Неточные совпадения
Ну, бог тебя суди;
Уж, точно, стал не тот в короткое ты время;
Не в прошлом ли году, в
конце,
В полку тебя я знал? лишь утро: ногу в стремя
И носишься
на борзом жеребце;
Осенний ветер
дуй, хоть спереди, хоть с тыла.
Бывало, не заснешь, если в комнату ворвется большая муха и с буйным жужжаньем носится, толкаясь в потолок и в окна, или заскребет мышонок в углу; бежишь от окна, если от него
дует, бранишь дорогу, когда в ней есть ухабы, откажешься ехать
на вечер в
конец города под предлогом «далеко ехать», боишься пропустить урочный час лечь спать; жалуешься, если от супа пахнет дымом, или жаркое перегорело, или вода не блестит, как хрусталь…
Как они ни бились в формах гегелевской методы, какие ни делали построения, Хомяков шел с ними шаг в шаг и под
конец дул на карточный дом логических формул или подставлял ногу и заставлял их падать в «материализм», от которого они стыдливо отрекались, или в «атеизм», которого они просто боялись.
Мне оставалась только охота. Но в
конце января наступила такая погода, что и охотиться стало невозможно. Каждый день
дул страшный ветер, а за ночь
на снегу образовывался твердый, льдистый слой наста, по которому заяц пробегал, не оставляя следов. Сидя взаперти и прислушиваясь к вою ветра, я тосковал страшно. Понятно, я ухватился с жадностью за такое невинное развлечение, как обучение грамоте полесовщика Ярмолы.
— Подлинно, сударь, вы столбовой русской боярин! — сказал Ильменев, взглянув с подобострастием
на Ижорского. — Чего у вас нет! Гости ли наедут —
на сто человек готовы постели; грунтовой сарай
на целой десятине, оранжереям
конца нет, персиков, абрикосов,
дуль, всякого фрукта… Господи боже мой!.. ешь — не хочется! Истинно куда ни обернись — все барское! В лакейскую, что ль, заглянешь? так, нечего сказать, глаза разбегутся — целая барщина; да что за народ?.. молодец к молодцу!
Был
конец августа, небо сеяло мелкий дождь,
на улицах шептались ручьи,
дул порывами холодный ветер, тихо шелестели деревья, падал
на землю желтый лист.
В одно из воскресений, в
конце июля, я пришел к Волчаниновым утром, часов в девять. Я ходил по парку, держась подальше от дома, и отыскивал белые грибы, которых в то лето было очень много, и ставил около них метки, чтобы потом подобрать их вместе с Женей.
Дул теплый ветер. Я видел, как Женя и ее мать, обе в светлых праздничных платьях, прошли из церкви домой и Женя придерживала от ветра шляпу. Потом я слышал, как
на террасе пили чай.
Он подвинулся к лошади, держа ружьё, как дубину, за
конец дула, и, не глядя
на меня, заорал
на лошадь, спутавшую поводья, начал пинать её ногой в живот, а потом взвалился
на седло и молча, трусцой поехал прочь.
Турецкий знахарь, ходжа, назначает больному лечение, обвешивает его амулетами и под
конец дует на него; в последнем вся суть: хорошо излечивать людей способен только ходжа «с хорошим дыханием».
Косарь шел, хромая, и тяжело опирался
на палку. Солнце било в лицо, во рту пересохло,
на зубах скрипела пыль; в груди злобно запеклось что-то тяжелое и горячее. Шел час, другой, третий… Дороге не было
конца, в стороны тянулась та же серая, безлюдная степь. А
на горизонте слабо зеленели густые леса, блестела вода;
дунет ветер — призрачные леса колеблются и тают в воздухе, вода исчезает.