Неточные совпадения
Много мы их тут без
счету этих татаров
побили, но кои переправились за Койсу, — те сели
на том берегу за камнями, и чуть мы покажемся, они в нас палят.
Тулузов, поняв,
на чей
счет это было сказано, бросился было
бить Савелия, но тот движением руки остановил его.
В течение восьми дней полковников
били батогами ежедневно часа по два, до уплаты предъявленных
на них
счетов.
— Ты
на своего дяденьку Ивана Леонтьевича не очень смотри: они в Ельце все колобродники. К ним даже и в дома-то их ходить страшно: чиновников зазовут угощать, а потом в рот силой льют, или выливают за ворот, и шубы спрячут, и ворота запрут, и запоют: «Кто не хочет пить — того будем
бить». Я своего братца
на этот
счет знаю.
— Ну, так и любите себе
на здоровье, когда она будет за подсыпкой. Вот теперь и моей речи конец: вот вы все трое и будете жить
на одной мельнице, а четвертый дурень не в
счет… Ага! теперь поняли, чем я вас угощаю, медом или дегтем? Нет! Харька
били не по голове, а куда следует, оттого и умный вышел: знает, кому достанется орех, кому скорлупа, а кому новые сапоги…
— Стало, быть делу так. Ты, Егор Парменов, изволь сдать все
счеты и отчеты руками, а ты, Петр Иванов, прими аккуратнее;
на себя ничего не принимай: сам после отвечать будешь. Прощайте, братцы! Прощай, Егор Парменов! Не пеняй
на меня: сама себя раба
бьет, коли нечисто жнет, — заключил Иван Семеныч, и мы с ним вышли и тотчас же выехали.
Верно ты не знаешь, чего нам стоит ученье, сколько побоев перенес я прежде, чем стать скрибой. Учитель каждый день говорил мне: «Вот тебе сто ударов. Ты для меня осел, которого
бьют. Ты — неразумный негр, который попался в плен. Как орла заставляют садиться
на гнездо, как кобчика приучают летать, так я делаю из тебя человека, а ты меня благодари!» При каждом слове он ударял меня палкой; а бывали дни, когда меня клали
на пол и колотили камышевыми прутьями без
счета, точно хотели превратить в телятину.
*
И пушки
бьют,
И колокола плачут.
Вы, конечно, понимаете,
Что это значит?
Много было роз,
Много было маков.
Схоронили Петра,
Тяжело оплакав.
И с того ль, что там
Всякий сволок был,
Кто всерьез рыдал,
А кто глаза слюнил.
Но с того вот дня
Да
на двести лет
Дуракам-царям
Прямо
счету нет.
И все двести лет
Шел подземный гуд:
«Мы придем, придем!
Мы возьмем свой труд.
Мы сгребем дворян
Да по плеши им,
На фонарных столбах
Перевешаем...
Не раз, каюсь в том, глядя
на его полные и белые руки с бриллиантовым перстнем
на указательном пальце, которые мне
били одну карту за другою, я злился
на этот перстень,
на белые руки,
на всю особу адъютанта, и мне приходили
на его
счет дурные мысли; но, обсуживая потом хладнокровно, я убеждался, что он просто игрок умнее всех тех, с которыми ему приходилось играть.