Неточные совпадения
Взобравшись узенькою деревянною лестницею наверх, в широкие сени, он встретил отворявшуюся со скрипом
дверь и толстую старуху в пестрых ситцах, проговорившую: «Сюда пожалуйте!» В комнате попались всё старые приятели, попадающиеся всякому в небольших деревянных трактирах, каких немало выстроено по дорогам, а именно: заиндевевший самовар, выскобленные гладко сосновые
стены, трехугольный шкаф с чайниками и чашками в углу, фарфоровые вызолоченные яички пред образами, висевшие
на голубых и красных ленточках, окотившаяся недавно кошка, зеркало, показывавшее вместо двух четыре глаза, а вместо лица какую-то лепешку; наконец натыканные пучками душистые травы и гвоздики
у образов, высохшие до такой степени, что желавший понюхать их только чихал и больше ничего.
Произошло это утром, в десять часов. В этот час утра, в ясные дни, солнце всегда длинною полосой проходило по его правой
стене и освещало угол подле
двери.
У постели его стояла Настасья и еще один человек, очень любопытно его разглядывавший и совершенно ему незнакомый. Это был молодой парень в кафтане, с бородкой, и с виду походил
на артельщика. Из полуотворенной
двери выглядывала хозяйка. Раскольников приподнялся.
В большой комнате
на крашеном полу крестообразно лежали темные ковровые дорожки, стояли кривоногие старинные стулья, два таких же стола;
на одном из них бронзовый медведь держал в лапах стержень лампы;
на другом возвышался черный музыкальный ящик; около
стены,
у двери, прижалась фисгармония, в углу — пестрая печь кузнецовских изразцов, рядом с печью — белые
двери...
Блестели золотые, серебряные венчики
на иконах и опаловые слезы жемчуга риз.
У стены — старинная кровать карельской березы, украшенная бронзой, такие же четыре стула стояли посреди комнаты вокруг стола. Около
двери, в темноватом углу, — большой шкаф, с полок его, сквозь стекло, Самгин видел ковши, братины, бокалы и черные кирпичи книг, переплетенных в кожу. Во всем этом было нечто внушительное.
Самгин снял шляпу, поправил очки, оглянулся:
у окна, раскаленного солнцем, — широкий кожаный диван, пред ним,
на полу, — старая, истоптанная шкура белого медведя, в углу — шкаф для платья с зеркалом во всю величину
двери;
у стены — два кожаных кресла и маленький, круглый стол, а
на нем графин воды, стакан.
Он понимал, что обыск не касается его, чувствовал себя спокойно, полусонно.
У двери в прихожую сидел полицейский чиновник, поставив шашку между ног и сложив
на эфесе очень красные кисти рук,
дверь закупоривали двое неподвижных понятых. В комнатах, позванивая шпорами, рылись жандармы, передвигая мебель, снимая рамки со
стен; во всем этом для Самгина не было ничего нового.
Самгин почувствовал, что он теряет сознание, встал, упираясь руками в
стену, шагнул, ударился обо что-то гулкое, как пустой шкаф. Белые облака колебались пред глазами, и глазам было больно, как будто горячая пыль набилась в них. Он зажег спичку, увидел
дверь, погасил огонек и, вытолкнув себя за
дверь, едва удержался
на ногах, — все вокруг колебалось, шумело, и ноги были мягкие, точно
у пьяного.
Белые
двери привели в небольшую комнату с окнами
на улицу и в сад. Здесь жила женщина. В углу, в цветах, помещалось
на мольберте большое зеркало без рамы, — его сверху обнимал коричневыми лапами деревянный дракон.
У стола — три глубоких кресла, за
дверью — широкая тахта со множеством разноцветных подушек, над нею,
на стене, — дорогой шелковый ковер, дальше — шкаф, тесно набитый книгами, рядом с ним — хорошая копия с картины Нестерова «
У колдуна».
Двери камер были отперты, и несколько арестантов было в коридоре. Чуть заметно кивая надзирателям и косясь
на арестантов, которые или, прижимаясь к
стенам, проходили в свои камеры, или, вытянув руки по швам и по-солдатски провожая глазами начальство, останавливались
у дверей, помощник провел Нехлюдова через один коридор, подвел его к другому коридору налево, запертому железной
дверью.
От нечего делать он рассматривал красивую ореховую мебель, мраморные вазы, красивые драпировки
на дверях и окнах, пестрый ковер, лежавший
у дивана, концертную рояль
у стены, картины, — все было необыкновенно изящно и подобрано с большим вкусом; каждая вещь была поставлена так, что рекомендовала сама себя с самой лучшей стороны и еще служила в то же время необходимым фоном, объяснением и дополнением других вещей.
Комната тетенек, так называемая боковушка, об одно окно, узкая и длинная, как коридор. Даже летом в ней царствует постоянный полумрак. По обеим сторонам окна поставлены киоты с образами и висящими перед ними лампадами. Несколько поодаль,
у стены, стоят две кровати, друг к другу изголовьями; еще поодаль — большая изразцовая печка; за печкой,
на пространстве полутора аршин,
у самой
двери, ютится Аннушка с своим сундуком, войлоком для спанья и затрапезной, плоской, как блин, и отливающей глянцем подушкой.
Войдя в свой дом, Лизавета Прокофьевна остановилась в первой же комнате; дальше она идти не могла и опустилась
на кушетку, совсем обессиленная, позабыв даже пригласить князя садиться. Это была довольно большая зала, с круглым столом посредине, с камином, со множеством цветов
на этажерках
у окон и с другою стеклянною
дверью в сад, в задней
стене. Тотчас же вошли Аделаида и Александра, вопросительно и с недоумением смотря
на князя и
на мать.
Кроме того, при этой задней, совершенно удаленной от всякого соседства комнатке, в
стене, была маленькая
дверь в небольшой чуланчик с каменным погребом, в котором
у Арапова сидел
на цепи злющий барсук.
Снаружи
у дверей дежурил, прислонясь к
стене, лакей, а толстый, рослый, важный метрдотель,
у которого
на всегда оттопыренном мизинце правой руки сверкал огромный брильянт, часто останавливался
у этих
дверей и внимательно прислушивался одним ухом к тому, что делалось в кабинете.
А вот
на секунду я и это пронизанное радостью кресло возле кровати — мы одно: и великолепно улыбающаяся старуха
у дверей Древнего Дома, и дикие дебри за Зеленой
Стеной, и какие-то серебряные
на черном развалины, дремлющие, как старуха, и где-то, невероятно далеко, сейчас хлопнувшая
дверь — это все во мне, вместе со мною, слушает удары пульса и несется сквозь блаженную секунду…
«Я знаю, что мне теперь делать! — говорилось в письме. — Если только я не умру
на чахотку от вашего подлого поведения, то, поверьте, я жестоко отплачу вам. Может быть, вы думаете, что никто не знает, где вы бываете каждый вечер? Слепец! И
у стен есть уши. Мне известен каждый ваш шаг. Но, все равно, с вашей наружностью и красноречием вы там ничего не добьетесь, кроме того, что N вас вышвырнет за
дверь, как щенка. А со мною советую вам быть осторожнее. Я не из тех женщин, которые прощают нанесенные обиды.
Фаэтон между тем быстро подкатил к бульвару Чистые Пруды, и Егор Егорыч крикнул кучеру: «Поезжай по левой стороне!», а велев свернуть близ почтамта в переулок и остановиться
у небольшой церкви Феодора Стратилата, он предложил Сусанне выйти из экипажа, причем самым почтительнейшим образом высадил ее и попросил следовать за собой внутрь двора, где и находился храм Архангела Гавриила, который действительно своими колоннами, выступами, вазами, стоявшими
у подножия верхнего яруса, напоминал скорее башню, чем православную церковь, —
на куполе его, впрочем, высился крест; наружные
стены храма были покрыты лепными изображениями с таковыми же лепными надписями
на славянском языке: с западной стороны, например, под щитом, изображающим благовещение, значилось: «Дом мой — дом молитвы»; над
дверями храма вокруг спасителева венца виднелось: «Аз есмь путь и истина и живот»; около
дверей, ведущих в храм, шли надписи: «Господи, возлюблю благолепие дому твоего и место селения славы твоея».
Внешний воздух, невидимому, мало освежил Хрипача. Через полчаса он вернулся и опять, постояв
у двери с полминуты, зашел
на урок. Шли упражнения
на снарядах. Два-три незанятых пока гимназиста, не замечая директора, стояли, прислонясь к
стене, пользуясь тем, что поручик не смотрел
на них. Хрипач подошел к ним.
Привязав лошадь к плетню, я вошел в хату. Сначала мне показалось, что Олеси нет дома, и
у меня даже в груди и во рту похолодело от страха, но спустя минуту я ее увидел, лежащую
на постели, лицом к
стене, с головой, спрятанной в подушки. Она даже не обернулась
на шум отворяемой
двери.
Двумя грязными двориками, имевшими вид какого-то дна не вовсе просохнувшего озера, надобно было дойти до маленькой
двери, едва заметной в колоссальной
стене; оттуда вела сырая, темная, каменная, с изломанными ступенями, бесконечная лестница,
на которую отворялись, при каждой площадке, две-три
двери; в самом верху,
на финском небе, как выражаются петербургские остряки, нанимала комнатку немка-старуха;
у нее паралич отнял обе ноги, и она полутрупом лежала четвертый год
у печки, вязала чулки по будням и читала Лютеров перевод Библии по праздникам.
В обширном покое, за дубовым столом, покрытым остатками ужина, сидел Кручина-Шалонский с задушевным своим другом, боярином Истомою-Турениным;
у дверей комнаты дремали, прислонясь к
стене, двое слуг; при каждом новом порыве ветра, от которого стучали ставни и раздавался по лесу глухой гул, они, вздрогнув, посматривали робко друг
на друга и, казалось, не смели взглянуть
на окна, из коих можно было различить, несмотря
на темноту, часть западной
стены и сторожевую башню,
на которых отражались лучи ярко освещенного покоя.
Двери отворились, и незнакомый вошел в избу. Купец с земским прижались к
стене, хозяин и хозяйка встретили его низкими поклонами; а стрелец, отступив два шага назад, взялся за саблю. Незнакомый, не замечая ничего, несколько раз перекрестился, молча подостлал под голову свою шубу и расположился
на скамье,
у передних окон. Все приезжие, кроме Кирши и Алексея, вышли один за другим из избы.
Легла она в постель рано, а уснула поздно. Снились ей все какие-то портреты и похоронная процессия, которую она видела утром; открытый гроб с мертвецом внесли во двор и остановились
у двери, потом долго раскачивали гроб
на полотенцах и со всего размаха ударили им в
дверь. Юлия проснулась и вскочила в ужасе. В самом деле, внизу стучали в
дверь, и проволока от звонка шуршала по
стене, но звонка не было слышно.
Комната Ивана Петровича; тут его спальня, тут же и контора имения.
У окна большой стол с приходо-расходными книгами и бумагами всякого рода, конторка, шкапы, весы. Стол поменьше для Астрова;
на этом столе принадлежности для рисования, краски; возле — папка. Клетка со скворцом.
На стене карта Африки, видимо, никому здесь не нужная. Громадный диван, обитый клеенкой. Налево —
дверь, ведущая в покои; направо —
дверь в сени; подле правой
двери положен половик, чтобы не нагрязнили мужики. — Осенний вечер. Тишина.
У городской
стены прижался к ней, присел
на землю низенький белый кабачок и призывно смотрит
на людей квадратным оком освещенной
двери. Около нее, за тремя столиками, шумят темные фигуры, стонут струны гитары, нервно дрожит металлический голос мандолины.
Комната женщины была узкая, длинная, а потолок её действительно имел форму крышки гроба. Около
двери помещалась печка-голландка,
у стены, опираясь в печку спинкой, стояла широкая кровать, против кровати — стол и два стула по бокам его. Ещё один стул стоял
у окна, — оно было тёмным пятном
на серой
стене. Здесь шум и вой ветра были слышнее. Илья сел
на стул
у окна, оглядел
стены и, заметив маленький образок в углу, спросил...
— Уйди! — истерически закричал Ежов, прижавшись спиной к
стене. Он стоял растерянный, подавленный, обозленный и отмахивался от простертых к нему рук Фомы. А в это время
дверь в комнату отворилась, и
на пороге стала какая-то вся черная женщина. Лицо
у нее было злое, возмущенное, щека завязана платком. Она закинула голову, протянула к Ежову руку и заговорила с шипением и свистом...
Тёмные
стены разной высоты окружали двор, над ним медленно плыли тучи,
на стенах разбросанно и тускло светились квадраты окон. В углу
на невысоком крыльце стоял Саша в пальто, застёгнутом
на все пуговицы, с поднятым воротником, в сдвинутой
на затылок шапке. Над его головой покачивался маленький фонарь, дрожал и коптил робкий огонь, как бы стараясь скорее догореть. За спиной Саши чернела
дверь, несколько тёмных людей сидели
на ступенях крыльца
у ног его, а один, высокий и серый, стоял в
двери.
У первого окна, ближе к авансцене, высокое кресло и столик,
на нем раскрытая старинная книга и колокольчик; в глубине, в правом углу, двустворчатая
дверь в большую переднюю; в левом —
дверь в комнату Мурзавецкого; между
дверями печь;
на левой стороне, в углу,
дверь в коридор, ведущий во внутренние комнаты; ближе к авансцене
двери в гостиную; между
дверями придвинут к
стене большой обеденный стол.
Рославлев и Рено вышли из кафе и пустились по Ганд-Газу, узкой улице, ведущей в предместье, или, лучше сказать, в ту часть города, которая находится между укрепленным валом и внутреннею
стеною Данцига. Они остановились
у высокого дома с небольшими окнами. Рено застучал тяжелой скобою; через полминуты
дверь заскрипела
на своих толстых петлях, и они вошли в темные сени, где тюремный страж, в полувоинственном наряде, отвесив жандарму низкой поклон, повел их вверх по крутой лестнице.
Сама расшила занавеси
на окнах и
дверях, подобрала
у окон цветы, протянула по
стенам крашеную холстину — что-то зажелтело, как солнечный луч, а там ушло в мягкую синеву, прорвалось красным и радостно ослепило.
Когда общество тронулось, я, в совершенном безразличии, пошел было за ним, но, когда его скрыла следующая
дверь, я, готовый упасть
на пол и заснуть, бросился к дивану, стоявшему
у стены широкого прохода, и сел
на него в совершенном изнеможении.
Я помнил и провел его в коридор, второй
дверью налево. Здесь, к моему восхищению, повторилось то же, что
у Дюрока: потянув шнур, висевший
у стены, сбоку стола, мы увидели, как откинулась в простенке меж окон металлическая доска и с отверстием поравнялась никелевая плоскость,
на которой были вино, посуда и завтрак. Он состоял из мясных блюд, фруктов и кофе. Для храбрости я выпил полный стакан вина и, отделавшись таким образом от стеснения, стал есть, будучи почти пьян.
Эти слова заставили Охоню задрожать — не боялась она ни солдат, ни воеводы, а тут испугалась. Белоус так страшно посмотрел
на нее, а сам смеется. Его сейчас же увели куда-то в другое подземелье, где приковал его к
стене сам Кильмяк, пользовавшийся
у воеводы безграничным доверием.
На железном пруте остались башкир Аблай да слепец Брехун, которых и увели
на старое место. Когда их подводили к
двери, Брехун повернул свое неподвижное лицо и сказал воеводе...
И он не договорил, что он видел, еще более потому, что в это время стоявшего против
дверей конюха кто-то ужасно сильно толкнул кулаком в брюхо и откинул его от
стены на целую сажень. Слесарный ученик отлетел еще далее и вдобавок чрезвычайно несчастливо воткнулся головою в кучу снега, которую он сам же и собрал, чтобы слепить здесь белого великана,
у которого в пустой голове будет гореть фонарь, когда станут расходиться по домам гости.
Смерклось; подали свеч; поставили
на стол разные закуски и медный самовар; Борис Петрович был в восхищении, жена его не знала, как угостить милого приезжего;
дверь в гостиную, до половины растворенная, пропускала яркую полосу света в соседнюю комнату, где по
стенам чернели высокие шкафы, наполненные домашней посудой; в этой комнате,
у дверей,
на цыпочках стояла Ольга и смотрела
на Юрия, и больше нежели пустое любопытство понудило ее к этому…
Снова вбежав в сарай, я нашел его полным густейшего дыма, в дыму гудело, трещало, с крыши свешивались, извиваясь, красные ленты, а
стена уже превратилась в раскаленную решетку. Дым душил меня и ослеплял,
у меня едва хватило сил подкатить бочку к
двери сарая, в
дверях она застряла и дальше не шла, а с крыши
на меня сыпались искры, жаля кожу. Я закричал о помощи, прибежал Хохол, схватил меня за руку и вытолкнул
на двор.
Это была маленькая комнатка, выходившая своим единственным окном
на улицу; в углу,
у самой
двери, стояла небольшая железная кровать, пред окном помещался большой стол, около него два старых деревянных стула — и только.
На стене висел отцветший портрет Гаврилы Степаныча.
Забежав немного вперед, батюшка с предупредительностью отворил мне
дверь в небольшую темную переднюю, а оттуда провел в светлый уютный кабинет, убранный мягкою мебелью;
у окна стоял хорошенький письменный столик, заваленный книгами и бумагами, несколько мягких кресел, мягкий ковер
на полу, — все было мило, прилично и совсем не по-поповски, за исключением неизбежных премий из «Нивы», которые висели
на стене, да еще нескольких архиереев, сумрачно глядевших из золотых рам.
Небольшая приказчичья комната;
на задней
стене дверь, налево в углу кровать, направо шкаф;
на левой
стене окно, подле окна стол,
у стола стул; подле правой
стены конторка и деревянная табуретка; подле кровати гитара;
на столе и конторке книги и бумаги.
Гостиная в доме Торцова.
У задней
стены диван, перед диваном круглый стол и шесть кресел, по три
на стороне; в левом углу
дверь;
на стенах по зеркалу и под ними маленькие столики; в боковых
стенах по
двери и
дверь на задней в углу.
На сцене темно; из левой
двери свет.
Комната со сводом в нижнем этаже дома Каркунова.
На правой стороне (от актеров)
дверь в комнату Ераста,
на левой — в коридор; поперек комнаты дубовый прилавок, за ним две конторки с табуретами;
на стене часы. Кипы товаров в суровых парусинных сорочках сложены
у прилавка. В глубине два окна.
В спальне она, чтобы похоже было
на пещеру, задрапировала потолок и
стены темным сукном, повесила над кроватями венецианский фонарь, а
у дверей поставила фигуру с алебардой.
Бедная, маленькая комната в квартире Зыбкиной; в глубине
дверь в кухню,
у задней
стены диван, над ним повешаны в рамках школьные похвальные листы; налево окно, направо шкафчик, подле него обеденный стол; стулья простой, топорной работы,
на столе тарелка с яблоками.
Двора
у Спирькиной избы не было, а отдельно стоял завалившийся сеновал. Даже сеней и крыльца не полагалось, а просто с улицы бревно с зарубинами было приставлено ко входной
двери — и вся недолга. Изба было высокая, как все старинные постройки, с подклетью, где
у Спирьки металась
на цепи голодная собака. Мы по бревну кое-как поднялись в избу, которая даже не имела трубы, а дым из печи шел прямо в широкую дыру в потолке.
Стены и потолок были покрыты настоящим ковром из сажи.
Большая комната в доме Бардиных. В задней
стене четыре окна и
дверь, выходящие
на террасу; за стеклами видны солдаты, жандармы, группа рабочих, среди них Левшин, Греков. Комната имеет нежилой вид: мебели мало, она стара, разнообразна,
на стенах отклеились обои.
У правой
стены поставлен большой стол. Конь сердито двигает стульями, расставляя их вокруг стола. Аграфена метет пол. В левой
стене большая двухстворчатая
дверь, в правой — тоже.
Комната в доме Краснова: прямо
дверь в сени; направо кровать с ситцевым пологом и окно, налево лежанка и
дверь в кухню;
на авансцене простой дощатый стол и несколько стульев;
у задней
стены и
у окна скамьи,
у левой
стены шкаф с чашками, маленькое зеркало и стенные часы.
Небольшая комната в доме Русакова;
на обеих боковых
стенах по окну и по
двери,
на аадней
стене дверь; два стола, один о правой стороны, другой с левой, почти
у самой
двери; за столом диван;
на окнах цветы и
на одном гитара.
Борис Андреич остался одни в кабинете чудака. В оцепенении глядел он то
на стены, то
на пол, как вдруг раздался топот лошадей
у крыльца,
дверь передней застучала, густой голос спросил: «Дома?», послышались шаги, и в кабинет ввалился уже знакомый нам Михей Михеич.
После чая и ужина Корней тотчас же ушел в горницу, где спал с Марфой и маленькой дочкой. Марфа оставалась в большой избе убирать посуду. Корней сидел один
у стола, облокотившись
на руку, и ждал. Злоба
на жену все больше и больше ворочалась в нем. Он достал со
стены счеты, вынул из кармана записную книжку и, чтобы развлечь мысли, стал считать. Он считал, поглядывая
на дверь и прислушиваясь к голосам в большой избе.