Неточные совпадения
Другая бумага содержала в себе отношение губернатора соседственной губернии о убежавшем от законного преследования разбойнике, и что буде окажется в их губернии какой подозрительный
человек,
не предъявящий никаких свидетельств и пашпортов, то
задержать его немедленно.
— Нет, нет; зачем же вам беспокоиться. Вы
человек рассудительный… Ну, Родя,
не задерживай гостя… видишь, ждет, — и он серьезно приготовился водить рукой Раскольникова.
Он взял извозчика и, сидя в экипаже, посматривая на
людей сквозь стекла очков, почувствовал себя разреженным, подобно решету; его встряхивало; все, что он видел и слышал, просеивалось сквозь, но сетка решета
не задерживала ничего. В буфете вокзала, глядя в стакан, в рыжую жижицу кофе, и отгоняя мух, он услыхал...
К
людям он относился достаточно пренебрежительно, для того чтоб
не очень обижаться на них, но они настойчиво показывали ему, что он — лишний в этом городе. Особенно демонстративно действовали судейские, чуть
не каждый день возлагая на него казенные защиты по мелким уголовным делам и
задерживая его гражданские процессы. Все это заставило его отобрать для продажи кое-какое платье, мебель, ненужные книги, и как-то вечером, стоя среди вещей, собранных в столовой, сунув руки в карманы, он мысленно декламировал...
«Сохрани вас Боже! — закричал один бывалый
человек, — жизнь проклянете! Я десять раз ездил по этой дороге и знаю этот путь как свои пять пальцев. И полверсты
не проедете, бросите. Вообразите, грязь, брод; передняя лошадь ушла по пояс в воду, а задняя еще
не сошла с пригорка, или наоборот.
Не то так передняя вскакивает на мост, а задняя
задерживает: вы-то в каком положении в это время? Между тем придется ехать по ущельям, по лесу, по тропинкам, где качка
не пройдет. Мученье!»
Мая извивается игриво, песчаные мели выглядывают так гостеприимно, как будто говорят: «Мы вас
задержим,
задержим»; лес
не темный и
не мелкий частокол, как на болотах, но заметно покрупнел к реке; стал чаще являться осинник и сосняк. Всему этому несказанно обрадовался Иван Григорьев. «Вон осинничек, вон соснячок!» — говорил он приветливо, указывая на знакомые деревья. Лодка готова, хлеб выпечен, мясо взято — едем. Теперь платить будем прогоны по числу
людей, то есть сколько будет гребцов на лодках.
— Они-то ей и
не нравились вовсе. Нет, Асе нужен герой, необыкновенный
человек — или живописный пастух в горном ущелье. А впрочем, я заболтался с вами,
задержал вас, — прибавил он, вставая.
Он
не знал, что для меня «тот самый» значило противник Добролюбова. Я его себе представлял иначе. Этот казался умным и приятным. А то обстоятельство, что
человек, о котором (хотя и
не особенно лестно) отозвался Добролюбов, теперь появился на нашем горизонте, — казалось мне чудом из того нового мира, куда я готовлюсь вступить. После купанья Андрусский у своих дверей
задержал мою руку и сказал...
Иду я домой во слезах — вдруг встречу мне этот
человек, да и говорит, подлец: «Я, говорит, добрый, судьбе мешать
не стану, только ты, Акулина Ивановна, дай мне за это полсотни рублей!» А у меня денег нет, я их
не любила,
не копила, вот я, сдуру, и скажи ему: «Нет у меня денег и
не дам!» — «Ты, говорит, обещай!» — «Как это — обещать, а где я их после-то возьму?» — «Ну, говорит, али трудно у богатого мужа украсть?» Мне бы, дурехе, поговорить с ним,
задержать его, а я плюнула в рожу-то ему да и пошла себе!
27-го около полудня мы добрались до Лебедя. Наше появление порадовало их и удивило. Я
не стану рассказывать тебе всех бедствий дороги. Почти трое суток ехали. Тотчас по приезде я отправился к Милордову, в твой дом (с особенным чувством вошел в него и осмотрел все комнаты). Отдал просьбы и просил
не задерживать. Милордов порядочный
человек, он правил должность тогда губернатора за отсутствием Арцимовича.
Этот вялый, опустившийся на вид
человек был страшно суров с солдатами и
не только позволял драться унтер-офицерам, но и сам бил жестоко, до крови, до того, что провинившийся падал с ног под его ударами. Зато к солдатским нуждам он был внимателен до тонкости: денег, приходивших из деревни,
не задерживал и каждый день следил лично за ротным котлом, хотя суммами от вольных работ распоряжался по своему усмотрению. Только в одной пятой роте
люди выглядели сытнее и веселее, чем у него.
Где-то на углу молодого
человека задержал городовой, и только после длинного и бурного объяснения Николаю удалось доказать, что он товарищ прокурора, а
не ночной грабитель.
Христос признает существование обеих сторон параллелограмма, обеих вечных, неуничтожимых сил, из которых слагается жизнь
человека: силу животной природы и силу сознания сыновности богу.
Не говоря о силе животной, которая, сама себя утверждая, остается всегда равна сама себе и находится вне власти
человека, Христос говорит только о силе божеской, призывая
человека к наибольшему сознанию ее, к наибольшему освобождению ее от того, что
задерживает ее, и к доведению ее до высшей степени напряжения.
Положение христианского человечества с его крепостями, пушками, динамитами, ружьями, торпедами, тюрьмами, виселицами, церквами, фабриками, таможнями, дворцами действительно ужасно; но ведь ни крепости, ни пушки, ни ружья ни в кого сами
не стреляют, тюрьмы никого сами
не запирают, виселицы никого
не вешают, церкви никого сами
не обманывают, таможни
не задерживают, дворцы и фабрики сами
не строятся и себя
не содержат, а всё делают это
люди.
Шалимов. Э! Что усы! Оставим их в покое. Вы знаете пословицу: с волками жить — по-волчьи выть? Это, скажу вам, недурная пословица. Особенно для того, кто выпил до дна горькую чашу одиночества… Вы, должно быть, еще
не вполне насладились им… и вам трудно понять
человека, который… Впрочем,
не смею
задерживать вас…
— Я ничего и
не боюсь, добрые
люди! Только
не задерживайте меня: я тороплюсь к Москве.
Опять скажу: если б
не было каната на Театральной площади, я бы прямо прошел из «Челышей» в Кружок… Если б жандарм
не задержал нас на три минуты,
не было бы и другой знаменательной встречи и
не было бы тех слов Петра Платоновича, которые на всю жизнь запечатлелись в моем сердце. Такие слова мог сказать только такой
человек, как П. П. Мещерский.
— А вы, батя,
не волновались бы. Вы рассуждайте философски:
человек не может ни ускорять событий, ни
задерживать их, как
не может он остановить вращение земли, развитие прогрессивного паралича или, например, этот идиотский дождь. Всё, что должно быть, — будет, чего
не может быть —
не будет, как вы ни прыгайте! Это, батя, доказано Марксом, и — значит — шабаш!
Иван Михайлович. Ну, вот ты все так объясняешь. Ничего он доказывать
не хотел… Он замечательный
человек: умный, образованный… Вот ты его узнаешь — другое заговоришь. И я так-то говорил, пока его
не знал. Просто, там
задержало что-нибудь… Ну, да и надо принять, братец, в соображенье, что теперь другой век,
не так как в наше время… Другие условия, обряды многие уж устарели.
Если
человек с первых дней детства привык, например, слышать постоянно мелодические звуки, то естественно, что у него разовьётся чувство музыкальное; если: в детстве
не привык
человек переносить неприятных ощущений, то понятно, что малейшая неприятность выводит его из себя; если в ребёнке успешно старались
задерживать свободную деятельность мысли, то неизбежно родится в нём чувства отвращения и умственной деятельности, и т. д.
Поднялась суматоха. Дамы с пылкой стремительностью целовали хозяйку, мужчины жирными губами лобызали у нее руку и тискали руку доктора. Большая часть гостей вышла в гостиную к картам, но несколько
человек осталось в столовой допивать коньяк и пиво. Через несколько минут они запели фальшиво и в унисон «
Не осенний мелкий дождичек», и каждый обеими руками управлял хором. Этим промежутком мы с лесничим воспользовались и ушли, как нас ни
задерживал добрейший Петр Власович.
Задержал он меня у себя на фатере, приискал попутчика из здешних мест,
человека этакого аккуратного, крутого, сдал ему меня под расписку, — тот и свез, только что
не на привязи.
— Как же, матушка,
не беспокоиться? Завтра ведь десятое число — срок.
Не заплачу сегодня, завтра толки пойдут. А вы сами знаете, каково это торговому
человеку, — говорил Патап Максимыч. — Нет, уж сделайте такое ваше одолжение,
не задерживайте — на пристань идти пора.
Уведомляла и о Василье Борисыче, благодарила за присылку столь дорогого
человека и просила
не погневаться, если
задержит его на Керженце до окончания совещаний о новом архиепископе и о грозящих скитам обстоятельствах.
Ничто так
не задерживает осуществления царства божия на земле, как то, что
люди хотят установить его делами, противными ему: насилием.
Дальше говорить было нельзя, потому что это
задерживало движение подходящих христосоваться крестьян, и дьякон, заметив непорядок, сказал: «
не препятствуйте», а Кромсаю добавил: «Удались!» Тогда священник велел Кромсаю войти в алтарь и подождать, пока он с народом «отцелуется». И когда все
люди отцеловалися и священник стал в алтаре разоблачаться, то Кромсай поведал ему, что «Павел в городу остался».
— Что ж ты, Дунюшка,
не берешь? — весело молвил ей Марко Данилыч. — Возьми, голубка,
не чинись, с этого питья
не охмелеешь. Возьми стаканчик,
не задерживай капитана. Он ведь теперь над нами
человек властный. Что прикажет, то и делай — на то он и капитан.
— Отчего же со знающими
людьми и
не покалякать? — молвил голова. — Это можно. Только вот вам совет мой: оброков
не задерживайте, управляющего слушайтесь, а зачнете возиться да гомозиться — до беды недалеко.
Когда собравшиеся в дорогу сидели за прощальной трапезой, привезли почту. Николай Александрович новое письмо от Денисова получил. Писал тот, что его опять
задержали дела и что приедет он в Луповицы
не раньше как через неделю после Успенья, зато прогостит недели три, а может, и месяц. Все были рады, а кормщик обещал, только что приедет он, повестить о том всех Божьих
людей. И за то были ему благодарны.
— Я
задержу вас, Мишель, минут на пять, — сказала она. —
Не хмурьтесь, мой друг… Я знаю, что зятья
не любят говорить с тещами, но мы, кажется… сошлись с вами, Мишель. Мы
не зять и
не теща, а умные
люди… У нас много общего… Ведь да?
—
Не утерпел
не воспользоваться вашим любезным приглашением… — расшаркался перед ней Глеб Алексеевич. — Если же
не во время обеспокоил, прошу прощенья,
не задержу…
Не во время гость хуже лихого
человека.
— Нет, по-моему, это свинство. Коли встретился с нами, с лихими
людьми, в пустом месте, так и умирай, а православных
не задерживай.
Для
людей штатских, для профанов в военном деле отступление войска представляется чуть ли
не его поражением, а между тем «искусство отступать»,
задерживая наступающие более значительные силы противника, высоко ценится военными авторитетами.
Русские — Жоржем Данденом.] — этот
человек не понимал значения совершающегося события, а хотел только что-то сделать сам, удивить кого-то, что-то совершить патриотически-геройское, и как мальчик резвился над величавым и неизбежным событием оставления и сожжения Москвы, и старался своею маленькою рукой то поощрить, то
задерживать течение громадного, уносившего его вместе с собой, народного потока.