Неточные совпадения
Р. S. Проклятие пишу, а тебя обожаю! Слышу в груди моей. Осталась струна и звенит. Лучше сердце пополам! Убью себя, а сначала все-таки пса. Вырву у него три и брошу тебе. Хоть подлец пред тобой, а
не вор! Жди трех тысяч. У пса под тюфяком, розовая ленточка.
Не я
вор, а
вора моего убью. Катя,
не гляди презрительно: Димитрий
не вор, а убийца! Отца убил и себя погубил, чтобы стоять и гордости твоей
не выносить. И тебя
не любить.
— Тоже нашла сокровище.
Вор несчастный. Приедет в заведение, точно полководец какой. Как еще он
не бьет тебя.
Воры, они это
любят. И обирает небось?
Молва
не любит этого человека и называет его
вором и кровопивцем.
Агния. Я
воров не люблю, а другие, как хотят —
не мое дело.
— Считаюсь я
вором, верно — грешен! Так ведь и все грабежом живут, все друг дружку сосут да грызут. Да. Бог нас —
не любит, а черт — балует!
Он,
вор,
любил море. Его кипучая нервная натура, жадная на впечатления, никогда
не пресыщалась созерцанием этой темной широты, бескрайной, свободной и мощной. И ему было обидно слышать такой ответ на вопрос о красоте того, что он
любил. Сидя на корме, он резал рулем воду и смотрел вперед спокойно, полный желания ехать долго и далеко по этой бархатной глади.
И женщины и мужчины пили очень много, — было дурно только то, что
воры всегда заканчивали свой кутеж старыми денежными недоразумениями и
любили исчезнуть
не платя.
— У нас, — говорит, — кто ест свой хлеб, тот и голоден. Вон мужики весь век хлеб сеют, а есть его —
не смеют. А что я работать
не люблю — верно! Но ведь я вижу: от работы устанешь, а богат
не станешь, но кто много спит, слава богу — сыт! Ты бы, Матвей, принимал
вора за брата, ведь и тобой чужое взято!
Наше счастье, что все знают, что он
вор, и все его
не любят: его никто
не станет скрывать…
— Это написал мне подлый дурачок, тоже мальчишка, только студент. Я очень
люблю — студенты, они — как военные офицеры, а он за мной ухаживает. Это он про отца так! Отец у него важный, седая борода, с крестом на груди и гуляет с собакой. Ой, я очень
не люблю, когда старик с собакой, — разве нет никого больше? А сын — ругает его:
вор! И вот — написал даже!
«Так, говорит, ты так-то меня
любишь!» — «Но, ангел мой, говорю, ведь это проделка мало что уж совсем подлая, но даже
не безопасная: нас, как
воров, и за границей найдут и притянут сюда.» — «Вздор, говорит, ты трус, всего боишься!» Я, делать нечего, съездил за законами, показываю ей.
Ну, значит, были же и между нами доблестные граждане; умели же и мы
любить свое отечество и жили честно —
не все же глупцы, да
воры, да взяточники!
— Я его больше
не хочу знать… У меня больше нет родных — у меня только один друг на свете — это ты. У меня только одна дочь — Таня, которую я
люблю всею душою, и я готов сделать все, чтобы было упрочено ее счастье, которое я же, как
вор, украл у ее родителей… Семен Толстых причинил горе нашей дочери — он негодяй и подлец и ни одного часа
не может больше оставаться под этой кровлей… Выгони его немедленно, Иннокентий, выгони… Чтобы сегодня же здесь
не было его духу…