Неточные совпадения
Часа через полтора Самгин шагал по улице, следуя за одним из понятых, который покачивался впереди него, а сзади позванивал шпорами жандарм. Небо
на востоке уже предрассветно зеленело, но
город еще спал, окутанный теплой, душноватой тьмою. Самгин немножко любовался своим спокойствием, хотя было обидно идти по пустым улицам за человеком, который, сунув руки в карманы пальто, шагал бесшумно, как бы не касаясь земли ногами, точно он себя нес
на руках, охватив ими бедра свои.
Живёт в небесах запада чудесная огненная сказка о борьбе и победе, горит ярый бой света и тьмы, а
на востоке, за Окуровом, холмы, окованные чёрною цепью леса, холодны и темны, изрезали их стальные изгибы и петли реки Путаницы, курится над нею лиловый туман осени,
на город идут серые тени, он сжимается в их тесном кольце, становясь как будто всё меньше, испуганно молчит, затаив дыхание, и — вот он словно стёрт с земли, сброшен в омут холодной жуткой тьмы.
Красная кровь уже хлынула с
Востока на Россию, вернулась к родным местам, малыми потоками разлилась по полям и
городам, оросила родную землю для жатвы грядущего.
Кроме
города,
на равнине, у опушки Черной Рамени приткнулось небольшое село Воеводино да две деревни: к северу — Обносково, а к
востоку — Балымеры, Бубновка тож; вот и всё вокруг Окурова.
Разрезав
город, река течет к юго-западу и теряется в ржавом Ляховском болоте; ощетинилось болото темным ельником, и уходит мелкий лес густым широким строем в серовато-синюю даль. А
на востоке, по вершинам холмов, маячат в бледном небе старые, побитые грозами деревья большой дороги в губернию.
Почти
на всех улицах, по которым проходил Володя, он видел среди анамитских хижин и китайские дома с лавчонками, около которых в тени навесов сидели китайцы за работой. Все ремесленники в Сайгоне — китайцы: они и прачки, и торгаши, и комиссионеры… Вся торговля в Кохинхине издавна была в руках этих «евреев
Востока», предприимчивых, трудолюбивых и крайне неприхотливых. В Сайгоне их было много, и Володя
на другой же день, осматривая
город, видел за
городом целый китайский поселок.
Гонконг, блестящий
город дворцов, прелестных зданий и превосходных улиц, этот
город, высеченный в скале острова и, благодаря предприимчивости и энергии своих хозяев-англичан, ставший одним из важнейших портов
Востока и по военному значению, и по торговле, — этот Гонконг в то же время является «rendes vous» [Местом встречи (франц.).] китайских пиратов, и в его населенном, многолюдном и грязном китайском квартале, несмотря
на английскую полицию, живут самые отчаянные разбойники, скрывающиеся от китайских властей.
Г. И. Невельской, узнав, что владычество сынов Поднебесной империи не распространяется так далеко
на восток, превысил данную ему инструкцию, вошел в реку Амур, основал Николаевский пост, обращенный впоследствии в
город Николаевск, и проплыл по реке около ста километров до озера Кизи. 1 августа 1850 года он поднял русский флаг и салютовал ему из орудия. [«Подвиги русских моряков
на Крайнем
Востоке России в 1849–1852 гг.» и «Морской сборник», 1878 г., №№ 3 и 4.]
16 июля он отправился из
города Сансина
на восток по узкой тропе и, пройдя 120 миль, 19 сентября достиг реки Амура, где и зазимовал в гольдской деревне Фурме.
Было везде тихо, тихо. Как перед грозою, когда листья замрут, и даже пыль прижимается к земле. Дороги были пустынны, шоссе как вымерло. Стояла страстная неделя. Дни медленно проплывали — безветренные, сумрачные и теплые.
На северо-востоке все время слышались в тишине глухие буханья. Одни говорили, — большевики обстреливают
город, другие, — что это добровольцы взрывают за бухтою артиллерийские склады.
На рикше я проехал, получив пропускной билет, в старый китайский
город, — новый, где сосредоточено всё русское военно-гражданское управление и где живёт в настоящее время наместник Дальнего
Востока, расположен около самой станции железной дороги.
Заброшенные же судьбой или царской волей
на северо-восток России бояре и дворяне московские еще далеко до Великой Перми насмехались над «строгановским царством», как воеводы лежащих по дороге в Великую Пермь
городов с злобной насмешкой называли «запермский край», сочувствуя воеводе Великой Перми, лишенному власти во владениях братьев Строгановых.
Оливковая роща, в которой Тения провела ночь, давшую ей силы вдохновенной решимости, была
на востоке от Аскалона, а потому, когда Тения приближалась к
городу, лучи восходившего солнца освещали ее сзади и лицо ее было отенено, меж тем как ее стройный стан, покрытый бедною одеждой из синего полотна, и белый льняной покров
на голове сверкали в сильном освещении.
Ступил он
на порог, кротовью костку из-под половицы добыл, спрыснул ее из баночки папоротниковой,
на жабьих глазах, настойкой, повернулся к
востоку, где королевский
город за лесом лежал, и стал над косткой причитать...
Посол взял ответ и цветы и отправился с тем ответом к правителю, а патриарх сию же минуту оделся, взял свои драгоценности и свою свиту и поскакал
на быстрых мулах вон из
города через Ворота Солнца, а за стеною повернул к
востоку, надеясь в каком-либо из семи нильских гирл найти греческую трирему или быстроходный чужеземный корабль и бежать
на нем от возмущенной страны и от коварного правителя, с надеждою отплатить ему издали за его издевательство.