Неточные совпадения
— Благородный молодой человек! — сказал он, с слезами
на глазах. — Я все слышал. Экой мерзавец! неблагодарный!.. Принимай их после этого в порядочный дом! Слава
Богу,
у меня нет дочерей! Но вас наградит та, для которой вы рискуете жизнью. Будьте уверены в моей скромности до поры до времени, — продолжал он. — Я сам был молод и служил в военной
службе: знаю, что в эти дела не должно вмешиваться. Прощайте.
— Конечно, смешно, — согласился постоялец, — но, ей-богу, под смешным словом мысли
у меня серьезные. Как я прошел и прохожу широкий слой жизни, так я вполне вижу, что людей, не умеющих управлять жизнью, никому не жаль и все понимают, что хотя он и министр, но — бесполезность! И только любопытство, все равно как будто убит неизвестный, взглянут
на труп, поболтают малость о причине уничтожения и отправляются кому куда нужно:
на службу, в трактиры, а кто — по чужим квартирам, по воровским делам.
— Хвалился ты, что
Богу послужить желаешь, так вот я тебе
службу нашла… Ступай в Москву. Я уж написала Силантью (Стрелкову), чтоб купил колокол, а по первопутке подводу за ним пошлю. А так как, по расчету, рублей двухсот
у нас недостает, так ты покуда походи по Москве да посбирай. Между своими мужичками походишь, да Силантий
на купцов знакомых укажет, которые к Божьей церкви радельны. Шутя недохватку покроешь.
— Слава
Богу — лучше всего, учитесь. А отучитесь,
на службу поступите, жалованье будете получать. Не все
у отца с матерью
на шее висеть. Ну-тко, а в которой губернии Переславль?
Рыбушкин (почти засыпает). Ну да… дда! и убью! ну что ж, и убью!
У меня, брат Сашка, в желудке жаба, а в сердце рана… и все от него… от этого титулярного советника… так вот и сосет, так и сосет… А ты
на нее не смотри… чаще бей… чтоб помнила, каков муж есть… а мне… из
службы меня выгнали… а я, ваше высоко… ваше высокопревосходительство… ишь длинный какой — ей-богу, не виноват… это она все… все Палашка!.. ведьма ты! ч-ч-ч-е-орт! (Засыпает; Дернов уводит его.)
— Да,
на казенной-то
службе еще потерпят, — вторил ей Семен Александрыч, — а вот частные занятия… Признаюсь, и
у меня мурашки по коже при этой мысли ползают! Однако что же ты, наконец! все слава
богу, а тебе с чего-то вздумалось!
— Нет, ты постой, что дальше-то будет. Я говорю: да он, опричь того, ваше превосходительство, и с норовом независимым, а это ведь, мол,
на службе не годится. «Как, что за вздор? отчего не годится?» — «Правило-де такое китайского философа Конфуция есть, по-китайски оно так читается: „чин чина почитай“». — «Вздор это чинопочитание! — кричит. — Это-то все
у нас и портит»… Слышишь ты?.. Ей-богу: так и говорит, что «это вздор»… Ты иди к нему, сделай милость, завтра, а то он весь исхудает.
— Ну вот, он и есть. Философию знает и богословию, всего Макария выштудировал и
на службе состоит, а не знал, что мы
на богословов-то не надеемся, а сами отцовское восточное православие оберегаем и
у нас господствующей веры нельзя переменять. Под суд ведь угодил бы, поросенок цуцкой, и если бы «новым людям», не верующим в
Бога, его отдать — засудили бы по законам; а ведь все же он человечишко! Я по старине направил все это
на пункт помешательства.
Я бывал с ним вместе
на литературных вечерах
у Ф. Ф. Кокошкина,
у которого обыкновенно собирались Каченовский, Мерзляков и Ф. Ф. Иванов, сочинитель драматических пиес «За
богом молитва, а за царем
служба не пропадают» и «Не бывать фате» — пиес, которые в свое время имели значительный успех.
Бог его знает, что и сказать о нем… выгнанный за последний свой поступок откупщиком из
службы, он, говорят, был опять некоторое время
на провинциальном театре, потом служил
у станового пристава писарем и, наконец, теперь уже несколько лет содержится в сумасшедшем доме.
Манефа, напившись чайку с изюмом, — была великая постница, сахар почитала скоромным и сроду не употребляла его, — отправилась в свою комнату и там стала расспрашивать Евпраксию о порядках в братнином доме: усердно ли
Богу молятся, сторого ли посты соблюдают, по скольку кафизм в день она прочитывает; каждый ли праздник
службу правят, приходят ли
на службу сторонние, а затем свела речь
на то, что
у них в скиту большое расстройство идет из-за епископа Софрония, а другие считают новых архиереев обли́ванцами и слышать про них не хотят.
— Как что делать буду? В свою деревню пойду! — радостно говорил Бастрюков. — Даром что долго околачиваюсь
на службе, а к своему месту коренному тянет, ровно кулика к своему болоту.
У земли-матушки кормиться буду. Самое это душевное дело
на земле трудиться. Небось, полоской разживусь, а угол племяши дадут… И стану я, ваше благородие, хлебушко сеять и пчелкой,
бог даст, займусь… Хорошо! — прибавил Бастрюков, и все его лицо сияло при мысли об этом.
Ежели следует он великороссийской, пост ли нарушить,
Богу ль не помолиться, восстав от сна или
на сон грядущий, в праздник ли
у службы не побывать — ему нипочем.
— Зачем певицу? Брать так уж пяток либо полдюжину. Надо, чтоб и пение, и
служба вся были как следует, по чину, по уставу, — сказал Смолокуров. — Дунюшки ради хоть целый скит приволоку́, денег не пожалею… Хорошо бы старца какого ни
на есть, да где его сыщешь? Шатаются, шут их возьми, волочатся из деревни в деревню — шатуны, так шатуны и есть… Нечего делать, и со старочкой,
Бог даст, попразднуем… Только вот беда, знакомства-то
у меня большого нет
на Керженце. Послать-то не знаю к кому.
Жил
у князя
на хлебах из мелкопоместного шляхетства Кондратий Сергеич Белоусов. Деревню
у него сосед оттягал, он и пошел
на княжие харчи. Человек немолодой, совсем
богом убитый: еле душа в нем держалась, кроткий был и смиренный, вина капли в рот не бирал, во Святом Писании силу знал, все, бывало, над божественными книгами сидит и ни единой
службы господней не пропустит, прежде попа в церковь придет, после всех выйдет. И велела ему княгиня Марфа Петровна при себе быть, сама читать не могла, его заставляла.
— Не могу знать, а только я, как перед
богом (Харламов протянул вперед себя руку и растопырил пальцы)… как перед истинным создателем. И время того не помню, чтобы
у меня свой топор был. Был
у меня такой же, словно как будто поменьше, да сын потерял, Прохор. Года за два перед тем, как ему
на службу идтить, поехал за дровами, загулял с ребятами и потерял…