Неточные совпадения
Всякий, что только было у него негодного, швырял
на улицу, доставляя
прохожим возможные удобства питать все чувства свои этою дрянью.
Несколько людей стояло при самом входе в дом с
улицы, глазея
на прохожих; оба дворника, баба, мещанин в халате и еще кое-кто. Раскольников пошел прямо к ним.
«Москва опустила руки», — подумал он, шагая по бульварам странно притихшего города. Полдень, а людей
на улицах немного и все больше мелкие обыватели; озабоченные, угрюмые, небольшими группами они стояли у ворот, куда-то шли, тоже по трое, по пяти и более. Студентов было не заметно, одинокие
прохожие — редки, не видно ни извозчиков, ни полиции, но всюду торчали и мелькали мальчишки, ожидая чего-то.
Потом Самгин ехал
на извозчике в тюрьму; рядом с ним сидел жандарм, а
на козлах, лицом к нему, другой — широконосый, с маленькими глазками и усами в стрелку. Ехали по тихим
улицам,
прохожие встречались редко, и Самгин подумал, что они очень неумело показывают жандармам, будто их не интересует человек, которого везут в тюрьму. Он был засорен словами полковника, чувствовал себя уставшим от удивления и механически думал...
Они оба вели себя так шумно, как будто кроме них
на улице никого не было. Радость Макарова казалась подозрительной; он был трезв, но говорил так возбужденно, как будто желал скрыть, перекричать в себе истинное впечатление встречи. Его товарищ беспокойно вертел шеей, пытаясь установить косые глаза
на лице Клима. Шли медленно, плечо в плечо друг другу, не уступая дороги встречным
прохожим. Сдержанно отвечая
на быстрые вопросы Макарова, Клим спросил о Лидии.
Катафалк ехал по каким-то пустынным
улицам, почти без магазинов в домах, редкие
прохожие как будто не обращали внимания
на процессию, но все же Самгин думал, что его одинокая фигура должна вызывать у людей упадков впечатление.
Около полудня в конце
улицы раздался тревожный свисток, и, как бы повинуясь ему, быстро проскользнул сияющий автомобиль, в нем сидел толстый человек с цилиндром
на голове, против него — двое вызолоченных военных, третий — рядом с шофером. Часть охранников изобразила
прохожих, часть — зевак, которые интересовались публикой в окнах домов, а Клим Иванович Самгин, глядя из-за косяка окна, подумал, что толстому господину Пуанкаре следовало бы приехать
на год раньше —
на юбилей Романовых.
Он оделся и, как бы уходя от себя, пошел гулять. Показалось, что город освещен празднично, слишком много было огней в окнах и народа
на улицах много. Но одиноких
прохожих почти нет, люди шли группами, говор звучал сильнее, чем обычно, жесты — размашистей; создавалось впечатление, что люди идут откуда-то, где любовались необыкновенно возбуждающим зрелищем.
Вышедши
на улицу, он наткнулся
на какого-то
прохожего и спросил, не знает ли он, где живет учитель Леонтий Козлов.
Я ждал ночи с страшной тоской, помню, сидел в нашей зале у окна и смотрел
на пыльную
улицу с деревянными домиками и
на редких
прохожих.
Над ними клубится облаком пар, от небольших, поставленных в разных углах лавки печей, и, поклубившись по харчевне, вырывается
на улицу, обдает неистовым, крепким запахом
прохожего и исчезает — яко дым.
Теперь его интимная жизнь не была уже тайной, она была выброшена
на улицу и безжалостно топталась всеми
прохожими.
Он бежал сломя голову, и несколько редких
прохожих, повстречавшихся ему в темноте,
на улицах города, запомнили потом, как встретили они в ту ночь неистово бегущего человека.
Даже зимой, несмотря
на двойные рамы, крики ее слышались
на улице и пугали
прохожих. Но что всего хуже, под этот безумный гвалт росла ее дочь.
Заснула как-то пьяная
на Рождество
на улице, и отморозил ребенок два пальца, которые долго гнили, а она не лечила — потому подавали больше: высунет он перед
прохожим изъязвленную руку… ну и подают сердобольные…
Такие слухи упорно носились по Москве.
Прохожие по ночам слышали раздававшиеся в доме вой, грохот ржавого железа, а иногда
на улицу вылетали из дома кирпичи, а сквозь разбитые окна многие видели белое привидение.
Прохожих в эти театральные часы
на улице было мало. Чаще других пробегали бедно одетые студенты, возвращаясь в свое общежитие
на заднем дворе купеческого особняка.
В этот день он явился в класс с видом особенно величавым и надменным. С небрежностью, сквозь которую, однако, просвечивало самодовольство, он рассказал, что он с новым учителем уже «приятели». Знакомство произошло при особенных обстоятельствах. Вчера, лунным вечером, Доманевич возвращался от знакомых.
На углу Тополевой
улицы и шоссе он увидел какого-то господина, который сидел
на штабеле бревен, покачивался из стороны в сторону, обменивался шутками с удивленными
прохожими и запевал малорусские песни.
Я, как и брат, расхохотался над бедным Тутсом, обратив
на себя внимание
прохожих. Оказалось, что провидение, руководству которого я вручал свои беспечные шаги
на довольно людных
улицах, привело меня почти к концу пути. Впереди виднелась Киевская
улица, где была библиотека. А я в увлечении отдельными сценами еще далеко не дошел до тех «грядущих годов», когда мистер Домби должен вспомнить свою жестокость к дочери…
В одном из домиков нашей
улицы поселился какой-то барин, с шишкой
на лбу и чрезвычайно странной привычкой: по праздникам он садился у окна и стрелял из ружья дробью в собак, кошек, кур, ворон, а также и в
прохожих, которые не нравились ему.
Компания Рогожина была почти в том же самом составе, как и давеча утром; прибавился только какой-то беспутный старичишка, в свое время бывший редактором какой-то забулдыжной обличительной газетки и про которого шел анекдот, что он заложил и пропил свои вставные
на золоте зубы, и один отставной подпоручик, решительный соперник и конкурент, по ремеслу и по назначению, утрешнему господину с кулаками и совершенно никому из рогожинцев не известный, но подобранный
на улице,
на солнечной стороне Невского проспекта, где он останавливал
прохожих и слогом Марлинского просил вспоможения, под коварным предлогом, что он сам «по пятнадцати целковых давал в свое время просителям».
Потом в городе была еще замечательна
улица Крупчатная,
на которой приказчики и носильщики, таская кули, сбивали
прохожих с ног или, шутки ради, подбеливали их мучкой самой первой руки; да была еще
улица Главная.
А ведь все мы, которые сейчас здесь стоим
на улице и мешаем
прохожим, должны будем когда-нибудь в своей деятельности столкнуться с ужасным вопросом о проституции, да еще какой проституции — русской!
Маленькая, с сверкающими, черными, какими-то нерусскими глазами, с густейшими черными всклоченными волосами и с загадочным, немым и упорным взглядом, она могла остановить внимание даже всякого
прохожего на улице.
И он быстрым, невольным жестом руки указал мне
на туманную перспективу
улицы, освещенную слабо мерцающими в сырой мгле фонарями,
на грязные дома,
на сверкающие от сырости плиты тротуаров,
на угрюмых, сердитых и промокших
прохожих,
на всю эту картину, которую обхватывал черный, как будто залитый тушью, купол петербургского неба.
Прохожего на улице увидит — хватай! лей ему
на голову шампанского! — вот тебе двадцать пять рублей!
Пойдите
на улицу — вам объяснит их любой
прохожий; зайдите в лавочку, любой сиделец скажет вам:"Кабы
на человека да не узда, он и бога-то позабыл бы!"Все: и прокуроры, и адвокаты, и
прохожие, и лавочники — понимают эти камни точно так же, как понимают их Плешивцев и Тебеньков.
По утрам полиция, ругаясь, ходила по слободе, срывая и соскабливая лиловые бумажки с заборов, а в обед они снова летали
на улице, подкатываясь под ноги
прохожих.
Мы не спрашивали себя, что такое Стыд, а только чувствовали присутствие его. И в нас самих, и в обстановке, которою мы были окружены, и
на улице — везде. Стыд написан был
на лицах наших, так что
прохожие в изумлении вглядывались в нас………………….
В согласность с этою жизненною практикой выработалась у нас и наружность. Мы смотрели тупо и невнятно, не могли произнести сряду несколько слов, чтобы не впасть в одышку, топырили губы и как-то нелепо шевелили ими, точно сбираясь сосать собственный язык. Так что я нимало не был удивлен, когда однажды
на улице неизвестный
прохожий, завидевши нас, сказал: вот идут две идеально-благонамеренные скотины!
Реже других к ней приходил высокий, невеселый офицер, с разрубленным лбом и глубоко спрятанными глазами; он всегда приносил с собою скрипку и чудесно играл, — так играл, что под окнами останавливались
прохожие,
на бревнах собирался народ со всей
улицы, даже мои хозяева — если они были дома — открывали окна и, слушая, хвалили музыканта. Не помню, чтобы они хвалили еще кого-нибудь, кроме соборного протодьякона, и знаю, что пирог с рыбьими жирами нравился им все-таки больше, чем музыка.
Между тем, недалеко в переулке один из
прохожих, которого расспрашивал Джон, наткнулся
на странного человека, который шел, точно тащил
на плечах невидимую тяжесть, и все озирался. Американец ласково взял его за рукав, подвел к углу и указал вдоль
улицы...
Анна кинула последний взгляд
на улицу. За углом мелькнула фигура Джона, расспрашивавшего какого-то
прохожего. Потом и он исчез.
Улица опустела. Анна вспомнила, что она не оставила себе даже адреса мистера Борка и что она теперь так же потеряна здесь, как и Матвей.
— А мне что за дело? Про то панство знает, была бы только пожива; ведь стыдно будет вернуться в мой курень с пустыми руками. Другие выставят
на улицу чаны с вином и станут потчевать всех
прохожих, а мне и кошевому нечего будет поднести.
Таких Лжедимитриев нынче, милая тетенька, очень много. Слоняются, постылые тушинцы, вторгаются в чужие квартиры, останавливают
прохожих на улицах и хвастают, хвастают без конца. Один — табличку умножения знает; другой — утверждает, что Россия — шестая часть света, а третий без запинки разрешает задачу"летело стадо гусей". Все это — права
на признательность отечества; но когда наступит время для признания этих прав удовлетворительными, чтобы стоять у кормила — этого я сказать не могу. Может быть, и скоро.
Евсей вяло оделся, вышел
на улицу и, усиленно расширяя глаза, побежал по тротуару, натыкаясь
на прохожих.
Весь мокрый, встал он
на ноги и вышел
на улицу. Темно было. Фонари были загашены,
улицы совершенно опустели. Не отдавая себе хорошенько отчета, Колесов пустился идти скорым шагом. Прошел одну
улицу, другую…
Прохожие и дворники смотрели с удивлением и сторонились от него, мокрого, грязного… Он шел быстро, а куда — сам не знал… Колесил без разбору по Москве… Наконец, дошел до какой-то церкви, где служили заутреню… Он машинально вошел туда, и встав в самый темный угол церкви, упал
на колени и зарыдал.
И по
улице шли молча, торопясь дойти до перекрестка, где разветвлялись пути. Звякнула за углом в переулке подкова и вынырнули возле фонаря два стражника
на тяжелых, ленивых лошадях. Хотели повернуть направо, но, увидев
на пустынной
улице двух
прохожих, повернули молча в их сторону. Колесников засмеялся...
Не имея привычки кокетничать с
прохожими офицерами, она перестала глядеть
на улицу и шила около двух часов, не приподнимая головы.
— И ведь, поди ж ты, что выдумали! — говорил Василий, которого я видеть не мог, но слышал весьма явственно; он, вероятно, сидел тут же, возле окна, с товарищем, за парой чая — и, как это часто случается с людьми в запертом покое, говорил громко, не подозревая, что каждый
прохожий на улице слышит каждое слово. — Что выдумали? Зарыли их в землю!
Полусознанная смутная надежда встретить если не Надежду Николаевну, то хоть кого-нибудь, кто дал бы мне какое-нибудь указание, все время не покидала меня, и я все время внимательно всматривался в
прохожих и не раз переходил
на другую сторону
улицы, завидя женщину, сколько-нибудь напоминавшую мне знакомый образ.
Было тихо, валил снег и падал почти перпендикулярно, настилая подушку
на тротуар и
на пустынную
улицу. Никого не было
прохожих, никакого звука не слышалось. Уныло и бесполезно мерцали фонари. Я отбежал шагов двести до перекрестка и остановился.
А однажды боров вырвался
на улицу и мы, шестеро парней, два часа бегали за ним по городу, пока
прохожий татарин не подбил свинье передние ноги палкой, после чего мы должны были тащить животное домой
на рогоже, к великой забаве жителей. Татары, покачивая головами, презрительно отплевывались, русские живо образовывали вокруг нас толпу провожатых, — черненький, ловкий студентик, сняв фуражку, сочувственно и громко спросил Артема, указывая глазами
на верещавшую свинью...
Сердилась и ворчала она от утра до вечера и часто поднимала такой крик, что
на улице останавливались
прохожие.
Но стряпка, горестно воя, уже исчезла куда-то, и через пять минут
на улице около дома купца Петунникова глухо гудела кучка соседей и
прохожих.
По воскресеньям, когда
улицу переставали освещать окна магазинов и лавок, парикмахерская до поздней ночи бросала
на мостовую яркий сноп света, и
прохожий видел маленькую, худую фигурку, сгорбившуюся в углу
на своем стуле и погруженную не то в думы, не то в тяжелую дремоту.
Маленький захолустный городишко уже спал. Не было
прохожих на улице. Где-то недалеко за забором лаяла лениво, от нечего делать, собака. Сгущались прозрачные, зеленые, апрельские сумерки; небо
на западе было нежно-зеленое, и в голых ветках деревьев уже чувствовался могучий темно-зеленый весенний тон.
Прохожий вздрогнул и несколько в испуге взглянул
на господина в енотах, приступившего к нему так без обиняков, в восьмом часу вечера, среди
улицы. А уж известно, что если один петербургский господин вдруг заговорит
на улице о чем-нибудь с другим, совершенно незнакомым ему господином, то другой господин непременно испугается.
И они шли домой так, как будто бы, кроме них, никого
на улице не было: держась за руки и беспрестанно смеясь.
Прохожие с недоумением останавливались, чтобы еще раз взглянуть
на эту странную парочку…
Я шел по
улице, следя за идущим передо мною
прохожим, и он был для меня не более, как живым трупом: вот теперь у него сократился glutaeus maximus, теперь — quadriceps femoris; эта выпуклость
на шее обусловлена мускулом sternocleidomastoideus; он наклонился, чтобы поднять упавшую тросточку, — это сократились musculi recti abdominis и потянули к тазу грудную клетку.