Неточные совпадения
Разговаривая и здороваясь со встречавшимися знакомыми, Левин с
князем прошел все комнаты: большую, где стояли уже
столы и играли в небольшую игру привычные партнеры; диванную, где играли в шахматы и сидел Сергей Иванович, разговаривая с кем-то; бильярдную, где
на изгибе комнаты у дивана составилась веселая партия с шампанским, в которой участвовал Гагин; заглянули и в инфернальную, где у одного
стола, за который уже сел Яшвин, толпилось много державших.
— Какой опыт?
столы вертеть? Ну, извините меня, дамы и господа, но, по моему, в колечко веселее играть, — сказал старый
князь, глядя
на Вронского и догадываясь, что он затеял это. — В колечке еще есть смысл.
Вернувшись к
столу, полковой командир опять вышел с бокалом
на крыльцо и провозгласил тост: «За здоровье нашего бывшего товарища и храброго генерала
князя Серпуховского.
Князь сидел
на диване за круглым
столом, а Анна Андреевна в другом углу, у другого накрытого скатертью
стола,
на котором кипел вычищенный как никогда хозяйский самовар, приготовляла ему чай. Я вошел с тем же строгим видом в лице, и старичок, мигом заметив это, так и вздрогнул, и улыбка быстро сменилась в лице его решительно испугом; но я тотчас же не выдержал, засмеялся и протянул ему руки; бедный так и бросился в мои объятия.
Мы играли уже с лишком час; наконец я увидел с своего места, что
князь вдруг встал и, бледный, перешел к нам и остановился передо мной напротив, через
стол: он все проиграл и молча смотрел
на мою игру, впрочем, вероятно, ничего в ней не понимая и даже не думая уже об игре.
— Да, мы не имеем ни малейшего понятия о том, что делается с этими несчастными, а надо это знать, — прибавил Нехлюдов, глядя
на старого
князя, который, завязавшись салфеткой, сидел у
стола за крюшоном и в это самое время оглянулся
на Нехлюдова.
Масленников неодобрительно покачал головой, подошел к
столу и
на бумаге с печатным заголовком бойко написал: «Подателю сего,
князю Дмитрию Ивановичу Нехлюдову, разрешаю свидание в тюремной конторе с содержащейся в замке мещанкой Масловой, равно и с фельдшерицей Богодуховской», дописал он и сделал размашистый росчерк.
Я сел
на место частного пристава и взял первую бумагу, лежавшую
на столе, — билет
на похороны дворового человека
князя Гагарина и медицинское свидетельство, что он умер по всем правилам науки. Я взял другую — полицейский устав. Я пробежал его и нашел в нем статью, в которой сказано: «Всякий арестованный имеет право через три дня после ареста узнать причину оного и быть выпущен». Эту статью я себе заметил.
Вероятно, оттуда, по преданию и старому обычаю, перебрался он
на столы великих
князей и царей московских и в народную современную речь, где слова лебедка и лебедушка остались навсегда выражением ласки и участия.
Марфа Борисовна церемонно и горестно показала
князю стул у ломберного
стола, сама села напротив, подперла рукой правую щеку и начала молча вздыхать, смотря
на князя.
Князь заметил
на столе, за который усадил его Рогожин, две-три книги; одна из них, история Соловьева, была развернута и заложена отметкой.
— Оставь, — проговорил Парфен и быстро вырвал из рук
князя ножик, который тот взял со
стола, подле книги, и положил его опять
на прежнее место.
Увы! Аглая не выходила, и
князь пропадал. Чуть лепеча и потерявшись, он было выразил мнение, что починить дорогу чрезвычайно полезно, но Аделаида вдруг засмеялась, и
князь опять уничтожился. В это-то самое мгновение и вошла Аглая спокойно и важно, церемонно отдала
князю поклон и торжественно заняла самое видное место у круглого
стола. Она вопросительно посмотрела
на князя. Все поняли, что настало разрешение всех недоумений.
В этой гостиной, обитой темно-голубого цвета бумагой и убранной чистенько и с некоторыми претензиями, то есть с круглым
столом и диваном, с бронзовыми часами под колпаком, с узеньким в простенке зеркалом и с стариннейшею небольшою люстрой со стеклышками, спускавшеюся
на бронзовой цепочке с потолка, посреди комнаты стоял сам господин Лебедев, спиной к входившему
князю, в жилете, но без верхнего платья, по-летнему, и, бия себя в грудь, горько ораторствовал
на какую-то тему.
Войдя в свой дом, Лизавета Прокофьевна остановилась в первой же комнате; дальше она идти не могла и опустилась
на кушетку, совсем обессиленная, позабыв даже пригласить
князя садиться. Это была довольно большая зала, с круглым
столом посредине, с камином, со множеством цветов
на этажерках у окон и с другою стеклянною дверью в сад, в задней стене. Тотчас же вошли Аделаида и Александра, вопросительно и с недоумением смотря
на князя и
на мать.
— Это для тебя отступиться-то, — торжествуя, подхватила Дарья Алексеевна, — ишь, деньги вывалил
на стол, мужик! Князь-то замуж берет, а ты безобразничать явился!
Князь заметил, что Аглая вдруг вышла из своего места и подошла к
столу. Он не смел
на нее посмотреть, но он чувствовал всем существом, что в это мгновение она
на него смотрит и, может быть, смотрит грозно, что в черных глазах ее непременно негодование, и лицо вспыхнуло.
Говоря,
князь в рассеянности опять было захватил в руки со
стола тот же ножик, и опять Рогожин его вынул у него из рук и бросил
на стол. Это был довольно простой формы ножик, с оленьим черенком, нескладной, с лезвием вершка в три с половиной, соответственной ширины.
Я видел его сейчас во сне, — прошептал он
князю, нахмурившись и кивая
на сидевшего у
стола Рогожина, — ах, да, — перескочил он вдруг опять, — где же оратор, где ж Лебедев?
Он быстро схватил со
стола бокал, рванулся с места и в одно мгновение подошел к сходу с террасы.
Князь побежал было за ним, но случилось так, что, как нарочно, в это самое мгновение Евгений Павлович протянул ему руку прощаясь. Прошла одна секунда, и вдруг всеобщий крик раздался
на террасе. Затем наступила минута чрезвычайного смятения.
Видя, что
князь обращает особенное внимание
на то, что у него два раза вырывают из рук этот нож, Рогожин с злобною досадой схватил его, заложил в книгу и швырнул книгу
на другой
стол.
— О, у меня время терпит; у меня время совершенно мое (и
князь тотчас же поставил свою мягкую, круглополую шляпу
на стол).
— Дело слишком ясное и слишком за себя говорит, — подхватил вдруг молчавший Ганя. — Я наблюдал
князя сегодня почти безостановочно, с самого мгновения, когда он давеча в первый раз поглядел
на портрет Настасьи Филипповны,
на столе у Ивана Федоровича. Я очень хорошо помню, что еще давеча о том подумал, в чем теперь убежден совершенно, и в чем, мимоходом сказать,
князь мне сам признался.
Князь выпил всего два или три бокала и был только весел. Привстав из-за
стола, он встретил взгляд Евгения Павловича, вспомнил о предстоящем между ними объяснении и улыбнулся приветливо. Евгений Павлович кивнул ему головой и вдруг показал
на Ипполита, которого пристально наблюдал в эту самую минуту. Ипполит спал, протянувшись
на диване.
Трое маленьких детей, две девочки и мальчик, из которых Леночка была старшая, подошли к
столу, все трое положили
на стол руки, и все трое тоже пристально стали рассматривать
князя.
Вошли вдруг Ганя и Птицын; Нина Александровна тотчас замолчала.
Князь остался
на стуле подле нее, а Варя отошла в сторону; портрет Настасьи Филипповны лежал
на самом видном месте,
на рабочем столике Нины Александровны, прямо перед нею. Ганя, увидев его, нахмурился, с досадой взял со
стола и отбросил
на свой письменный
стол, стоявший в другом конце комнаты.
И Лебедев потащил
князя за руку. Они вышли из комнаты, прошли дворик и вошли в калитку. Тут действительно был очень маленький и очень миленький садик, в котором благодаря хорошей погоде уже распустились все деревья. Лебедев посадил
князя на зеленую деревянную скамейку, за зеленый вделанный в землю
стол, и сам поместился напротив него. Чрез минуту, действительно, явился и кофей.
Князь не отказался. Лебедев подобострастно и жадно продолжал засматривать ему в глаза.
Когда у Аглаи сорвалось невзначай за обедом, что maman сердится, потому что
князь не едет,
на что генерал тотчас же заметил, что «ведь он в этом не виноват», — Лизавета Прокофьевна встала и во гневе вышла из-за
стола.
— Ну, а они непременно бы сказали, что стыдно и не следует так поступать молодой девушке, — заметила она, снова указав мне
на собеседников у чайного
стола. Замечу здесь, что
князь, кажется, нарочно оставил нас одних вдоволь наговориться.
Квартира — ничего себе,
стол — ничего себе; извозчика, правда, нанять не из чего — ну, да ведь не графы и не
князья, и
на своих
на двоих дойти сумеем.
Возвращаясь домой и проезжая по красному двору,
князь указал Калиновичу
на вновь выстроенные длинные
столы и двое качелей, круговую и маховую.
Раздав все подарки, княжна вбежала по лестнице
на террасу, подошла и отцу и поцеловала его, вероятно, за то, что он дал ей случай сделать столько добра. Вслед за тем были выставлены
на столы три ведра вина, несколько ушатов пива и принесено огромное количество пирогов. Подносить вино вышел камердинер
князя, во фраке и белом жилете. Облокотившись одною рукою
на стол, он обратился к ближайшей толпе...
После
стола князь пригласил всех
на террасу, обращенную
на двор.
Прошел он с полным благоприличием: сначала, как обыкновенно, говорили только в аристократическом конце
стола, то есть: Четвериков,
князь и отчасти предводитель, а к концу, когда выпито было уже по несколько рюмок вина, стали поговаривать и
на остальной половине.
Там Калинович увидел
князя со всей семьей за круглым
столом,
на котором стоял серебряный самовар с чашками и, по английскому обыкновению, что-то вроде завтрака.
В последний вечер перед сдачей должности своей несчастный смотритель сидел, понурив голову, в сырой и мрачной камере
князя. Сальная овечка тускло горела
на столе. Невдалеке от нее валялся огрызок огурца
на тарелке и стоял штоф водки, собственно для Медиокритского купленный, из которого он рюмочку — другую уже выпил;
князь ходил взад и вперед. Видимо, что между ними происходил очень серьезный разговор.
Доложив генералу всё, что нужно было, он пришел в свою комнату, в которой, уже давно вернувшись и дожидаясь его, сидел
князь Гальцин, читая «Splendeur et misères des courtisanes», [[«Роскошь и убожество куртизанок,» роман Бальзака]. Одна из тех милых книг, которых развелось такая пропасть в последнее время и которые пользуются особенной популярностью почему-то между нашей молодежью.] которую нашел
на столе Калугина.
Во все время обеда, за которым я сидел рядом с княжной, я предполагал, что княжна не говорит со мной потому, что ненавидит меня за то, что я такой же наследник
князя, как и она, и что
князь не обращает внимания
на нашу сторону
стола потому, что мы — я и княжна — наследники, ему одинаково противны.
Это именно и был
князь; одною рукою он облокачивался
на стол из черного дерева,
на котором единственными украшениями были часы с мраморным наверху бюстом императора Александра Первого и несколько в стороне таковой же бюст императора Николая.
— Я чуть-чуть не запоздал и вот по какой причине! — начал он с приятной улыбкой и кладя
на стол перед
князем картину.
Князь вежливо пустил всех гостей своих вперед себя, Крапчик тоже последовал за другими; но заметно был смущен тем, что ни одного слова не в состоянии был приспособить к предыдущему разговору. «Ну, как, — думал он, — и за
столом будут говорить о таких же все пустяках!» Однако вышло не то:
князь, скушав тарелку супу, кроме которой, по болезненному своему состоянию, больше ничего не ел, обратился к Сергею Степанычу, показывая
на Петра Григорьича...
По окончании обеда
князь все-таки не уезжал. Лябьев, не зная, наконец, что делать с навязчивым и беспрерывно болтающим гостем, предложил ему сесть играть в карты.
Князь принял это предложение с большим удовольствием.
Стол для них приготовили в кабинете, куда они и отправились, а дамы и Углаков уселись в зале, около рояля,
на клавишах которого Муза Николаевна начала перебирать.
Только внешний облик усадьбы оставался неприкосновенным, то есть парк, барский дом, теплицы и оранжереи, потому что
князь требовал, чтобы в феврале у него непременно был
на столе свой свежий огурец (salade de concombres a Roukossouy) [Салат из огурцов Рукосуя.].
Пожаловавшись, рассказал нам изложенные выше подробности о старом
князе и выразил надежду, что с его смертью легче будет с наследником дело иметь. Любит он, Лазарь, нынешнюю молодежь — такая она бодрая, дельная! Никаких сантиментов: деньги
на стол — и весь разговор тут.
— Как же, батюшка! — продолжал Михеич, поглядывая сбоку
на дымящийся горшок щей, который разбойники поставили
на стол, — еще мельник сказал так: скажи, дескать, атаману, чтоб он тебя накормил и напоил хорошенько, примерно, как бы самого меня. А главное, говорит, чтоб выручил
князя. Вот что, батюшка, мельник сказал.
Годунов, посланный вперед приготовить государю торжественный прием, исполнив свое поручение, сидел у себя в брусяной избе, облокотясь
на дубовый
стол, подперши рукою голову. Он размышлял о случившемся в эти последние дни, о казни, от которой удалось ему уклониться, о загадочном нраве грозного царя и о способах сохранить его милость, не участвуя в делах опричнины, как вошедший слуга доложил, что у крыльца дожидается
князь Никита Романович Серебряный.
— Хитер же ты, брат! — перебил Перстень, ударив его по плечу и продолжая смеяться, — только меня-то напрасно надувать вздумал! Садись с нами, — прибавил он, придвигаясь к
столу, — хлеб да соль!
На тебе ложку, повечеряем; а коли можно помочь
князю, я и без твоих выдумок помогу. Только как и чем помочь? Ведь князь-то в тюрьме сидит?
Несмотря ни
на какие отговорки, Дружина Андреевич принудил своего гостя отведать многочисленных блюд: студеней разного роду, жарких, похлебок, кулебяк и буженины. А когда поставили перед ними разные напитки, Морозов налил себе и
князю по стопе малвазии, встал из-за
стола, откинул назад свои опальные волосы и сказал, подняв высоко стопу...
— Как же мне потешать тебя, государь? — спросил он, положив локти
на стол, глядя прямо в очи Ивану Васильевичу. — Мудрен ты стал
на потехи, ничем не удивишь тебя! Каких шуток не перешучено
на Руси, с тех пор как ты государишь! Потешался ты, когда был еще отроком и конем давил народ
на улицах; потешался ты, когда
на охоте велел псарям
князя Шуйского зарезать; потешался, когда выборные люди из Пскова пришли плакаться тебе
на твоего наместника, а ты приказал им горячею смолою бороды палить!
Разговоры становились громче, хохот раздавался чаще, головы кружились. Серебряный, всматриваясь в лица опричников, увидел за отдаленным
столом молодого человека, который несколько часов перед тем спас его от медведя.
Князь спросил об нем у соседей, но никто из земских не знал его. Молодой опричник, облокотясь
на стол и опустив голову
на руки, сидел в задумчивости и не участвовал в общем веселье.
Князь хотел было обратиться с вопросом к проходившему слуге, но вдруг услышал за собой...