Неточные совпадения
Но генерал был неумолим и
на этот раз поставил
на своем, заставив
набоба проглотить доклад целиком. Чтение продолжалось с небольшими перерывами битых часов пять. Конечно, Евгений Константиныч не дослушал и первой части этого феноменального труда с надлежащим вниманием, а все остальное время сумрачно шагал по кабинету, заложив руки за спину, как приговоренный к смерти. Генерал слишком увлекся своей ролью, чтобы замечать истинный ход мыслей и чувств своей жертвы.
Русский немец имел несчастье считать себя великим гастрономом и вынашивал целых две недели великолепный гастрономический план, от которого могла зависеть участь всей поездки
набоба на Урал, и вдруг сунуло этого Вершинина с его ухой…
В квартире Сарматова был сервирован легкий завтрак,
на который ехавшая за
набобом челядь накинулась с той жадностью, с какой бросается публика
на железных дорогах к буфету.
— Ах, отстаньте, пожалуйста! Охота вам обращать внимание
на нас, старух, — довольно фамильярно ответила Раиса Павловна, насквозь видевшая
набоба. — Старые бабы, как худые горшки, вечно дребезжат. Вы лучше расскажите о своей поездке. Я так жалею, так жалею, что не могла принять в ней участие. Все говорят, как вы отлично стреляли…
Набоб, вытянувшись
на траве во весь рост, безмолвно смотрел в голубое небо, где серебряными кружевами плыли туманные штрихи.
Удалившись незаметно от остальной компании,
набоб осторожно начал взбираться
на шихан с его неосвещенной стороны, рискуя
на каждом шагу сломать себе шею.
— Слава богу, одним грехом меньше, — шепнул Прейн
набобу, когда генерал вернулся
на главную стоянку
на Рассыпном Камне.
—
Набоб приехал… Ха-ха! — смеется он своим нехорошим смехом, откидывая волосы. — Народный восторг и общее виляние хвостов. О почтеннейшие подлецы с Мироном Блиновым во главе! Неужели еще не выросла та осина,
на которой всех вас следует перевешать… Комедия из комедий и всероссийское позорище. Доколе, о господи, ты будешь терпеть сих подлецов?.. А царица Раиса здорово струхнула, даже до седьмого пота. Ха-ха!
Майзель с Перекрестовым уехали вперед, чтобы приготовить приличную встречу
набобу в горах; впрочем, представитель русской прессы изменил Майзелю
на третьей же станции: смущенный кулинарными приготовлениями Вершинина, он остался в Баламутском заводе.
Девушка торопливо протянула свою руку и почувствовала, с странным трепетом в душе, как к ее тонким розовым пальцам прильнуло горячее лицо
набоба и его белокурые волосы обвили ее шелковой волной. Ее
на мгновенье охватило торжествующее чувство удовлетворенной гордости:
набоб пресмыкался у ее ног точно так же, как пресмыкались пред ним сотни других, таких же жалких людей.
Такой оборот дела поставил генерала в совершенный тупик: ему тоже следовало ехать за Ниной Леонтьевной, но Лаптев еще оставался в горах. Бросить
набоба в такую минуту, когда предстоял осмотр заводов, значило свести все дело
на нет. Но никакие просьбы, никакие увещания не привели ни к чему, кроме самых едких замечаний и оскорблений.
Для
набоба оба известия были настоящим открытием, и он даже посмотрел с недоумением
на Прейна, который равнодушно пускал в пространство синие круги дыма.
Поклонившись в ответ
на комплимент
набоба, Тетюев с напускной развязностью занял стул около письменного стола; Прейн, закурив сигару, следил за этой сценой своими бесцветными глазами и думал о том, как ему утишить ненависть Луши к Раисе Павловне.
Генерал перевел дух, посмотрел через очки
на слушателей и, облокотившись рукой
на кучку лежавших перед ним деловых бумаг, обратился к
набобу...
На заводе шли деятельные приготовления к предстоявшей поездке
набоба по всему округу, о чем было уже известно всем, а в особенности тем, кому о сем ведать надлежало. Управители оставили Кукарский завод и разъехались по своим гнездам: Сарматов — в Мельковский завод, Буйко — в Куржак, Дымцевич — в Заозерный и т. д. Главная остановка по маршруту предполагалась в Баламутском заводе, где царствовал Вершинин, а затем в Заозерном и Куржаке, где предполагалась охота.
Но в момент, когда «мой Майзель» был
на верху торжества, все здание, возведенное с таким трудом, пошатнулось в самом основании: сначала подвел Родион Антоныч с собакой, потом Прозоров угостил Нину Леонтьевну, далее татарская борьба того же Родиона Антоныча и, наконец, заряд бекасинника по Brunchaut, произведший резкую размолвку между генералом и
набобом.
С артистами он обращался, как с преступниками, но претензий
на директора театра не полагалось, потому что народ был все подневольный, больше из мелких служащих, а женский персонал готов был перенести даже побои, чтобы только быть отмеченным из среды других женщин в глазах всесильного
набоба.
И в самом деле, она не только привезла
набоба на Урал, но и руководит каждым шагом генерала.
Неожиданный отъезд
набоба походил скорее
на бегство.
Нужно было такому чуду свершаться исправно каждый день, чтобы люди смотрели
на него, ковыряя пальцем в носу, как смотрел
набоб и его приспешники, которым утро напоминало только о новой еде и новом питье.
Чтобы покончить эту комедию,
набоб, под предлогом раскурить сигару, зажег восковую спичку и сам открыл платок гения. И попятился даже назад от охватившего его чувства ужаса: перед ним стояла Прасковья Семеновна и смотрела
на него своим сумасшедшим взглядом.
Как ни уговаривал Прейн, как ни убеждал, как ни настаивал, как ни ругался — все было напрасно, и
набоб с упрямством балованного ребенка стоял
на своем. Это был один из тех припадков, какие перешли к Евгению Константиновичу по наследству от его ближайших предков, отличавшихся большой эксцентричностью. Рассерженный и покрасневший Прейн несколько мгновений пристально смотрел
на обрюзгшее, апатичное лицо
набоба, уже погрузившегося в обычное полусонное состояние, и только сердито плюнул в сторону.
Девушка торопливо вытерла своим платком протянутую мясистую ладонь, которая могла ее поднять
на воздух, как перышко. Она слышала, как тяжело дышал ее собеседник, и опять собрала около ног распустившиеся складки платья, точно защищаясь этим жестом от протянутой к ней сильной руки. В это мгновенье она как-то сама собой очутилась в железных объятиях
набоба, который задыхавшимся шепотом повторял ей...
Пробежав несколько аллей,
набоб едва не задохся и должен был остановиться, чтобы перевести дух. Он был взбешен, хотя не
на ком было сорвать своей злости. Хорошо еще, что Прейн не видал ничего, а то проходу бы не дал своими остротами.
Набоб еще раз ошибся: Прейн и не думал спать, а сейчас же за
набобом тоже отправился в сад, где его ждала Луша. Эта счастливая парочка сделалась невольной свидетельницей позорного бегства
набоба, притаившись в одной из ниш.
Луша сидела
на стуле рядом с Раисой Павловной и при последних словах едва заметно улыбнулась. Она точно выросла и возмужала за последнее время и держалась с самой непринужденной простотой, какая дается другим только путем мучительной дрессировки.
Набоб заметил улыбку Луши и тоже улыбнулся: они понимали друг друга без слов.
Собственно,
набоб даже не знал, в чем дело, и не интересовался знать, но сердился
на Прейна, который обязан был предвидеть и предупредить отъезд Луши.
Набоб лениво смотрел по сторонам, где мелькал тощий лес, вырубленный
на заводские надобности; попадались болота, небольшие горки, прятавшаяся в тальнике и лопушнике речка.
Это была временная обстановка, потому что
набоб жил, по выражению Прейна,
на биваках.
Набоб был любезен, как никогда, шутил, смеялся, говорил комплименты и вообще держал себя совсем своим человеком, так что от такого счастья у Раисы Павловны закружилась голова. Даже эта опытная и испытанная женщина немного чувствовала себя не в своей тарелке с глазу
на глаз с
набобом и могла только удивляться самообладанию Луши, которая положительно превосходила ее самые смелые ожидания, эта девчонка положительно забрала в руки
набоба.
В полузакрытых глазах
набоба вспыхнул чувственный огонек, и он посмотрел долгим и пристальным взглядом
на свою собеседницу, точно стараясь припомнить что-то. Эта девчонка положительно раздражала его своим самоуверенным тоном, который делал ее такой пикантной, как те редкие растения, которые являются каким-то исключением в среде прочей зеленой братии.
Рано утром, когда
набоб еще спал, Прейн заметил следы крови
на снятых перчатках; это обстоятельство навело его еще
на большие сомнения.
Раиса Павловна с материнской нежностью следила за всеми перипетиями развертывавшейся
на ее глазах истории и совершенно незаметно оставила молодых людей одних, предоставляя руководить ими лучшего из учителей — природу. Когда платье Раисы Павловны, цвета античной бронзы, скрылось в дверях,
набоб, откинув нетерпеливо свои белокурые волнистые волосы назад, придвинул свой стул ближе к дивану и проговорил...
Взбешенный
набоб тоже побледнел и, взглянув
на генерала удивленными, широко раскрытыми глазами, что-то коротко сказал Прейну по-английски; но генерал не слышал его слов, потому что прямо через болото отправился
на дымок привала. Brunehaut продолжала оглашать воздух отчаянными воплями.
На верху скалы завязалась безмолвная борьба. Луша чувствовала, как к ней ближе и ближе тянулось потное, разгоряченное лицо; она напрягла последние силы, чтобы оторваться от места и всей тяжестью тела тянулась вниз, но в этот момент железные руки распались сами собой.
Набоб, схватившись за голову, с прежним смирением занял свою старую позицию и глухо забормотал прерывавшимся шепотом...
Обед имел быть устроен в парадной половине господского дома, в которой останавливался Евгений Константиныч. Кухня
набоба оставалась еще в Кукарском заводе, и поэтому обед предполагался
на славу. Тетюев несколько раз съездил к Нине Леонтьевне с повинной, но она сделала вид, что не только не огорчена его поведением, но вполне его одобряет, потому что интересы русской горной промышленности должны стоять выше всяких личных счетов.
Известие о сбежавшем
набобе еще раз переполошило весь Кукарский завод, причем все накинулись
на Прейна, как сумасшедшие.
Набоб из экипажа прямо перешел
на пароход, а за ним хлынула толпа дам; все старались занять место получше, то есть поближе к
набобу.
— Со мной был точно такой же случай, Евгений Константиныч, — заговорил Сарматов, угадавший теперь, зачем
набоб оставил их. — У меня была невеста, Евгений Константиныч… Совершенно прозрачное существо и притом лунатик. Раз я сделал донос
на одного товарища, и она меня прогнала с глаз долой.
— Я сейчас… — бормотал
набоб, натягивая
на себя одеяло. — А
на генерала мне наплевать… Вот еще мило: каторжный какой дался вам!
Но
набоб уже не слыхал этого шепота, потому что обратился в самое постыдное бегство, точно за ним по пятам гнался целый ад; Прасковья Семеновна стояла
на прежнем месте и грозила кулаком ему вслед, а потом дико захохотала
на весь сад.
Когда Евгений Константиныч вернулся к пылавшим огням, он, к своему удивлению, увидал Лушу, которая, сидя
на бухарском ковре, весело болтала о чем-то в обществе доктора, Прейна и Прозорова. Чтобы не выдать своего похождения,
набоб натянул замшевые перчатки. Луша заметила этот маскарад и улыбнулась.
Польщенный вниманием и изумлением
набоба, Тетюев обрушился
на его голову целым потоком статистических данных и даже вытащил из портфеля объемистую тетрадь, испещренную целыми столбцами бесконечных цифр.
Знала ли Раиса Павловна, что проделывал
набоб и отчасти Прейн? Луша бывала у ней по-прежнему и была уверена, что Раиса Павловна все знает, и поэтому не считала нужным распространяться
на эту тему. По удвоенной нежности Раисы Павловны она чувствовала
на себе то, что переживала эта странная женщина, и начала ее ненавидеть скрытой и злой ненавистью.
Набоб заставил себя подождать, и скептики уже начинали уверять, что он уехал
на охоту, но были опровергнуты появлением Евгения Константиныча во фраке и белом галстуке.
Набоб сидел
на стуле, заложив ногу за ногу, и легонько раскачивался, когда начинал смеяться; летняя пара из шелковой материи, цвета смуглой южной кожи, обрисовывала его сильное, но уже начавшее брюзгнуть тело.
В числе охотников был и Родион Антоныч, тоже облекшийся в охотничью куртку и высокие сапоги; выбрав местечко
на глазах
набоба, он почтительно сидел
на траве, не спуская глаз с своего владыки, как вымуштрованный охотничий пес.
Происходили самые забавные схватки из-за пальмы первенства, и скоро всем сделалось очевидной та печальная истина, что Нина Леонтьевна начинала быстро терять в глазах
набоба присвоенное ей право
на остроумие.
На открытие первого заседания явился и сам Евгений Константиныч в сопровождении Прейна и Перекрестова; генерал хотел уступить свое место
набобу, но тот великодушно отказался от этой чести.
Когда генерал предложил осмотреть фабрику,
набоб отрицательно покачал головой и заметил, что фабрику можно будет осмотреть
на обратном пути.
В общем хоре особенно энергично настаивал Майзель, который не мог простить Родиону Антонычу его выходки с собакой.
Набоб смеялся над смутившимся Ришелье и тоже упрашивал его попытать счастья
на трапеции.