Неточные совпадения
Меня
не наказывали, и никто даже
не напоминал мне о том, что со мной случилось; но я
не мог забыть всего, что
испытал: отчаяния, стыда, страха и
ненависти в эти два дня.
По подразделению людей на comme il faut и
не comme il faut они принадлежали, очевидно, ко второму разряду и вследствие этого возбуждали во мне
не только чувство презрения, но и некоторой личной
ненависти, которую я
испытывал к ним за то, что,
не быв comme il faut, они как будто считали меня
не только равным себе, но даже добродушно покровительствовали меня.
Когда о Королеве Марго говорили пакостно, я переживал судорожные припадки чувств
не детских, сердце мое набухало
ненавистью к сплетникам, мною овладевало неукротимое желание злить всех, озорничать, а иногда я
испытывал мучительные приливы жалости к себе и ко всем людям, — эта немая жалость была еще тяжелее
ненависти.
Старики хозяева собрались на площади и, сидя на корточках, обсуждали свое положение. О
ненависти к русским никто и
не говорил. Чувство, которое
испытывали все чеченцы от мала до велика, было сильнее
ненависти. Это была
не ненависть, а непризнание этих русских собак людьми и такое отвращение, гадливость и недоумение перед нелепой жестокостью этих существ, что желание истребления их, как желание истребления крыс, ядовитых пауков и волков, было таким же естественным чувством, как чувство самосохранения.
Лорис-Меликов видел, что человек этот
не только был предан Шамилю, но
испытывал непреодолимое отвращение, презрение, гадливость и
ненависть ко всем русским; и потому Лорис-Меликов
не мог понять, зачем он вышел к русским.
Древний раб знал, что он раб от природы, а наш рабочий, чувствуя себя рабом, знает, что ему
не надо быть рабом, и потому
испытывает мучения Тантала, вечно желая и
не получая того, что
не только могло, но должно бы быть. Страдания для рабочих классов, происходящие от противоречия между тем, что есть и что должно бы быть, удесятеряются вытекающими из этого сознания завистью и
ненавистью.
И она сказала, что любит его —
не прощает и любит. И это возможно? И как, какими словами назвать то чувство к отцу, которое сейчас
испытывает сын его, Саша Погодин, — любовь? —
ненависть и гнев? — запоздалая жажда мести и восстания и кровавого бунта? Ах, если бы теперь встретиться с ним…
не может ли Телепнев заменить его, ведь они друзьями были!
Его душа любви
не просит;
Как истукан, он переносит
Насмешки,
ненависть, укор,
Обиды шалости нескромной,
Презренье, просьбы, робкий взор,
И тихий вздох, и ропот томный.
Ему известен женский нрав;
Он
испытал, сколь он лукав
И на свободе и в неволе:
Взор нежный, слез упрек немой
Не властны над его душой;
Он им уже
не верит боле.
Я был раздражен; во мне кипели негодование и
ненависть, которой я доселе
не знал никогда, потому что только в первый раз в жизни
испытал серьезное горе, оскорбление, обиду; и все это было действительно так, без всяких преувеличений.
Все старые слова, которыми определяются чувства вражды человека к человеку,
ненависть, гнев, презрение,
не подходили к тому, что
испытывали женщины.
Доуров все еще удерживал мою руку. Надо полагать, прикосновение самого гадкого пресмыкающегося
не могло вызвать той гадливости, какую
испытывала я. Я ненавидела в бывшем адъютанте отца все, решительно все: и эти лощенные ногти, и самодовольное лицо, и рассчитанные на эффект речи. С
ненавистью вырвала я свою руку и крикнула, почти в упор приблизив свое пылающее лицо к его противной, самодовольной, упитанной физиономии...
Боюсь, что я ненавижу его. Если я
не испытывал еще любви, то я
не знаю и
ненависти, и так странно будет, если
ненависть я должен буду начать с отца Марии!.. В каком тумане мы живем, человече! Вот я произнес имя Марии, вот духа моего коснулся ее ясный взор, и уже погасла и
ненависть к Магнусу (или я выдумал ее?), и уже погас страх перед человеком и жизнью (или я выдумал и это?), и великая радость, великий покой нисходят на мою душу.
И вы стоите перед этим хаосом, потеряв под ногами всякую почву; старое вы бы рады удержать, но понимаете, что оно гибнет бесповоротно; к нарождающемуся новому
не испытываете ничего, кроме недоверия и
ненависти.
Но
не то с душевным состоянием тех людей, которые пользуются насилием, подчиняются ему, участвуют в нем. Все эти тысячи, миллионы людей вместо естественного и свойственного людям чувства любви к братьям
испытывают ко всем людям, кроме маленького кружка единомышленников, только чувства
ненависти, осуждения и страха, и до такой степени заглушают в себе все человеческие чувства, что убийства братьев кажутся им необходимыми условиями блага их жизни.