Неточные совпадения
Во всем воздухе была какая-то пыльная мгла, горизонт был серо-лилового цвета; но ни одной
тучки не было
на небе.
Утро было славное, свежее; маленькие пестрые
тучки стояли барашками
на бледно-ясной лазури; мелкая роса высыпала
на листьях и травах, блистала серебром
на паутинках; влажная, темная земля, казалось, еще хранила румяный след зари; со всего
неба сыпались песни жаворонков.
Ни
тучки в
небе голубом,
Долина вся в цветах,
Всё солнцем залито, —
на всем,
Внизу и
на горах,
Печать могучей красоты,
Ликует всё вокруг;
Ей солнце, море и цветы
Поют: «Да — это юг...
Звезды исчезали в каком-то светлом дыме; неполный месяц блестел твердым блеском; свет его разливался голубым потоком по
небу и падал пятном дымчатого золота
на проходившие близко тонкие
тучки; свежесть воздуха вызывала легкую влажность
на глаза, ласково охватывала все члены, лилась вольною струею в грудь.
На душе у доктора лежало камнем одно обстоятельство, которое являлось
тучкой на его
небе, — это проклятый заговор, в котором он участвовал.
Когда
на небе были утренние серые
тучки и я озябал после купанья, я часто без дороги отправлялся ходить по полям и лесам, с наслаждением сквозь сапоги промачивая ноги по свежей росе.
Был тот особенный период весны, который сильнее всего действует
на душу человека: яркое,
на всем блестящее, но не жаркое солнце, ручьи и проталинки, пахучая свежесть в воздухе и нежно-голубое
небо с длинными прозрачными
тучками.
Тишь, беспробудность, настоящее место упокоения! Но вот что-то ухнуло, словно вздох… Нет, это ничего особенного, это снег оседает. И Ахилла стал смотреть, как почерневший снег точно весь гнется и волнуется. Это обман зрения; это по лунному
небу плывут, теснясь, мелкие
тучки, и от них
на землю падает беглая тень. Дьякон прошел прямо к могиле Савелия и сел
на нее, прислонясь за одного из херувимов. Тишь, ничем ненарушимая, только тени всё беззвучно бегут и бегут, и нет им конца.
Запад потухал.
Тучка бродила по
небу, блуждала, подкрадывалась, — мягкая обувь у туч, — подсматривала.
На ее темных краях загадочно улыбался темный отблеск. Над речкою, что текла меж садом и городом, тени домов да кустов колебались, шептались, искали кого-то.
На улице было ветрено и тихо. Лишь изредка набегали
тучки. Лужи подсыхали.
Небо бледно радовалось. Но тоскливо было
на душе у Передонова.
Но ты не захотела, ты обманула меня — тебя пленил прекрасный юноша… и безобразный горбач остался один… один… как черная
тучка, забытая
на ясном
небе,
на которую ни люди, ни солнце не хотят и взглянуть… да, ты этого не можешь понять… ты прекрасна, ты ангел, тебя не любить — невозможно… я это знаю… о, да посмотри
на меня; неужели для меня нет ни одного взгляда, ни одной улыбки… всё ему!
Вокруг нее и следом
тучкиТеснятся, будто рыцари-вожди,
Горящие любовью; и когда
Чело их обращается к прекрасной,
Оно блестит, когда же отвернут
К соперникам, то ревность и досада
Его нахмурят тотчас — посмотри,
Как шлемы их чернеются, как перья
Колеблются
на шлемах — помнишь — помнишь —
В тот вечер всё так было — кроме
Судьбы Фернандо —
небо и земля
Все те же — только люди! — если б ты
Не причислялась к ним, то я б их проклял…
На небе, побледневшем от солнечного жара и света, не было ни одной
тучки, но
на пыльном горизонте, как раз над сизой и зубчатой полосой дальнего леса, кое-где протянулись тонкие белые облачка, отливавшие по краям, как мазки расплавленного металла.
Ей хотелось остаться одной и думать. Присутствие мужа, даже спящего, стесняло ее. Выйдя
на палубу, она невольно села
на то же самое место, где сидела раньше.
Небо стало еще холоднее, а вода потемнела и потеряла свою прозрачность. То и дело легкие
тучки, похожие
на пушистые комки ваты, набегали
на светлый круг луны и вдруг окрашивались причудливым золотым сиянием. Печальные, низкие и темные берега так же молчаливо бежали мимо парохода.
— Ладно, хорошо, — с горячим поцелуем ответила Аграфена Петровна. — А вот что, Дунюшка, как до свадьбы-то нас с тобой до костей перемочит?.. А?.. — сказала она, взглянув
на небо. — За разговорами нам не в примету, что
тучка набежала… Чу, гремит!.. Побежим-ка скорей, чтоб гроза не застала…
А не было засухи оттого, что ночи по три
на неделе перед утренней зарей
небо тучками обкладывалось и частым, крупным, обильным дождем кропило засеянные поля.
А
на небе такое благолепие: звездочки теплятся, а то
тучка наплывет, белая, как вата, да и та еле движется…
Карета въехала во двор и остановилась у подъезда. Мы вышли из нее. Дождь уже прошел. Громовая туча, сверкая молниями и издавая сердитый ропот, спешила
на северо-восток, всё более и более открывая голубое, звездное
небо. Казалось, тяжело вооруженная сила, произведя опустошения и взявши страшную дань, стремилась к новым победам… Отставшие
тучки гнались за ней и спешили, словно боялись не догнать… Природа получала обратно свой мир…
Во вторник
на Фоминой неделе, никому не в примету, с какой стороны, взялась
на небе серая
тучка, и вдруг начала темнеть, расти и пучиться, и расползлась страшно, приняв такие очертания, как баснословный пард или перуносный змей с лапами, и полезло это чудище прямо-прямешенько
на Кромсаев двор.
Первые лучи солнца, пробив сквозившую тучу, блеснули в
небе и пробежали по земле и
небу. Туман волнами стал переливаться в лощинах, роса, блестя, заиграла
на зелени, прозрачные побелевшие
тучки спеша разбегались по синевшему своду. Птицы гомозились в чаще и, как потерянные, щебетали что-то счастливое; сочные листья радостно и спокойно шептались в вершинах, и ветви живых дерев медленно, величаво зашевелились над мертвым, поникшим деревом.
Он растерянно повернулся, вышел
на балкон. Над морем стоял месяц, широко окруженный зловещим зеленовато-синим кольцом. По чистому
небу были рассеяны маленькие, плотные и толстые
тучки, как будто черные комки. Ордынцев постоял, вернулся в комнату, сел
на диван. За дверью было тихо. Он с тревогою думал: что она делает? И не знал, что предпринять. И чуждыми, глупо-ненужными казались ему сложенные
на столе папки с его работами.
Собрали после ранних обедов и сходку. Вышел
на эту сходку и священник. Крестьяне сняли шапки, тишина стала мертвая, а мужики все моргают,
на небо посматривают: не видать ли
тучки, да губами чмокают, словно у них лишний зуб во рту: вытащить бы его, и сейчас все бы отлично стало.
Не сияет
на небе солнце красное,
Не любуются им
тучки синие:
То за трапезой сидит во златом венце,
Сидит грозный царь Иван Васильевич.
Позади его стоят стольники,
Супротив его всё бояре да князья,
По бокам его всё опричники;
И пирует царь во славу божию,
В удовольствие свое и веселие.
Над Москвой великой, златоглавою,
Над стеной кремлевской белокаменной
Из-за дальних лесов, из-за синих гор,
По тесовым кровелькам играючи,
Тучки серые разгоняючи,
Заря алая подымается;
Разметала кудри золотистые,
Умывается снегами рассыпчатыми,
Как красавица, глядя в зеркальцо,
В
небо чистое смотрит, улыбается.
Уж зачем ты, алая заря, просыпалася?
На какой ты радости разыгралася?
Отзвонили вечерню во святых церквах;
За Кремлем горит заря туманная,
Набегают
тучки на небо, —
Гонит их метелица распеваючи;
Опустел широкий гостиный двор.
Запирает Степан Парамонович
Свою лавочку дверью дубовою
Да замком немецким со пружиною;
Злого пса-ворчуна зубастого
На железную цепь привязывает,
И пошел он домой, призадумавшись,
К молодой хозяйке за Москву-реку.
Он поглядел
на небо. И
небо было такое же волшебное, как и земля.
На небе расчищало и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что
на небе расчищало и показывалось черное, чистое
небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были
тучки. Иногда казалось, что
небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда
небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его.