Неточные совпадения
— Все это вздор! — сказал кто-то, — где эти
верные люди, видевшие список,
на котором назначен час нашей
смерти?.. И если точно есть предопределение, то зачем же нам дана воля, рассудок? почему мы должны давать отчет в наших поступках?
Старый бахаревский дом показался Привалову могилой или,
вернее, домом, из которого только что вынесли дорогого покойника. О Надежде Васильевне не было сказано ни одного слова, точно она совсем не существовала
на свете. Привалов в первый раз почувствовал с болью в сердце, что он чужой в этом старом доме, который он так любил. Проходя по низеньким уютным комнатам, он с каким-то суеверным чувством надеялся встретить здесь Надежду Васильевну, как это бывает после
смерти близкого
человека.
Когда башкирам было наконец объявлено, что вот барин поедет в город и там будет хлопотать, они с молчаливой грустью выслушали эти слова, молча вышли
на улицу, сели
на коней и молча тронулись в свою Бухтарму. Привалов долго провожал глазами этих несчастных, уезжавших
на верную смерть, и у него крепко щемило и скребло
на сердце. Но что он мог в его дурацком положении сделать для этих
людей!
— А как вы думаете относительно сибирской рыбы? У меня уже арендованы пески
на Оби в трех местах. Тоже дело хорошее и
верное. Не хотите? Ну, тогда у меня есть пять золотых приисков в оренбургских казачьих землях… Тут уж дело
вернее смерти. И это не нравится? Тогда, хотите, получим концессию
на устройство подъездного пути от строящейся Уральской железной дороги в Заполье? Через пять лет вы не узнали бы своего Заполья: и банки, и гимназия, и театр, и фабрики кругом. Только нужны
люди и деньги.
Он имел вид
человека, обрекшего себя вроде как бы
на верную смерть за отечество.
В худшем же случае будет то, что при всех тех же прежних условиях рабства меня еще пошлют
на войну, где я вынужден буду убивать ничего не сделавших мне
людей чужих народов, где могу быть искалечен и убит и где могу попасть в такое место, как это бывало в Севастополе и как бывает во всякой войне, где
люди посылаются
на верную смерть, и, что мучительнее всего, могу быть послан против своих же соотечественников и должен буду убивать своих братьев для династических или совершенно чуждых мне правительственных интересов.
— Грустно это, граф… Безбожное дело сделалось!
люди были
верные, семь лет назад все
на видную
смерть шли. Не избыть срама тем, кем не по истине это дело государю представлено.
— Ну, так досыта наглядитесь, чего стоят эти роскошные ужины, дорогие вина и тайные дивиденды караванной челяди. Живым мясом рвут все из-под той же бурлацкой спины… Вы только подумайте, чего стоит снять с мели одну барку в полую воду, когда по реке идет еще лед?
Люди идут
на верную смерть, а их даже не рассчитают порядком… В результате получается масса калек, увечных, больных.
Он стал говорить, что прибыл в Лондон именно с тем единственно, чтобы завязать здесь с самим Александром Ивановичем и с его
верными людьми хорошие и прочные связи
на жизнь и
на смерть и затем, уехав в Сибирь, служить оттуда, из дома, тому самому делу, которому они служат здесь, в Лондоне.
Но вот наступила великая японская война. Посетители Гамбринуса зажили ускоренною жизнью.
На бочонках появились газеты, по вечерам спорили о войне. Самые мирные, простые
люди обратились в политиков и стратегов, но каждый из них в глубине души трепетал если не за себя, то за брата или, что еще
вернее, за близкого товарища: в эти дни ясно сказалась та незаметная и крепкая связь, которая спаивает
людей, долго разделявших труд, опасность и ежедневную близость к
смерти.
Мы эгоистически рассчитываем каждый свой шаг, принесет ли он нам пользу, а простого русского
человека пошлите
на верную смерть — он пойдет беспрекословно, даже не спрашивая, зачем его посылают»… и т. д. и т. д.
Капитан Танасио внимательно и зорко глядит
на брата, глядит минуту, другую, третью. Потом говорит сдержанным, но твердым, не допускающим возражение, голосом: — Нет, подпоручик Иоле Петрович,
на этот раз нам не потребуется услуги охотников. Было бы слишком безрассудно посылать
людей на верную смерть…
— Мы ведь Треповых хорошо знаем, — смеялись земцы. — Они
люди военные, для них самое главное — телеграфировать в Петербург: «все раненые вывезены». А что половина их от этого перемрет, — «
на то и война». Чем мы рискуем? Везти тяжелых раненых, перетряхивать их, перегружать —
верная для них
смерть. Когда придется отступать, тогда и обсудим, что делать… А Трепова нам чего бояться? Ну, обругает, — что ж такое!
Но первый потерянный, никуда, как
на убийство, не годный
человек в эполетах, которому это взбредет в голову, скажет: возьми не крест, а ранец и ружье и иди за мной
на всякие мучения и
на верную смерть, — и все идут.