Неточные совпадения
Все тут было богато: торные улицы, крепкие избы; стояла ли где телега — телега была крепкая и новешенькая; попадался ли
конь —
конь был откормленный и
добрый; рогатый скот — как
на отбор.
А
на Остапа уже наскочило вдруг шестеро; но не в
добрый час, видно, наскочило: с одного полетела голова, другой перевернулся, отступивши; угодило копьем в ребро третьего; четвертый был поотважней, уклонился головой от пули, и попала в конскую грудь горячая пуля, — вздыбился бешеный
конь, грянулся о землю и задавил под собою всадника.
— А хотел бы я поглядеть, как они нам обрежут чубы! — говорил Попович, поворотившись перед ними
на коне. И потом, поглядевши
на своих, сказал: — А что ж? Может быть, ляхи и правду говорят. Коли выведет их вон тот пузатый, им всем будет
добрая защита.
Конь добрый на крестце почти его понёс,
Катиться возу не давая...
Я знал, что с Савельичем спорить было нечего, и позволил ему приготовляться в дорогу. Через полчаса я сел
на своего
доброго коня, а Савельич
на тощую и хромую клячу, которую даром отдал ему один из городских жителей, не имея более средств кормить ее. Мы приехали к городским воротам; караульные нас пропустили; мы выехали из Оренбурга.
Богат и славен Кочубей.
Его луга необозримы;
Там табуны его
конейПасутся вольны, нехранимы.
Кругом Полтавы хутора
Окружены его садами,
И много у него
добра,
Мехов, атласа, серебра
И
на виду, и под замками.
Но Кочубей богат и горд
Не долгогривыми
конями,
Не златом, данью крымских орд,
Не родовыми хуторами, —
Прекрасной дочерью своей
Гордится старый Кочубей.
— А потому… Известно, позорили. Лесообъездчики с Кукарских заводов наехали этак
на один скит и позорили. Меду одного, слышь, пудов с пять увезли, воску, крупчатки, денег… Много
добра в скитах лежит, вот и покорыстовались. Ну, поглянулось им, лесообъездчикам, они и давай другие скиты зорить… Большие деньги, сказывают, добыли и теперь в купцы вышли. Дома какие понастроили, одежу завели,
коней…
Куля осадил
коня на первых же шагах и, дав ему крепкие шпоры, заставил карьером броситься к стогу.
Добрая лошадь повиновалась, но
на полукурсе снова вдруг неожиданно метнулась и смяла трубачову лошадь.
Мы не жалели своих
добрых коней и в две пряжки, то есть в два переезда, проехали почти девяносто верст и
на другой день в обед были уже в Вишенках.
Крепко привязанные к молодым дубкам,
добрые кони наши терпели страшную пытку от нападения овода, то есть мух, слепней и строки; последняя особенно кусается очень больно, потому что выбирает для своего кусанья места
на животном, не защищенные волосами.
И вдруг этот самый — милый,
добрый, чудный Брем подскакивает
на коне к горнисту, который держит рожок у рта, и изо всех сил трах кулаком по рожку!
Зазвенел тугой татарский лук, спела тетива, провизжала стрела, угодила Максиму в белу грудь, угодила каленая под самое сердце. Закачался Максим
на седле, ухватился за конскую гриву; не хочется пасть
добру молодцу, но доспел ему час,
на роду написанный, и свалился он
на сыру землю, зацепя стремя ногою. Поволок его
конь по чисту полю, и летит Максим, лежа навзничь, раскидав белые руки, и метут его кудри мать сыру-земли, и бежит за ним по полю кровавый след.
Забыл Серебряный, что он без сабли и пистолей, и не было ему нужды, что
конь под ним стар. А был то
добрый конь в свое время; прослужил он лет двадцать и
на войне и в походах; только не выслужил себе покою
на старости; выслужил упряжь водовозную, сено гнилое да удары палочные!
—
Добро, — отвечал посетитель, взлезая
на коня, — а ты, старый черт, помни наш уговор: коли не будет мне удачи, повешу тебя как собаку!
Сальме была искусная наездница, через каждые десять или пятнадцать верст стояли, заранее приготовленные, переменные
кони, охраняемые солдатами, очень любившими своего
доброго капитана, и беглецы полетели «
на крыльях любви», как непременно сказал бы поэт того времени.
— Да с полсорока больше своих не дочтемся! Изменники дрались не
на живот, а
на смерть: все легли до единого. Правда, было за что и постоять! сундуков-то с
добром… серебряной посуды возов с пять, а казны
на тройке не увезешь! Наши молодцы нашли в одной телеге бочонок романеи да так-то
на радости натянулись, что насилу
на конях сидят. Бычура с пятидесятью человеками едет за мной следом, а другие с повозками поотстали.
—
На коня,
добрые молодцы! — закричал Малыш. — Эй ты, рыжая борода, вперед!.. показывай дорогу!.. Ягайло, ступай возле него по правую сторону, а ты, Павша, держись левой руки. Ну, ребята, с богом!..
— Вижу, боярин: вон и
конь привязан к дереву… Ну, так и есть: это стог сена. Верно, какой-нибудь проезжий захотел покормить даром свою лошадь… Никак, он нас увидел… садится
на коня… Кой прах! Что ж он стоит
на одном месте? ни взад, ни вперед!.. Он как будто нас дожидается… Полно,
добрый ли человек?.. Смотри! он скачет к нам… Берегись, боярин!.. Что это? с нами крестная сила! Не дьявольское ли наваждение?.. Ведь он остался в отчине боярина Шалонского?.. Ах, батюшки светы!. Точно, это Кирша!
— Что толковать о боярах! — перервал приказчик. — Послушай-ка,
добрый человек! Тимофей Федорович приказал тебе выдать три золотых корабленика да жалует тебя
на выбор любым
конем из своей боярской конюшни.
Он вдруг оживился и так и помчался, как
добрый конь, лихо и резко отчеканивая каждый слог, каждую букву, как молодец-кадет
на выпускном экзамене, и сильно, но не в лад размахивая руками.
В торговом селе Чистополье
Купил он тебя сосунком,
Взрастил он тебя
на приволье,
И вышел ты
добрым конем.
Юрий, не отвечая ни слова, схватил лошадь под уздцы; «что ты, что ты, боярин! — закричал грубо мужик, — уж не впрямь ли хочешь со мною съездить!.. эк всполошился!» — продолжал он ударив лошадь кнутом и присвиснув;
добрый конь рванулся… но Юрий, коего силы удвоило отчаяние, так крепко вцепился в узду, что лошадь принуждена была кинуться в сторону; между тем колесо телеги сильно ударилось о камень, и она едва не опрокинулась; мужик, потерявший равновесие, упал, но не выпустил вожжи; он уж занес ногу, чтоб опять вскочить в телегу, когда неожиданный удар по голове поверг его
на землю, и сильная рука вырвала вожжи… «Разбой!» — заревел мужик, опомнившись и стараясь приподняться; но Юрий уже успел схватить Ольгу, посадить ее в телегу, повернуть лошадь и ударить ее изо всей мочи; она кинулась со всех ног; мужик еще раз успел хриплым голосом закричать: «разбой!» Колесо переехало ему через грудь, и он замолк, вероятно навеки.
Задумавшись ехал мрачный горбач, сложа руки
на груди и повеся голову; его охотничья плеть моталась
на передней луке казацкого седла, и
добрый степной
конь его, горячий, щекотливый от природы, понемногу стал прибавлять ходу, сбился
на рысь, потом, чувствуя, что повода висят покойно
на его мохнатой шее, зафыркал, прыгнул и ударился скакать…
Измучив
доброго коня,
На брачный пир к закату дня
Спешил жених нетерпеливый.
Охота производится следующим образом: как скоро ляжет густая пороша, двое или трое охотников, верхами
на добрых незадушливых
конях, [В Оренбургской губернии много есть лошадей, выведенных от башкирских маток и заводских жеребцов; эта порода отлично хороша вообще для охоты и в особенности для гоньбы за зверем] вооруженные арапниками и небольшими дубинками, отправляются в поле, разумеется рано утром, чтобы вполне воспользоваться коротким осенним днем; наехав
на свежий лисий нарыск или волчий след, они съезжают зверя; когда он поднимется с логова, один из охотников начинает его гнать, преследовать неотступно, а другой или другие охотники, если их двое, мастерят, то есть скачут стороною, не допуская зверя завалиться в остров (отъемный лес), если он случится поблизости, или не давая зверю притаиться в крепких местах, как-то: рытвинах, овражках, сурчинах и буераках, поросших кустарником.
— Лачи (ладно). Ну, братцы, и ты,
добрый человек, — продолжал тот, указывая
на лошадь с видом недовольным, — дорого больно просишь; конь-то больно изъезжен, стар; вот и ребята то же говорят…
Не изменит
добрый конь:
С ним — и в воду и в огонь;
Он, как вихрь, в степи широкой,
С ним — всё близко, что далеко.
Не женися, молодец,
Слушайся меня:
На те деньги, молодец,
Ты купи
коня!
Теперича взять так примерно: женихов поезд въезжает в селенье; дружка сейчас, коли он ловкий, соскочит с саней и бежит к невестиной избе под окошко с таким приговором: «Стоят наши
добрые кони во чистом поле, при пути, при дороженьке, под синими небесами, под чистыми под звездами, под черными облаками; нет ли у вас
на дворе, сват и сватьюшка, местечка про наших
коней?» Из избы им откликаются: «Милости просим; про ваших
коней есть у нас много местов».
На конюшне свой овес
Доедает
добрый конь...
«Ну, прощай,
добрый конь, ступай до нового хозяина, а старые все тебя покидают!» Я бросилась к
коню батюшкину и крепко
на разлуку обняла его.
— А ты, Милов, чего ждёшь? Делать тебе нечего
на земле, бери кружку, айда по миру и собирай
на памятники нам! Только гляди, чтобы мне — конный! Другие как хотят, а я желаю верхом
на чугунном
коне в веках сидеть! И чтобы надпись золотом:
на сего
коня посажен деревнею Большие Гнезда Алексей Дмитриев Шипигусев за
добрые его дела вплоть до конца веков!
—
Конь очень хороший! — проговорил он как бы про себя, — и, судя по всему,
на нем, должно быть, очень приятно ездить, но, знаете что? Ведь я-то не поеду, — заключил он, обращаясь к нашему хозяину с своей широкой, простодушной улыбкой, которая так шла к
доброму и умному лицу его.
Юность моя, юность во мне ощутилась,
В разум приходила, слезно говорила:
«Кто
добра не хочет, кто худа желает?
Разве змей соперник,
добру ненавистник!
Сама бы я рада — силы моей мало,
Сижу
на коне я, а
конь не обуздан,
Смирить
коня нечем — вожжей в руках нету.
По горам по хóлмам прямо
конь стрекает,
Меня разрывает, ум мой потребляет,
Вне ума бываю, творю что, не знаю.
Вижу я погибель, страхом вся объята,
Не знаю, как быти, как
коня смирити...
На обительских праздниках не хвастали гости по-старинному, не хвалились ни
добрым конем, ни казной золотой, ни отцом с матерью, ни женой молодой, не заводили кулачных боев, не слушали гудцов-скоморохов.
Таково веселье
на братчинах спокон веку водилось… «Как все
на пиру напивалися, как все
на пиру наедалися, и все
на пиру пьяны-веселы, все
на пиру порасхвастаются, который хвастает
добрым конем, который хвастает золотой казной, разумный хвалится отцом с матерью, а безумный похвастает молодой женой… А и будет день ко вечеру, от малого до старого начинают робята боротися, а в ином кругу
на кулачки битися… От тоя борьбы от ребячия, от того боя кулачного начинается драка великая» [Былина о Ваське Буслаеве.].
Жилин видит — дело плохо. Ружье уехало, с одной шашкой ничего не сделаешь. Пустил он лошадь назад к солдатам — думал уйти. Видит, ему наперерез катят шестеро. Под ним лошадь
добрая, а под теми еще
добрее, да и наперерез скачут. Стал он окорачивать, хотел назад поворотить, да уж разнеслась лошадь, не удержит, прямо
на них летит. Видит — близится к нему с красной бородой татарин
на сером
коне. Визжит, зубы оскалил, ружье наготове.
И вставал Сухман
на резвы ноги,
Он седлал
коня свого
доброго,
Выезжал Сухман ко синю морю,
Ко синю морю, к тихим заводям.
Встал Добрынюшка
на резвы ноги,
Он седлал
коня свого
доброго,
Выезжал в поле к мать Непре-реке,
Увидал — лежит сила ратная,
В сорок тысячей, вся побитая.
У него водились и синь кафтан ради праздника, и
добрые кони на дворе, и дом во всем исправный.
— Ведомо тебе хлебосольство и единодушие отца моего с Фомою и то, как они условились соединить нас, детей своих; памятно тебе, как потешались мы забавами молодецкими в странах иноземных, когда, бывало,
на конях перескакивали через стены зубчатые, крушили брони богатырские и славно мерились плечами с врагами сильными, могучими, одолевали все преграды и оковы их, вырывали
добро у них вместе с руками и зубрили мечи свои о черепа противников?
— Ведомо тебе хлебосольство и единодушие отца моего с Фомой и то, как они условились соединить нас, детей своих; помнишь ты, как потешались мы забавами молодецкими в странах иноземных, когда, бывало,
на конях перескакивали через стены зубчатые, крушили брони богатырские и славно мерились плечами с врагами сильными, могучими, одолевали все преграды и оковы их, вырывали
добро у них вместе с руками и зубрили мечи свои о черепа противников?
— Скаль зубки. Конечно, есть приметы сырые: нос чешется — в рюмку глядеть. Другие ротмистры и без этого выпивают… Наши пензенские приметы тонкие, со всех сторон обточены. Не соврут… Скажем,
конь ржет — всякий дурак знает — к
добру. А вот ежели вороной жеребец в полночь
на конюшне заржет — беда! Пожар в этом доме в ту же ночь жди. Хоть в шубе-калошах спать ложись.
А вслед за тем, как ускакал в марте
на добром монастырском
коне монах Иннокентий, в апреле из Введенского Гадячского монастыря, с гораздо большею основательностью, уезжает иеромонах, имени которого не названо. «Его, по рассмотрению братии, отправлено, т. е. его послали при возах (подводах) четырех в сечь за солью и за рыбою и при указе за шнуровою книгою для испрошения
на монастырь милостины.
— Да ничего,
конь добрый, — отвечал Ростов, несмотря
на то, что лошадь эта, купленная им за 700 рублей, не стоила и половины этой цены. — Припадать стала
на левую переднюю… — прибавил он.
«
На що мени ваш и злот, як мы оба тут издохнем. А если хотите мне что сделать от
доброй души, так дайте мне еще хорошенько потянуть из барила». Я говорю: «Пей сколько хочешь», — он и попил. Попил и пошел вперед, чтобы брать
коней за узду, да заместо того сейчас же сразу назад: вернулся и весь трясется.