Неточные совпадения
Несмотря на то, что недослушанный план Сергея Ивановича о том, как освобожденный сорокамиллионный мир Славян должен вместе
с Россией
начать новую эпоху в истории, очень заинтересовал его, как нечто совершенно новое для него, несмотря на то, что и любопытство и беспокойство о том, зачем его звали, тревожили его, — как только он остался один, выйдя из
гостиной, он тотчас же вспомнил свои утренние мысли.
Он перестал гулять в одиночку и
начал искать общества; пил чай в
гостиной, бродил по огороду
с Василием Ивановичем и курил
с ним «в молчанку»; осведомился однажды об отце Алексее.
Самгин еще в
начале речи Грейман встал и отошел к двери в
гостиную, откуда удобно было наблюдать за Таисьей и Шемякиным, — красавец, пошевеливая усами, был похож на кота, готового прыгнуть. Таисья стояла боком к нему, слушая, что говорит ей Дронов. Увидав по лицам людей, что готовится взрыв нового спора, он решил, что на этот раз
с него достаточно, незаметно вышел в прихожую, оделся, пошел домой.
«Спинджак» опять выиграл, вытер лицо платком и отошел к закуске. Косоглазый купец занял его место и
начал проигрывать карту за картой; каждый раз, вынимая деньги, он стучал козонками по столу и тяжело пыхтел. В
гостиной послышался громкий голос и сиплый смех; через минуту из-за портьеры показалась громадная голова Данилушки. За ним в комнату вошла Катерина Ивановна под руку
с Лепешкиным.
Московский артистический кружок был основан в шестидесятых годах и окончил свое существование в
начале восьмидесятых годов. Кружок занимал весь огромный бельэтаж бывшего голицынского дворца, купленного в сороковых годах купцом Бронниковым. Кружку принадлежал ряд зал и
гостиных, которые образовывали круг
с огромными окнами на Большую Дмитровку
с одной стороны, на Театральную площадь —
с другой, а окна белого голицынского зала выходили на Охотный ряд.
Когда же вечером, в девять часов, князь явился в
гостиную Епанчиных, уже наполненную гостями, Лизавета Прокофьевна тотчас же
начала расспрашивать его о больном,
с участием и подробно, и
с важностью ответила Белоконской на ее вопрос: «Кто таков больной и кто такая Нина Александровна?» Князю это очень понравилось.
Нина Александровна укорительно глянула на генерала и пытливо на князя, но не сказала ни слова. Князь отправился за нею; но только что они пришли в
гостиную и сели, а Нина Александровна только что
начала очень торопливо и вполголоса что-то сообщать князю, как генерал вдруг пожаловал сам в
гостиную. Нина Александровна тотчас замолчала и
с видимою досадой нагнулась к своему вязанью. Генерал, может быть, и заметил эту досаду, но продолжал быть в превосходнейшем настроении духа.
— Ничего, значит, народ не думает, — ответил Белоярцев, который незадолго перед этим вошел
с Завулоновым и сел в
гостиной, потому что в зале человек
начал приготовлять закуску. — Думает теперича он, как ему что ни в самом что ни есть наилучшем виде соседа поприжать.
И тотчас же девушки одна за другой потянулись в маленькую
гостиную с серой плюшевой мебелью и голубым фонарем. Они входили, протягивали всем поочередно непривычные к рукопожатиям, негнущиеся ладони, называли коротко, вполголоса, свое имя: Маня, Катя, Люба… Садились к кому-нибудь на колени, обнимали за шею и, по обыкновению,
начинали клянчить...
Один раз, когда мы все сидели в
гостиной, вдруг вошел Иван Борисыч, небритый, нечесаный, очень странно одетый; бормоча себе под нос какие-то русские и французские слова, кусая ногти, беспрестанно кланяясь набок, поцеловал он руку у своей матери, взял ломберный стол, поставил его посереди комнаты, раскрыл, достал карты, мелки, щеточки и
начал сам
с собою играть в карты.
Сад
с яблоками, которых мне и есть не давали, меня не привлекал; ни уженья, ни ястребов, ни голубей, ни свободы везде ходить, везде гулять и все говорить, что захочется; вдобавок ко всему, я очень знал, что мать не будет заниматься и разговаривать со мною так, как в Багрове, потому что ей будет некогда, потому что она или будет сидеть в
гостиной, на балконе, или будет гулять в саду
с бабушкой и гостями, или к ней станут приходить гости; слово «гости»
начинало делаться мне противным…
И
с неописанным выражением твердости духа Мими приказала всем посторониться, большими, решительными шагами подошла к рассыпанной дроби и, презирая опасность, могущую произойти от неожиданного взрыва,
начала топтать ее ногами. Когда, по ее мнению, опасность уже миновалась, она позвала Михея и приказала ему выбросить весь этот порох куда-нибудь подальше или, всего лучше, в воду и, гордо встряхивая чепцом, направилась к
гостиной. «Очень хорошо за ними смотрят, нечего сказать», — проворчала она.
По вечерам, — когда полковник, выпив рюмку — другую водки,
начинал горячо толковать
с Анной Гавриловной о хозяйстве, а Паша, засветив свечку, отправлялся наверх читать, — Еспер Иваныч, разоблаченный уже из сюртука в халат, со щегольской гитарой в руках, укладывался в
гостиной, освещенной только лунным светом, на диван и
начинал негромко наигрывать разные трудные арии; он отлично играл на гитаре, и вообще видно было, что вся жизнь Имплева имела какой-то поэтический и меланхолический оттенок: частое погружение в самого себя, чтение, музыка, размышление о разных ученых предметах и, наконец, благородные и возвышенные отношения к женщине — всегда составляли лучшую усладу его жизни.
— Филофей Павлыч, —
начал я, когда мы уселись втроем в
гостиной, — до вашего приезда я долго говорил
с Машенькой, но, по-видимому, без успеха. Позвольте теперь обратиться к вам: может быть, ваш авторитет подействует на нее убедительнее…
— Час
с лишком! — повторил я невольно и, вернувшись в
гостиную,
начал раскланиваться и шаркать ногами.
Такими намеками молодые люди говорили вследствие присутствия капитана, который и не думал идти к своим птицам, а преспокойно уселся тут же, в
гостиной, развернул книгу и будто бы читал, закуривая по крайней мере шестую трубку. Настенька
начала с досадою отмахивать от себя дым.
Вообще Флегонт Михайлыч в последнее время
начал держать себя как-то странно. Он ни на шаг обыкновенно не оставлял племянницы, когда у них бывал Калинович: если Настенька сидела
с тем в
гостиной — и он был тут же; переходили молодые люди в залу — и он, ни слова не говоря, а только покуривая свою трубку, следовал за ними; но более того ничего не выражал и не высказывал.
Как бы то ни было, я
начинал находить больше удовольствия быть
с Дмитрием в
гостиной его матери, чем
с ним одним
с глазу на глаз.
Распростившись после того
с своим гостем и пожелав ему спокойной ночи, Егор Егорыч не возвратился в
гостиную, а прошел в свою комнату, Сусанна Николаевна, чутким ухом услыхавшая его шаги, тоже оставила
гостиную и прошла к нему. По уходе ее gnadige Frau
начала расспрашивать Аггея Никитича.
Не помня себя, он выскочил из кибитки и
начал взбираться по знакомой ему лестнице, прошел потом залу,
гостиную, диванную посреди совершенного мрака и, никого не встречая, прямо направился к спальне, в которой Егор Егорыч сидел один-одинехонек; при появлении Сверстова он тотчас узнал его и, вскочив
с своего кресла, воскликнул.
Наша адмиральша, сидевшая до этого в большой
гостиной и слегка там, на основании своего чина, тонировавшая, тоже выплыла вместе
с другими матерями и
начала внимательно всматриваться своими близорукими глазами в танцующих, чтобы отыскать посреди их своих красоточек, но тщетно; ее досадные глаза, сколько она их ни щурила, кроме каких-то неопределенных движущихся фигур, ничего ей не представляли: физическая близорукость Юлии Матвеевны почти превосходила ее умственную непредусмотрительность.
Доктору, кажется, досадно было, что Аггей Никитич не знает этого, и, как бы желая поразобраться
с своими собственными мыслями, он вышел из
гостиной в залу, где принялся ходить взад и вперед, причем лицо его изображало то какое-то недоумение, то уверенность, и в последнем случае глаза его загорались, и он
начинал произносить сам
с собою отрывистые слова. Когда потом gnadige Frau, перестав играть в шахматы
с отцом Василием, вышла проводить того, Сверстов сказал ей...
В
гостиных начали появляться странные фраки, покоившиеся целое трехлетие, переложенные табачным листом,
с бархатными воротниками, изменившимися в цвете и сохранившими какую-то отчаянную форму; вместе
с ними явились и странные мундиры всех времен: и милиционные, и
с двумя рядами пуговиц, и однобортные, и
с одной эполетой, и совсем без эполет.
Однажды, после обеда, в
гостиной, ожидая кофе, отец заговорил о том, что пора бросить игрушки и
начать учиться серьезно, но сестра, тоном человека, чей ум признан и
с кем нельзя не считаться, — спросила...
Но ему было не легче и наедине
с ней. Встречая его ласковой улыбкой, она усаживалась
с ним в одном из уютных уголков
гостиной и обыкновенно
начинала разговор
с того, что, изгибаясь кошкой, заглядывала ему в глаза темным взглядом, в котором вспыхивало что-то жадное.
Жуквич, войдя к Елене, которая приняла его в большой
гостиной, если не имел такого подобострастного вида, как перед князем, то все-таки довольно низко поклонился Елене и подал ей письмо Миклакова. Она, при виде его, несколько даже сконфузилась, потому что никак не ожидала в нем встретить столь изящного и красивого господина. Жуквич,
с своей стороны, тоже, кажется, был поражен совершенно как бы южною красотой Елены. Не зная,
с чего бы
начать разговор
с ним, она проговорила ему...
Пόд-вечер приехали гости к Палицыну; Наталья Сергевна разрядилась в фижмы и парчевое платье, распудрилась и разрумянилась; стол в
гостиной уставили вареньями, ягодами сушеными и свежими; Генадий Василич Горинкин, богатый сосед, сидел на почетном месте, и хозяйка поминутно подносила ему тарелки
с сластями; он брал из каждой понемножку и важно обтирал себе губы; он был высокого росту, белокур, и вообще довольно ловок для деревенского жителя того века; и это потому быть может, что он служил в лейб-кампанцах; 25<-и> лет вышед в отставку, он женился и нажил себе двух дочерей и одного сына; — Борис Петрович занимал его разговорами о хозяйстве, о Москве и проч., бранил новое, хвалил старое, как все старики, ибо вообще, если человек сам стал хуже, то всё ему хуже кажется; — поздно вечером, истощив разговор, они не знали, что
начать; зевали в руку, вертелись на местах, смотрели по сторонам; но заботливый хозяин тотчас нашелся...
Скажу только, что, наконец, гости, которые после такого обеда, естественно, должны были чувствовать себя друг другу родными и братьями, встали из-за стола; как потом старички и люди солидные, после недолгого времени, употребленного на дружеский разговор и даже на кое-какие, разумеется, весьма приличные и любезные откровенности, чинно прошли в другую комнату и, не теряя золотого времени, разделившись на партии,
с чувством собственного достоинства сели за столы, обтянутые зеленым сукном; как дамы, усевшись в
гостиной, стали вдруг все необыкновенно любезны и
начали разговаривать о разных материях; как, наконец, сам высокоуважаемый хозяин дома, лишившийся употребления ног на службе верою и правдою и награжденный за это всем, чем выше упомянуто было, стал расхаживать на костылях между гостями своими, поддерживаемый Владимиром Семеновичем и Кларой Олсуфьевной, и как, вдруг сделавшись тоже необыкновенно любезным, решился импровизировать маленький скромный бал, несмотря на издержки; как для сей цели командирован был один расторопный юноша (тот самый, который за обедом более похож был на статского советника, чем на юношу) за музыкантами; как потом прибыли музыканты в числе целых одиннадцати штук и как, наконец, ровно в половине девятого раздались призывные звуки французской кадрили и прочих различных танцев…
Настоящий день именин явился для меня многозначительным
началом знакомства
с молодою парой Бржесских, ближайших соседей предводителя. Когда эта пара перед обедом входила в
гостиную, по всем углам зашептали...
Придя несколько в себя, она отошла от двери,
начала довольно громко кашлять и
с этими уже предосторожностями вошла в
гостиную.
Войдя в
гостиную, он немного оторопел, увидя гостей, но скоро поправился и
начал говорить
с Марьею Виссарионовною, относился потом несколько раз к Пионовой и разговаривал
с Леонидом.
— Не знаю, Лидия Николаевна, —
начал я, —
с чего вы предполагаете в Курдюмове прекрасное сердце! По-моему, он человек светский, то есть человек внешних достоинств. Приезжая к вам, он насилует себя; ему нужен иной круг, ему неловко в вашей маленькой
гостиной, и всем этим, вы, конечно, понимаете, он жертвует не для Ивана Кузьмича, на которого не обращает никакого внимания, и не для Надины, от которой отыгрывается словами, а для вас.
Однажды, это было месяцев шесть спустя после смерти Ивана Кузьмича, я познакомился
с одним довольно богатым домом. Меня пригласили, между прочим, бывать по субботам вечером; в одну из них я поехал и когда вошел в
гостиную, там сидело небольшое общество: старик серьезной наружности; муж хозяйки — огромного роста блондин; дама-старуха в очках; дама очень молоденькая и, наконец, сама хозяйка. Между всеми этими лицами шел довольно одушевленный разговор. Я сел и
начал прислушиваться.
Это и было исполнено. Баронесса и ее дочь
с грудным младенцем ночевали на диванах в моей
гостиной, а я тихонько прошел к себе в спальню через кухню. В
начале ночи пеленашка немножко попищал за тонкой стеною, но мать и бабушка следили за его поведением и тотчас же его успокоивали. Гораздо больше беспокойства причинял мне его отец, который все ходил и метался внизу по своей квартире и хлопал окнами, то открывая их, то опять закрывая.
Эти слова трагик говорил так громко, что комик, хотя и сидел в
гостиной, но, вероятно, их слышал, потому что, разговаривая в это время
с Фани, которая уселась уже около него, он вдруг, при восклицании Рагузова, побледнел и остановился, Никон Семеныч, расстроенный и взбешенный, сел к столу и
начал играть ножом.
— Да-с… У нас, знаете ли, рессора лопнула, —
начал Чубиков, войдя в
гостиную и усаживаясь в кресло.
Известно, что в «Войне и мире» под именем графа Николая Ильича Ростова выведен отец Толстого, граф Николай Ильич Толстой. В
начале романа мы знакомимся
с Ростовым как раз в то время, когда Николаю около шестнадцати лет и он только собирается вступить на военную службу. В
гостиной сидят «большие» и чопорно разговаривают. Вдруг
с бурною волною смеха и веселья врывается молодежь — Наташа и Соня, Борис и Николай. Мила и трогательна их детская, чистая влюбленность друг в друга.
Его долго считали «
с винтиком» все,
начиная с родных и приятелей. Правда, в нем была заметная доля странностей; но я и мальчиком понимал, что он стоит выше очень многих по своим умственным запросам, благородству стремлений, начитанности и природному красноречию. Меня обижал такой взгляд на него. В том, что он лично мне говорил или как разговаривал в
гостиной, при посторонних, я решительно не видал и не слыхал ничего нелепого и дикого.
Поторговались. Шандал куплен за рубль пятнадцать копеек. Нести его очень неловко. Иван Алексеич опять перешел улицу, поравнялся
с бумажными лавками в
начале «глаголей»
гостиного двора. Захотелось вдруг купить графленой бумаги и записную книжку. Это еще больше его затруднило; но он успокоился после этих новых покупок.
Длинный молодой человек
с худощавым румяным лицом и русой бородкой, во фраке, остановил Палтусова, когда он
начал пробираться чрез
гостиную.
По уходе хозяйки горничная
с китайскими глазами и фигуркой фарфоровой куклы прошла по всем комнатам и везде открыла форточки, а потом отдернула портьеру и отворила дверь из
гостиной в будуар, который служил тоже хозяйке и ее кабинетом и тайником. Здесь девушка убрала беспорядок, потом вынула из кармана подобранный ключик, открыла им стол и, достав оттуда надушенный листок слоновой бумаги, зажгла свечи и
начала выводить...
В углу
гостиной отыскали мы своего старого знакомого пастора Глика, жарконько рассуждавшего
с каким-то архитектором-философом о том, каким образом удобнее созидать храм просвещения:
с низу ли
начинать,
с середины или
с верху?
Раз
начала она рассказывать, как прежде, года
с два тому назад, хотела собрать к себе в
гостиную"избранный"кружок мужчин, хлопотала об"умных людях", но не хотела лишать себя и военных, и как этот кружок разделился тотчас же на два враждебных стана: штатские, особливо
с талантиком, стали придираться к военным и говорить им колкости, военные отмалчивались и потом выговаривали ей на утренних визитах.
С двух часов
начали съезжаться поздравители. Лора, в зеленом шелковом платье, цвет которого очень шел к ее глазам и волосам, сидела в
гостиной и принимала гостей.
Пока нянька поила Юру чаем, в саду уже
начали протягивать проволоку для фонариков, а пока в саду протягивали проволоку, в
гостиной переставили всю мебель, а пока в
гостиной переставляли мебель, кучер Евмен уже запряг лошадь и выехал со двора
с какой-то особенной, таинственной, праздничной целью.