Неточные совпадения
Но старый Тарас готовил другую им деятельность. Ему не по душе была такая праздная жизнь — настоящего
дела хотел он. Он все придумывал, как бы поднять Сечь
на отважное предприятие, где бы можно было разгуляться как следует рыцарю. Наконец в один
день пришел к кошевому и сказал ему прямо...
Венчанный славой бесполезной,
Отважный Карл скользил над бездной.
Он шел
на древнюю Москву,
Взметая русские дружины,
Как вихорь гонит прах долины
И клонит пыльную траву.
Он шел путем, где след оставил
В
дни наши новый, сильный враг,
Когда падением ославил
Муж рока свой попятный шаг.
Каждый из них — человек
отважный, не колеблющийся, не отступающий, умеющий взяться за
дело, и если возьмется, то уже крепко хватающийся за него, так что оно не выскользнет из рук: это одна сторона их свойств: с другой стороны, каждый из них человек безукоризненной честности, такой, что даже и не приходит в голову вопрос: «можно ли положиться
на этого человека во всем безусловно?» Это ясно, как то, что он дышит грудью; пока дышит эта грудь, она горяча и неизменна, — смело кладите
на нее свою голову,
на ней можно отдохнуть.
Снегурочка, у острова Гурмыза,
Где теплое бушующее море
На камни скал прибрежных хлещет пену,
Пускаются без страха водолазы
Отважные искать по
дну морскому
Прибыточной добычи.
Егор Егорыч промолчал
на это. Увы, он никак уж не мог быть тем, хоть и кипятящимся, но все-таки смелым и
отважным руководителем, каким являлся перед Сверстовым прежде, проповедуя обязанности христианина, гражданина, масона.
Дело в том, что в душе его ныне горела иная, более активная и, так сказать, эстетико-органическая страсть, ибо хоть он говорил и сам верил в то, что желает жениться
на Людмиле, чтобы сотворить из нее масонку, но красота ее была в этом случае все-таки самым могущественным стимулом.
Венецейцы, греки и морава
Что ни
день о русичах поют,
Величают князя Святослава.
Игоря
отважного клянут.
И смеется гость земли немецкой,
Что, когда не стало больше сил.
Игорь-князь в Каяле половецкой
Русские богатства утопил.
И бежит молва про удалого,
Будто он,
на Русь накликав зло.
Из седла, несчастный, золотого
Пересел в кощеево седло…
Приумолкли города, и снова
На Руси веселье полегло.
Унылый пленник с этих пор
Один окрест аула бродит.
Заря
на знойный небосклон
За
днями новы
дни возводит;
За ночью ночь вослед уходит;
Вотще свободы жаждет он.
Мелькнет ли серна меж кустами,
Проскачет ли во мгле сайгак, —
Он, вспыхнув, загремит цепями,
Он ждет, не крадется ль казак,
Ночной аулов разоритель,
Рабов
отважный избавитель.
Зовет… но все кругом молчит;
Лишь волны плещутся бушуя,
И человека зверь почуя
В пустыню темную бежит.
Убить просто француза — казалось для русского крестьянина уже
делом слишком обыкновенным; все роды смертей, одна другой ужаснее, ожидали несчастных неприятельских солдат, захваченных вооруженными толпами крестьян, которые, делаясь час от часу
отважнее, стали наконец нападать
на сильные отряды фуражиров и нередко оставались победителями.
Еще передавал Трама о таинственном случае, приключившемся с другим водолазом, его родственником и учителем. Это был старый, крепкий, хладнокровный и
отважный человек, обшаривший морское
дно на побережьях чуть ли не всего земного шара. Свое исключительное и опасное ремесло он любил всей душой, как, впрочем, любил его каждый настоящий водолаз.
Приписать опять чувство это врожденной робости Акулины, тому, что она была загнана, забита и запугана, или «идее», которую составляют себе о власти вообще все люди, редко находящиеся с нею в соприкосновении и по тому самому присваивающие ей какое-то чересчур страшное значение, — было бы здесь неуместно, ибо отчаяние бедной девки могло не только победить в ней пустые эти страхи, но легко даже могло вызвать ее
на дело несравненно более смелое и
отважное.
Не правда ли? вы помните то поле,
Друзья мои, где в прежни
дни, весной,
О ставя класс, играли мы
на воле
И тешились
отважною борьбой.
На баррикадах вы жертвуете только собою и получаете в награду красивое имя
отважного героя; здесь же вы точно так же жертвуете собою, даже лучшею частью своего нравственного я, своим именем, своей честью, и охраняете сотни, тысячи людей, спасаете от погибели, может быть, самое
дело и в награду за все несете общественное презрение слепых глупцов и непосвященных, пользуетесь именем подлеца и шпиона: в чем же более жертвы?
Сам капитан Танасио слышал это желание из уст Иоле нынче не однажды в продолжение последнего
дня, когда вражеские снаряды сыпались
на их берег. И вот сейчас он снова молит его о том же. Безумно
отважный мальчик! И ведь он смог бы с горстью храбрецов кинуться
на прекрасно вооруженный военный пароход неприятеля и, несмотря
на численность последнего, заставить принять штыковой бой!
Над бездной утихло… в ней глухо шумит…
И каждый, очей отвести
Не смея от бездны, печально твердит:
«Красавец
отважный, прости!»
Все тише и тише
на дне ее воет…
И сердце у всех ожиданием ноет.
Храбрая мысль носит вас
на подвиги,
Высоко возлетаете вы
на дело отважное,
Словно как сокол
на ветрах ширяется,
Птиц одолеть замышляя в отважности!
Зная силу Бирона, любимца ее и вместе главы немецкой партии, опиравшейся
на престол, посох новгородского архипастыря и ужас целого народа, хитрый министр тайно действовал в пользу этой стороны, но явно не грубил русской партии, которой предводителем был Волынской, имевший за собою личные заслуги,
отважный и благородный дух, дружбу нескольких патриотов, готовых умереть с ним в правом
деле, русское имя и внимание императрицы, до тех пор, однако ж, надежное, пока не нужно было решать между двумя соперниками.