиски беглянки… Соня не
находилась…
17 августа поднялись
на ноги только я, Чжан-Бао и Дзюль. Мои спутники
находились в каком-то странном состоянии: сделались суеверны, начали верить снам, приметам и ссориться из-за всякого пустяка. Все мы были как нервнобольные.
Но приготовления эти были напрасны, потому что тех, кого она ожидала увидеть, не было дома, и квартира представляла нечто странное: парадная дверь была распахнута настежь и открывала большую, светлую переднюю, где, в различных позах недоумения,
находились три лакея
на ногах и четвертый, самый младший, лежал у самой двери
на полу, с разинутым в немом удивлении ртом.
У меня было воспаление мозга, и я несколько дней
находился на краю гроба; молодая натура моя вынесла эту опасную болезнь — и я после кризиса очнулся, но неблагонадежные тонкие
ноги не в силах были держать моего исхудалого тела, и распаленная страстною жаждою знаний голова моя была не в силах работать.
Король Дуль-Дуль в сопровождении многочисленной свиты
находился на площади. Сюда привели и трепещущего от страха черного Аго, закованного по рукам и
ногам. Громадный котел стоял посреди площади, обдавая близстоящих густыми клубами пара. Вода зловеще шипела и клокотала в нем. Королевские слуги — герольды — ездили по площади и объявляли народу, что сейчас совершится казнь двух самых злых преступников, которые осмеливались ослушаться воли короля.
Лишь только, поздоровавшись с моим отцом, он усаживался с
ногами, по восточному обычаю,
на пестрой тахте, я вскакивала к нему
на колени и, смеясь, рылась в карманах его бешмета, [Бешмет — род кафтана, обшитого галуном.] где всегда
находились для меня разные вкусные лакомства, привезенные из аула. Чего тут только не было — и засахаренный миндаль, и кишмиш, и несколько приторные медовые лепешки, мастерски приготовленные хорошенькой Бэллой — младшей сестренкой моей матери.
Он охватил руками острые старческие колени и захихикал, и, косясь
на меня через плечо, еще храня
на сухих губах отзвуки этого неожиданного и тяжелого смеха, он несколько раз лукаво подморгнул мне, как будто мы с ним только двое знали что-то очень смешное, чего не знает никто. Потом с торжественностью профессора магии, показывающего фокусы, он высоко поднял руку, плавно опустил ее и осторожнее двумя пальцами коснулся того места одеяла, под которым
находились бы мои
ноги, если бы их не отрезали.
Мне показалось в ту минуту, что сцена, подмостки,
на которых мы
находились, внезапно расплылись во все стороны и приняли вдруг размеры широченной степи. И степь эта поплыла под моими
ногами…
Среди раненых в этом бараке
находится легкораненый в левую
ногу и левую руку
на Фыншулинском перевале брат нашей известной артистки М. Г. Савиной — хорунжий Н. Г. Подраменцов.
Она осторожно вышла из спальни, прошла в переднюю комнату и, как была в одном платье, вышла
на двор и пошла по направлению к дому, обогнула его и направилась к заднему крыльцу. Мелкий, недавно выпавший снег хрустел у нее под
ногами и знобил
ноги, одетые в легкие туфли, резкий ветер дул ей в лицо, но она не чувствовала холодка. Твердою поступью взошла она
на заднее крыльцо, открыла не запертую дверь и вошла в заднюю переднюю, через две комнаты от которой
находилась комната помощника управляющего.
На задней его части, выдавшейся острым утесом в глубокий овраг, огибавший стену, из которой камни от действия времени часто открывались и падали в глубину,
находилось отверстие, из которого дружинники приметили вышедшего человека, окутанного с
ног до головы широким плащом, несшего что-то под мышкою; за ним вскоре вышли еще несколько человек, которые вместе с первым прокрались, как тати, вдоль стены.
Прошло около месяца. Помещик забыл о Петьке, а тот, почувствовав себя в силах стать
на ноги, бежал с помещечьего двора. Двор этот
находился близ Арбатских ворот. Долго ли и много ли прошел Петр Ананьев, он не помнил, но наутро он очнулся
на скамье, покрытой войлоком, с кожанной подушкой в головах, а над ним стоял наклонившись худой как щепка старик, и держал
на его лбу мокрую тряпку. Было это в той самой избе, где теперь жил Петр Ананьев. Старик был немец-знахарь Краузе, в просторечии прозванный Крузовым.
На задней его части, выдававшейся острым утесом в глубокий овраг, огибавший стену, из которой камни от действия времени часто отрывались и падали в глубину,
находилось отверстие, из которого дружинники приметили вышедшего человека, окутанного с
ног до головы широким плащом, несшего что-то под мышкой; за ним вскоре вышли еще несколько человек, которые вместе с первым прокрались, как тати, вдоль стены.
— У нас, по милости хозяина, во всякое время
найдется довольно вин, чтобы виноватым быть. Беда, беда сбитенщику! За ним, я вижу, опять недоимка. Зуда, не отходи от него, пока не очистит, а то в доимочный приказ, и
на мороз босыми
ногами.
Она постоянно
находилась при князе, — высоком, бодром старике, ходившем
на костыле, — он был сильно контужен в правую
ногу во время Севастопольской кампании; он сам учил ее читать и писать, сперва по-русски, а потом по-французски, арифметике, истории, географии, законом же Божьим занимался с ней сельский священник, добродушный, маленький, седенький старичок — отец Петр.
Иной из гостей, несмотря
на пары, обвивавшие его голову, чувствуя, что он
находится у претендента
на византийский престол, старался чинно восседать и придерживать губы, руки,
ноги, все, что могло забыться в жилище такой высокой особы.