В сущности, понимавшие, по мнению Вронского, «как должно» никак не понимали этого, а держали себя вообще, как держат себя благовоспитанные люди относительно всех сложных и неразрешимых вопросов, со всех сторон окружающих жизнь, — держали себя прилично, избегая намеков и
неприятных вопросов. Они делали вид, что вполне понимают значение и смысл положения, признают и даже одобряют его, но считают неуместным и лишним объяснять всё это.
Неточные совпадения
То не было отражение жара душевного или играющего воображения: то был блеск, подобный блеску гладкой стали, ослепительный, но холодный; взгляд его — непродолжительный, но проницательный и тяжелый, оставлял по себе
неприятное впечатление нескромного
вопроса и мог бы казаться дерзким, если б не был столь равнодушно спокоен.
Самгин молча пожал плечами, чувствуя, что
вопросы Макарова принимают все более
неприятный характер. А тот продолжал...
— Никого нет? — спросил он, покосившись на ширму, скрывавшую кровать, и по его
вопросу Самгин понял: случилось что-то
неприятное.
Эта философия казалась Климу очень туманной, косноязычной,
неприятной. Но и в ней было что-то, совпадающее с его настроением. Он слушал Кумова молча, лишь изредка ставя краткие
вопросы, и еще более раздражался, убеждаясь, что слова этого развинченного человека чем-то совпадают с его мыслями. Это было почти унизительно.
Его отношение к Тагильскому в этот день колебалось особенно резко и утомительно. Озлобление против гостя истлело, не успев разгореться,
неприятная мысль о том, что Тагильский нашел что-то сходное между ним и собою, уступило место размышлению: почему Тагильский уговаривает переехать в Петербург? Он не первый раз демонстрирует доброжелательное отношение ко мне, но — почему? Это так волновало, что даже мелькнуло намерение: поставить
вопрос вслух, в лоб товарищу прокурора.
«Он не сомневается в своем праве учить, а я не хочу слышать поучений». Самгиным овладевала все более
неприятная тревога: он понимал, что, если разгорится спор, Кутузов легко разоблачит, обнажит его равнодушие к социально-политическим
вопросам. Он впервые назвал свое отношение к
вопросам этого порядка — равнодушным и даже сам не поверил себе: так ли это?
Самгин уже видел, что пред ним знакомый и
неприятный тип чудака-человека. Не верилось, что он слепнет, хотя левый глаз был мутный и странно дрожал, но можно было думать, что это делается нарочно, для вящей оригинальности. Отвечая на его
вопросы осторожно и сухо, Самгин уступил желанию сказать что-нибудь
неприятное и сказал...
Но эта почва очень скользкая.
Вопрос должен быть чисто формальный, поддающийся эрудиции. Храни бог от намека на действительное, живое и болящее сомнение. Опасно также задеть обрусительную или духовно — чиновничью струнку… Лицо протоиерея делается
неприятным, и он долго не забудет неосторожному вопрошателю…
Он не смутился и, как я правильно понял, считал
неприятной необходимостью затронуть этот
вопрос после истории с компанией Геза. Поэтому я ответил немедленно...
— А я почему знаю? — отвечал Илья, не любивший таких
вопросов, — они вызывали в нём какую-то
неприятную смуту.
Её
неприятный голос опустился до шёпота, стало слышно, как шипит масло на плите, сердито булькает, закипая, вода в котле, глухо воет огонь и стонет Маша. Евсей почувствовал себя обязанным ответить на острые
вопросы кухарки, ему хотелось утешить Машу, он осторожно покашлял и сказал, не глядя ни на кого...
В минуты приезда неожиданных гостей княгиня только что вернулась из института, где на другой день назначен был выпуск, и находилась в
неприятном волнении. Она встретила друзей с изумлением, и ее первым к ним словом был
вопрос...
Другие были не так деликатны, как мы, и приступали к Гоголю с
вопросами, но получали самые неудовлетворительные и даже
неприятные ответы.
Прежде нежели Дрейяк что-нибудь понял, высокий плечистый мужчина без сюртука, с засученными рукавами, с тяжелым железным ломом, повязанный красным платком, поровнявшись с ним, спросил его громовым голосом: «Ты с нами?» Дрейяк, бледный и уж несколько нездоровый, не мог сообразить, какое может иметь последствие отказ, и потому медлил с ответом; но новый знакомец был нетерпелив, он взял нашего шевалье за шиворот и, сообщив его телу движение, весьма
неприятное, повторил
вопрос.
Нежелание первому задевать
вопросы литературы и общественной жизни, осторожность и чувство такта препятствовали Гончарову сразу придавать разговору чисто писательский оттенок. Но если вы наводили его на такие темы, он высказывался всегда своеобразно, говорил много и без всякого
неприятного личного оттенка, за исключением щекотливых пунктов, которые рискованно было задевать с ним.
— Сказав «ей», — поправился он, — я допустил неточность, моя дочь не нуждается в вашем состоянии, у нее есть свое — предназначенное ей в приданое, но она носит под сердцем вашего ребенка. Ограждая его-то интересы, я и возбудил этот для меня
неприятный денежный
вопрос.
— Мои, мои, — напряженно улыбаясь, ответил красивый барин, скрывая под улыбкой
неприятное движение, вызванное
вопросом Луки Ивановича.
— Так вот что, свидетельница: вы, может, опасаетесь, что в показаниях ваших может встретиться что-либо
неприятное… неудобное для вас лично, — понимаете? Так на такие
вопросы, по закону, вы имеете право не отвечать — понимаете? Теперь согласны?
В последнее время мало любимый им и
неприятный товарищ, террорист, преследуемый полицией, просил его спрятать у себя динамит. Светлогуб без колебания согласился именно потому, что не любил этого товарища, и на следующий день в квартире Светлогуба сделан был обыск и найден динамит. На все
вопросы о том, как, откуда он приобрел динамит, Светлогуб отказался отвечать.