— У Гризингера описана душевная болезнь, кажется — Grübelsucht — бесплодное мудрствование, это — когда человека мучают вопросы, почему синее — не красное, а тяжелое — не легко, и прочее в этом духе. Так вот, мне уж кажется, что у нас тысячи грамотных и
неграмотных людей заражены этой болезнью.
— Знаете, что? Когда на почте
неграмотный человек просит меня написать ему адрес на письме, — я не смеюсь над ним, потому что знаю: он не умеет писать, а я умею. А мешок поднять у меня нет силы. Не хотите помочь — ваше дело. Но как же вам не стыдно смеяться?
Неточные совпадения
— Жалеют там
люди, что
неграмотные они! — сказала она Андрею. — А я вот молодая умела читать, да забыла…
«Московский листок». Немного сейчас — в двадцатые годы XX века —
людей, которые знают, что это за газета. А в восьмидесятые годы прошлого столетия «Московский листок» и в особенности его создатель — Николай Иванович Пастухов были известны не только грамотным москвичам, но даже многим и
неграмотным; одни с любопытством, другие со страхом спрашивали...
— Мы
люди неграмотные, газетов отродясь не читали!
Восмибратов. Что следовает, то и принесем-с. На прежние деньги у вас записочка есть; а на эти ваша воля, а по мне хоть и отказаться. Слову нашему вы не верите, на всякую малость записки да расписки отбираете; так что ж вам сумневаться? Я
человек неграмотный, другой раз и сам не знаю, что в записке-то написано. Парнишку-то замучил, все за собой вожу руку прикладывать. Прощенья просим.
Все вьюги да вьюги… Заносит меня! Целыми вечерами я один, один. Зажигаю лампу и сижу. Днем-то я еще вижу
людей. Но работаю механически. С работой я свыкся. Она не так страшна, как я думал раньше. Впрочем, много помог мне госпиталь на войне. Все-таки не вовсе
неграмотным я приехал сюда.
Я долго не мог сообразить, отчего маменька
неграмотные, а скорее, нежели батенька, которые были, напротив, умный
человек и любили ученость, поняли, о чем говорил домине инспектор?
Это доказывается тем, что уже в древности существовала пословица; «ученье свет, а неученье тьма» и что
неграмотные называли себя: мы
люди темные (том II, стр. 531).
— Я, брат,
неграмотный. В Расее писал мне один
человек, да, видно, не так что-нибудь. Не потрафил… А отсель и письмо-то не дойдет. Где поди! Далеко, братец мой! Гнали, гнали — и-и, боже ты мой!.. Каки письмы! Этто, годов с пять,
человек тут попадал, от нашей деревни недальной. «Скажите, говорит, Тимофею, дочкy его замуж выдали…» Правда ли, нет ли… Я, брат, и не знаю. Может, зря.
Марой был совсем простец, даже
неграмотный, что по старообрядчеству даже редкость, но он был
человек особенный: видом неуклюж, наподобие вельблуда, и недрист как кабан — одна пазуха в полтора обхвата, а лоб весь заросший крутою космой и точно мраволев старый, а середь головы на маковке гуменцо простригал.
— Ты, ваше степенство, неделями считай; мы ведь
люди неграмотные — считать по дням не горазды, — говорила артель.