Неточные совпадения
— Вот и он, вот и он! — завопил Федор Павлович, вдруг страшно обрадовавшись Алеше. — Присоединяйся к нам, садись, кофейку — постный ведь, постный, да
горячий, да славный! Коньячку не приглашаю, ты постник, а хочешь, хочешь? Нет, я лучше тебе ликерцу дам, знатный! Смердяков, сходи в шкаф,
на второй
полке направо, вот ключи, живей!
— В таком случае… конечно… я не смею… — и взгляд городничего выразил муку любопытства. Он помолчал. — У меня был родственник дальний, он сидел с год в Петропавловской крепости; знаете, тоже, сношения — позвольте, у меня это
на душе, вы, кажется, все еще сердитесь? Я человек военный, строгий, привык; по семнадцатому году поступил в
полк, у меня нрав
горячий, но через минуту все прошло. Я вашего жандарма оставлю в покое, черт с ним совсем…
Когда появилось в печати «Путешествие в Арзрум», где Пушкин так увлекательно описал тифлисские бани, Ламакина выписала из Тифлиса
на пробу банщиков-татар, но они у коренных москвичей, любивших
горячий полок и душистый березовый веник, особого успеха не имели, и их больше уже не выписывали. Зато наши банщики приняли совет Пушкина и завели для любителей полотняный пузырь для мыла и шерстяную рукавицу.
— Иван Ильич, я иду в потребилку, а Катя стирает белье. Брось рубить, пойди, заправь борщ. Возьми
на полке ложку муки, размешай в полстакане воды, — холодной только, не
горячей! — потом влей в борщ, дай раз вскипеть и поставь в духовку. Понял? Через полчаса будем обедать, как только ворочусь.
К-ские дамы, заслышав приближение
полка, бросили
горячие тазы с вареньем и выбежали
на улицу. Забыв про свое дезабилье и растрепанный вид, тяжело дыша и замирая, они стремились навстречу
полку и жадно вслушивались в звуки марша. Глядя
на их бледные, вдохновенные лица, можно было подумать, что эти звуки неслись не из солдатских труб, а с неба.
Нас приютили у своего костра офицеры нежинского
полка, остановившиеся с своим батальоном
на короткую ночевку. Они радушно угостили нас коньяком, сардинками, чаем. Была
горячая благодарность к ним и радостное умиление, что есть
на свете такие хорошие люди.
— Тут надобно бы
горячего князя Вадбольского, — говорит фон Верден своему товарищу, завернувшись в епанчу и навостривая лыжи. Вадбольский легок
на помине, где спрашивают его долг и честь. Он летит с
полком навстречу торжествующему неприятелю. Мундир и камзол его нараспашку; по мохнатой груди его мотается серебряный крест. Он пышет от досады; слезы готовы брызнуть из глаз.