Неточные совпадения
Нестерпимо длинен был
путь Варавки
от новенького вокзала, выстроенного им, до кладбища. Отпевали в соборе, служили панихиды пред клубом, техническим училищем, пред
домом Самгиных. У ворот
дома стояла миловидная, рыжеватая девушка, держа за плечо голоногого, в сандалиях, человечка лет шести; девушка крестилась, а человечек, нахмуря черные брови, держал руки в карманах штанишек. Спивак подошла к нему, наклонилась, что-то сказала, мальчик, вздернув плечи, вынул из карманов руки, сложил их
на груди.
— Ну, бабушка, — заметил Райский, — Веру вы уже наставили
на путь. Теперь если Егорка с Мариной прочитают эту «аллегорию» — тогда
от добродетели некуда будет деваться в
доме!
Ну, конечно, жертвовали, кто чем мог, стараясь лично передать подаяние. Для этого сами жертвователи отвозили иногда воза по тюрьмам, а одиночная беднота с парой калачей или испеченной
дома булкой поджидала
на Садовой, по
пути следования партии, и, прорвавшись сквозь цепь, совала в руки арестантам свой трудовой кусок, получая иногда затрещины
от солдат.
Одни идут из любви и жалости; другие из крепкого убеждения, что разлучить мужа и жену может один только бог; третьи бегут из
дому от стыда; в темной деревенской среде позор мужей всё еще падает
на жен: когда, например, жена осужденного полощет
на реке белье, то другие бабы обзывают ее каторжанкой; четвертые завлекаются
на Сахалин мужьями, как в ловушку,
путем обмана.
Когда в темноте Наташка бежала почти бегом по Туляцкому концу и по
пути стучалась в окошко избы Чеботаревых, чтобы идти
на работу вместе с Аннушкой, солдатки уже не было
дома, и Наташка получала выговоры
на фабрике
от уставщика.
Многие сотни! А сколько еще было таких, кто не в силах был идти и умер по
пути домой. Ведь после трупы находили
на полях, в лесах, около дорог, за двадцать пять верст
от Москвы, а сколько умерло в больницах и
дома! Погиб и мой извозчик Тихон, как я узнал уже после.
Но мало того, что все люди, связанные государственным устройством, переносят друг
на друга ответственность за совершаемые ими дела: крестьянин, взятый в солдаты, —
на дворянина или купца, поступившего в офицеры, а офицер —
на дворянина, занимающего место губернатора, а губернатор —
на сына чиновника или дворянина, занимающею место министра, а министр —
на члена царского
дома, занимающего место царя, а царь опять
на всех этих чиновников, дворян, купцов и крестьян; мало того, что люди этим
путем избавляются
от сознания ответственности за совершаемые ими дела, они теряют нравственное сознание своей ответственности еще и оттого, что, складываясь в государственное устройство, они так продолжительно, постоянно и напряженно уверяют себя и других в том, что все они не одинаковые люди, а люди, различающиеся между собою, «как звезда
от звезды», что начинают искренно верить в это.
И вот целой ватагой, человек в сотню, с гамом, со свистом и неистовым хохотом кинулись они
от Железного
дома и смяли все, что ни попалось им
на пути.
На ее фоне белели наш
дом и церковь, серебрились высокие тополи. Пахло дождем и скошенным сеном. Мой спутник был в ударе. Он смеялся и говорил всякий вздор. Он говорил, что было бы недурно, если бы
на пути нам вдруг встретился какой-нибудь средневековый замок с зубчатыми башнями, с мохом, с совами, чтобы мы спрятались туда
от дождя и чтобы нас в конце концов убил гром…
Вдобавок она вооружила против него Краевского, которого она подстерегла раз
на его
пути от дома к Гимнастическому павильону и засыпала его претензиями, а когда он стал
от нее убегать, повторяя: «Ей-богу, ей-богу, я болен и ничего не могу!» — она, не получив
от него желаемого сочувствия, сказала ему вслух: «Quel vieux idiot!» [Старый идиот! (франц.).] — и бросилась в открытые двери Семионовской церкви, закричав с крыльца, что «проклянет его перед образом».
Ростов, не желая навязывать свое знакомство княжне, не пошел к ней, а остался
на деревне, ожидая ее выезда. Дождавшись выезда экипажей княжны Марьи из
дома, Ростов сел верхом и до
пути, занятого нашими войсками, в двенадцати верстах
от Богучарова, верхом провожал ее. В Янкове,
на постоялом дворе, он простился с нею почтительно, в первый раз позволив себе поцеловать ее руку.
Не перероют чубаровску дорогу водороины, не наплывет
на нее с боков текучей грязи и всякой мерзости, и в рабочую пору рассыльный не выгонит
на нее мужика, с лопатой
на плече да с краюхой хлеба
на пестере, верст за двадцать
от дому — чинить путь-дорогу ради благополучного проезда его превосходительства господина губернатора.