Неточные совпадения
Несмотря, однако,
на раскол,
дело, затеянное глуповцами
на «
болоте», шло своим чередом.
Шли они по ровному месту три года и три
дня, и всё никуда прийти не могли. Наконец, однако, дошли до
болота. Видят, стоит
на краю
болота чухломец-рукосуй, рукавицы торчат за поясом, а он других ищет.
Он послал седло без ответа и с сознанием, что он сделал что то стыдное,
на другой же
день, передав всё опостылевшее хозяйство приказчику, уехал в дальний уезд к приятелю своему Свияжскому, около которого были прекрасные дупелиные
болота и который недавно писал ему, прося исполнить давнишнее намерение побывать у него.
Между тем уж он переехал
на дачу и
дня три пускался все один по кочкам, через
болото, в лес или уходил в деревню и праздно сидел у крестьянских ворот, глядя, как бегают ребятишки, телята, как утки полощутся в пруде.
Внизу зияют пропасти, уже не с зелеными оврагами и чуть-чуть журчащими ручьями, а продолжение тех же гор, с грудами отторженных серых камней и с мутно-желтыми стремительными потоками или мертвым и грязным
болотом на дне.
Я не уехал ни
на другой, ни
на третий
день. Дорогой
на болотах и
на реке Мае, едучи верхом и в лодке, при легких утренних морозах, я простудил ноги.
На третий
день по приезде в Якутск они распухли. Доктор сказал, что водой по Лене мне ехать нельзя, что надо подождать, пока пройдет опухоль.
Целый
день мы работали не покладая рук, даже не останавливаясь
на обед, и все же прошли не больше 10 км. Бурелом, наледи, кочковатые
болота, провалы между камней, занесенные снегом, создавали такие препятствия, что за 8 часов пути нам удалось сделать только 4,5 км, что составляет в среднем 560 м/ч. К вечеру мы подошли к гребню Сихотэ-Алиня. Барометр показывал 700 м.
Этот
день мы употребили
на переход к знакомой нам грибной фанзе около озера Благодати. Опять нам пришлось мучиться в
болотах, которые после дождей стали еще непроходимее. Чтобы миновать их, мы сделали большой обход, но и это не помогло. Мы рубили деревья, кусты, устраивали гати, и все-таки наши вьючные животные вязли
на каждом шагу чуть не по брюхо. Большого труда стоило нам перейти через зыбуны и только к сумеркам удалось выбраться
на твердую почву.
Когда последняя лошадь перешла через
болото,
день уже был
на исходе. Мы прошли еще немного и стали биваком около ручья с чистой проточной водой.
Как и всегда, сначала около огней было оживление, разговоры, смех и шутки. Потом все стало успокаиваться. После ужина стрелки легли спать, а мы долго сидели у огня, делились впечатлениями последних
дней и строили планы
на будущее. Вечер был удивительно тихий. Слышно было, как паслись кони; где-то в горах ухал филин, и несмолкаемым гомоном с
болот доносилось кваканье лягушек.
Вечером стрелки и казаки сидели у костра и пели песни. Откуда-то взялась у них гармоника. Глядя
на их беззаботные лица, никто бы не поверил, что только 2 часа тому назад они бились в
болоте, измученные и усталые. Видно было, что они совершенно не думали о завтрашнем
дне и жили только настоящим. А в стороне, у другого костра, другая группа людей рассматривала карты и обсуждала дальнейшие маршруты.
Расстояние от Мулумбе до реки Каимбе не более 6 км, но
на этот переход мы употребили почти целый
день —
болото оказалось зыбучим.
Спуск с хребта длинный и пологий. Идя по траве, то и
дело натыкаешься
на обгорелые, поваленные деревья. Сейчас же за перевалом начинается
болото, покрытое замшистым хвойным лесом.
Крестьяне снова подали в сенат, но пока их
дело дошло до разбора, межевой департамент прислал им планы
на новую землю, как водится, переплетенные, раскрашенные, с изображением звезды ветров, с приличными объяснениями ромба RRZ и ромба ZZR, а главное, с требованием такой-то подесятинной платы. Крестьяне, увидев, что им не только не отдают землю, но хотят с них слупить деньги за
болото, начисто отказались платить.
— Бог-то как сделал? — учила она, — шесть
дней творил, а
на седьмой — опочил. Так и все должны. Не только люди, а и звери. И волк, сказывают, в воскресенье скотины не режет, а лежит в
болоте и отдыхает. Стало быть, ежели кто Господней заповеди не исполняет…
Там, где в
болоте по ночам раздавалось кваканье лягушек и неслись вопли ограбленных завсегдатаями трактира, засверкали огнями окна дворца обжорства, перед которым стояли
день и ночь дорогие дворянские запряжки, иногда еще с выездными лакеями в ливреях. Все
на французский манер в угоду требовательным клиентам сделал Оливье — только одно русское оставил: в ресторане не было фрачных лакеев, а служили московские половые, сверкавшие рубашками голландского полотна и шелковыми поясами.
Не доезжая верст пяти, «Первинка» чуть не села
на мель, речная галька уже шуршала по
дну, но опасность благополучно миновала. Вдали виднелись трубы вальцовой мельницы и стеаринового завода, зеленая соборная колокольня и новое здание прогимназии. Галактион сам командовал
на капитанском мостике и сильно волновался. Вон из-за мыса выглянуло и предместье. Город отделялся от реки
болотом, так что приставать приходилось у пустого берега.
Корчевка леса, постройки, осушка
болот, рыбные ловли, сенокос, нагрузка пароходов — всё это виды каторжных работ, которые по необходимости до такой степени слились с жизнью колонии, что выделять их и говорить о них как о чем-то самостоятельно существующем
на острове можно разве только при известном рутинном взгляде
на дело, который
на каторге ищет прежде всего рудников и заводских работ.
В это время уже не трудно подъезжать к рассеянным парам кряковных уток и часто еще удобнее подходить или подкрадываться из-за чего-нибудь: куста, берега, пригорка, ибо утка, замышляющая гнездо или начавшая нестись, никогда не садится с селезнем
на открытых местах, а всегда в каком-нибудь овражке, около кустов,
болота, камыша или некошеной травы: ей надобно обмануть селезня, несмотря
на его бдительность: надобно спрятаться, проползти иногда с полверсты, потом вылететь и
на свободе начать свое великое
дело, цель, к которой стремится все живущее.
Утвердительно могу сказать, что зыбкие
болота иногда превращаются в обыкновенные: вероятно, верхний пласт, год от году делаясь толще и тяжеле, наконец сядет
на дно, а вода просочится наружу и испарится.
Весьма обыкновенное
дело, что
болота мокрые и топкие превращаются в сухие оттого, что поникают ключи или высыхают головы родников; но я видал
на своем веку и противоположные примеры:
болота сухие, в продолжение нескольких десятков лет всегда представлявшие какой-то печальный вид, превращались опять в мокрые и топкие.
Вчера проходили вы по
болоту, или по размокшему берегу пруда, или по лужам
на прошлогодних ржанищах и яровищах, где насилу вытаскивали ноги из разбухшего чернозема, проходили с хорошею собакой и ничего не видали; но рано поутру,
на другой
день, находите и
болота, и берега разливов, и полевые лужи, усыпанные дупелями, бекасами и гаршнепами;
на лужах, в полях, бывает иногда соединение всех пород дичи — степной, болотной, водяной и даже лесной.
Совещание Кишкина с Ястребовым продолжалось довольно долго. Ястребов неожиданно заартачился, потому что
на болоте уже производилась шурфовка, но потом он так же неожиданно согласился, выговорив возмещение произведенных затрат. Ударили по рукам, и
дело было кончено. У Кишкина дрожали руки, когда он подписывал условие.
Летом исследовать содержание
болота было трудно, а из-под льда удобнее: прорубалась прорубь, и землю вычерпывали со
дна большими промысловыми ковшами
на длинных чернях.
—
На перепутье завернули! — объясняла Таисья уклончиво. — Мне бы с тобой словечком перемолвиться, Аника Парфеныч. Вишь, такое
дело доспело, што надо в Заболотье проехать… Как теперь болотами-то: поди, еще не промерзли?
Эта жадность возмутила Мосея до глубины души, и он с удовольствием порешил бы и солдата вместе с вероотступником Кириллом. Два сапога — пара… И Макар тоже хорош: этакое
дело сделали, а он за бабенкой увязался! Непременно и ее убить надо, а то еще объявит после. Все эти мысли пронеслись в голове Мосея с быстротой молнии, точно там бушевала такая же метель, как и
на Чистом
болоте.
— Цельный
день проспала, Аграфенушка, — объяснил Кирилл. — А я тебя пожалел будить-то… Больно уж сладко спала. Тоже измаялась, да и
дело твое молодое… Доходил я до Чистого
болота: нету нам проезда. Придется повернуть
на Талый… Ну, да ночное
дело, проедем как-нибудь мимо куренных.
Болота просыхали к Петрову
дню, так что из скитов кое-как можно было пробраться
на могилку к о. Спиридонию.
Это начало еще более способствовало Райнерову замешательству, но он оправился и с полною откровенностью рассказал революционному агенту, что под видом сочувствия польскому
делу им навязывают девушку в таком положении, в котором женщина не может скитаться по лесам и
болотам, а имеет всякое право
на человеческое снисхождение.
Еще предстояло взять дупелиное
болото, потом проведать медведя — и вдруг дождь, самый обыкновенный, глупейший дождь, который может зарядить
дня на два!
Приближалась весна, таял снег, обнажая грязь и копоть, скрытую в его глубине. С каждым
днем грязь настойчивее лезла в глаза, вся слободка казалась одетой в лохмотья, неумытой.
Днем капало с крыш, устало и потно дымились серые стены домов, а к ночи везде смутно белели ледяные сосульки. Все чаще
на небе являлось солнце. И нерешительно, тихо начинали журчать ручьи, сбегая к
болоту.
Глупостью, пошлостью, провинциальным
болотом и злой сплетней повеяло
на Ромашова от этого безграмотного и бестолкового письма. И сам себе он показался с ног до головы запачканным тяжелой, несмываемой грязью, которую
на него наложила эта связь с нелюбимой женщиной — связь, тянувшаяся почти полгода. Он лег в постель, удрученный, точно раздавленный всем нынешним
днем, и, уже засыпая, подумал про себя словами, которые он слышал вечером от Назанского...
На другой
день мы были в Законорье, у вдовы Чуркина Арины Ефимовны, которая жила с дочкой-подростком в своем доме близ трактира. В трактире уже все знали о том, что Костя осрамился, и все радовались. Вскоре его убили крестьяне в
Болоте, близ деревни Беливы. Уж очень он грабил своих, главным образом сборщиков
на погорелое, когда они возвращаются из поездок с узлами и деньгами.
Вот тогда еще узнал я о казни
на Болоте — рылся у нас в архивах, хотел в Москву ехать, куда донские
дела того времени были от нас отосланы, а как случилась беда — все бросил!
— Вот тут историческая неверность, впрочем, — сказал он, — утвержденная нашими учеными историками;
на самом
деле Разин казнен не
на Красной площади, а
на Болоте.
— Ну да, мы; именно мы,"средние"люди. Сообрази, сколько мы испытали тревог в течение одного
дня! Во-первых, во все лопатки бежали тридцать верст; во-вторых, нас могли съесть волки, мы в яму могли попасть, в
болоте загрузнуть; в-третьих, не успели мы обсушиться, как опять этот омерзительный вопрос: пачпорты есть? А вот ужо погоди: свяжут нам руки назад и поведут
на веревочке в Корчеву… И ради чего? что мы сделали?
Хмурыми осенними
днями, когда не только не видишь, но и не чувствуешь солнца, забываешь о нем, — осенними
днями не однажды случалось плутать в лесу. Собьешься с дороги, потеряешь ее тропы, наконец, устав искать их, стиснешь зубы и пойдешь прямо чащей, по гнилому валежнику, по зыбким кочкам
болота — в конце концов всегда выйдешь
на дорогу!
Через несколько
дней из «гнилого угла» подул влажный ветер, над Ляховским
болотом поднялась чёрно-синяя туча и, развёртываясь в знойном небе траурным пологом, поплыла
на город.
Дом наполнился нехорошею, сердитой тишиною, в комнату заглядывали душные тени.
День был пёстрый, над Ляховским
болотом стояла сизая, плотная туча, от неё не торопясь отрывались серые пушистые клочья, крадучись, ползли
на город, и тени их ощупывали дом, деревья, ползали по двору, безмолвно лезли в окно, ложились
на пол. И казалось, что дом глотал их, наполняясь тьмой и жутью.
— Да, молодое, славное, смелое
дело. Смерть, жизнь, борьба, падение, торжество, любовь, свобода, родина… Хорошо, хорошо. Дай Бог всякому! Это не то что сидеть по горло в
болоте да стараться показывать вид, что тебе все равно, когда тебе действительно, в сущности, все равно. А там — натянуты струны, звени
на весь мир или порвись!
Сходил бы в департамент потолковать о назначениях, перемещениях и увольнениях, но знаю, что после бешеных
дней масленицы чиновники сидят
на столах, болтают ногами, курят папиросы, и
на лицах их ничего не написано, кроме: было бы
болото, а черти будут.
В десятый
день января тысяча семьсот семьдесят пятого года, в восемь или девять часов пополуночи, приехали мы
на Болото;
на середине его воздвигнут был эшафот, или лобное место, вкруг коего построены были пехотные полки.
Мой отец тоже признавал этот способ воспитания, хотя мы с ним были вместе с тем большими друзьями, ходили
на охоту и по нескольку
дней, товарищами, проводили в лесах и
болотах. В 12 лет я отлично стрелял и дробью и пулей, ездил верхом и был неутомим
на лыжах. Но все-таки я был безобразник, и будь у меня такой сын теперь, в XX веке, я, несмотря ни
на что, обязательно порол бы его.
—
На просторе все расскажу, а теперь, чай, ты поотдохнул, так пора в путь. Если
на хуторе обо всем проведают да пустятся за нами в погоню, так
дело плоховато: по
болоту не расскачешься, и нас, пожалуй, поодиночке всех, как тетеревей, перестреляют.
— Что ты, брат! Ведь мы дали слово отпустить его
на все четыре стороны, и если ему вздумалось проехаться по
болоту, так нам какое
дело? Пускай себе разгуливает!
— Не то чтоб жаль; но ведь, по правде сказать, боярин Шалонский мне никакого зла не сделал; я ел его хлеб и соль. Вот
дело другое, Юрий Дмитрич, конечно, без греха мог бы уходить Шалонского, да,
на беду, у него есть дочка, так и ему нельзя… Эх, черт возьми! кабы можно было, вернулся бы назад!.. Ну, делать нечего… Эй вы, передовые!.. ступай! да пусть рыжий-то едет
болотом первый и если вздумает дать стречка, так посадите ему в затылок пулю… С богом!
На рассвете, в пятницу, в туманах,
Стрелами по полю полетев,
Смяло войско половцев поганых
И умчало половецких
дев.
Захватили золота без счета,
Груду аксамитов и шелков,
Вымостили топкие
болотаЯпанчами красными врагов.
А червленый стяг с хоругвью белой,
Челку и копье из серебра
Взял в награду Святославич смелый,
Не желая прочего добра.
У него взгляд
на это
дело количественный, а не качественный, и сверх того он находит отличное подкрепление этому взгляду в старинной пословице: было бы
болото, а черти будут, которая тоже значительно облегчает его при отправлении обязанностей.
На другой
день он долго не решался выйти из дома, лежал в постели, глядя в потолок; перед ним плавало свинцовое лицо Саши с тусклыми глазами и венцом красных прыщей
на лбу. Это лицо сегодня напоминало ему детство и зловещую луну, в тумане, над
болотом.
Село стояло
на пригорке. За рекою тянулось топкое
болото. Летом, после жарких
дней, с топей поднимался лиловатый душный туман, а из-за мелкого леса всходила
на небо красная луна.
Болото дышало
на село гнилым дыханием, посылало
на людей тучи комаров, воздух ныл, плакал от их жадной суеты и тоскливого пения, люди до крови чесались, сердитые и жалкие.