Неточные совпадения
Она была очень набожна и чувствительна, верила во всевозможные приметы, гаданья, заговоры, сны; верила в юродивых, в домовых, в леших, в дурные встречи, в порчу, в народные лекарства, в четверговую соль, в скорый конец света; верила, что если в светлое воскресение на всенощной
не погаснут свечи, то гречиха хорошо уродится, и что гриб больше
не растет, если его человеческий глаз увидит; верила, что черт любит быть там, где вода, и что у каждого жида на груди кровавое пятнышко;
боялась мышей, ужей, лягушек, воробьев, пиявок, грома, холодной воды, сквозного ветра, лошадей, козлов, рыжих людей и черных кошек и почитала сверчков и собак нечистыми
животными;
не ела ни телятины, ни голубей, ни раков, ни сыру, ни спаржи, ни земляных груш, ни зайца, ни арбузов, потому что взрезанный арбуз напоминает голову Иоанна Предтечи; [Иоанн Предтеча — по преданию, предшественник и провозвестник Иисуса Христа.
Я любовался
животными и
боялся, чтобы их
не заметили стрелки.
Китайцы старались палками выбросить какое-то
животное на берег, наступали на него, в то же время
боялись его и
не хотели упустить.
Какие роковые, дьявольские причины помешали вашей жизни развернуться полным весенним цветом, отчего вы,
не успев начать жить, поторопились сбросить с себя образ и подобие божие и превратились в трусливое
животное, которое лает и этим лаем пугает других оттого, что само
боится?
Боже мой, как страшно! Выпил бы еще воды, но уж страшно открыть глаза и
боюсь поднять голову. Ужас у меня безотчетный,
животный, и я никак
не могу понять, отчего мне страшно: оттого ли, что хочется жить, или оттого, что меня ждет новая, еще
не изведанная боль?
Ученый теряет даже первый признак, отличающий человека от
животного, — общественность: он конфузится,
боится людей; он отвык от живого слова; он трепещет перед опасностью; он
не умеет одеться; в нем что-то жалкое и дикое.
Он
боялся всего на свете: неодушевленной природы, всех людей и всех
животных и даже насекомых. И сам он, как выше замечено, над этою своею слабостью смеялся и шутил, но побороть ее в себе
не мог.
—
Не то важно, что Анна умерла от родов, а то, что все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до потемок гнут спины, болеют от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь
боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и умирают в грязи и в вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так проходят сот-ни лет, и миллиарды людей живут хуже
животных — только ради куска хлеба, испытывая постоянный страх.
Ты муж, а слово «муж» в переводе на дамский язык значит тряпка, идиот и бессловесное
животное, на котором можно ездить и возить клади, сколько угодно,
не боясь вмешательства общества покровительства
животных.
Не в смерти, а в этом противоречии причина того ужаса, который охватывает человека при мысли о плотской смерти: страх смерти
не в том, что человек
боится прекращения существования своего
животного, но в том, что ему представляется, что умирает то, что
не может и
не должно умереть.
Если же ты
боишься потерять то, что
не есть
животное, то ты
боишься потерять свое особенное разумное отношение к миру, — то, с которым ты вступил в это существование. Но ведь ты знаешь, что оно возникло
не с твоим рождением: оно существует независимо от твоего родившегося
животного и потому
не может зависеть и от смерти его.
Ни как
животное, ни как разумное существо, человек
не может
бояться смерти:
животное,
не имея сознания жизни,
не видит смерти, а разумное существо, имея сознание жизни,
не может видеть в смерти
животной ничего иного, как естественного и никогда непрекращающегося движения вещества.
Я умру. Что же тут страшного? Ведь сколько разных перемен происходило и происходит в моем плотском существовании, и я
не боялся их? Отчего же я
боюсь этой перемены, которая еще
не наступала и в которой
не только нет ничего противного моему разуму и опыту, но которая так понятна, знакома и естественна для меня, что в продолжении моей жизни я постоянно делал и делаю соображения, в которых смерть, и
животных, и людей, принималась мною, как необходимое и часто приятное мне условие жизни. Что же страшно?
Если же человек
боится, то
боится не смерти, которой он
не знает, а жизни, которую одну знает и
животное и разумное существо его.
Не понимая того, что отношение его разумного сознания к миру есть единственная его жизнь, человек представляет себе свою жизнь еще и в видимом отношении
животного сознания и вещества к миру, и
боится потерять свое особенное отношение разумного сознания к миру, когда в его личности нарушается прежнее отношение его
животного и вещества, его составляющего, к миру.
Ты — муж, а слово «муж» в переводе на дачный язык значит бессловесное
животное, на котором можно ездить и возить клади сколько угодно,
не боясь вмешательства общества покровительства
животных.
Ей об этом шутя говорили, но она как будто
не понимала даже, о чем речь, и продолжала «ходить по-генеральски», а потом стали замечать, что она перестала возражать и спорить и на многое старалась «смотреть мимо». И потом вдруг перестала
бояться крыс, мертвых и грозы и ничего решительно
не желала, кроме тихого уединения, которого ищут околевающие
животные.
Беден — это значит: он будет
не в городе, а в деревне,
не будет сидеть дома, а будет работать в лесу, в поле, будет видеть свет солнца, землю, небо,
животных;
не будет придумывать, что ему съесть, чтобы возбудить аппетит, и что сделать, чтоб сходить на час, а будет три раза в день голоден;
не будет ворочаться на мягких подушках и придумывать, чем спастись от бессонницы, а будет спать; будет иметь детей, будет жить с ними, будет в свободном общении со всеми людьми, а главное,
не будет делать ничего такого, чего ему
не хочется делать;
не будет
бояться того, что с ним будет.