Неточные совпадения
— Вы должны ее
любить. Она бредит вами. Вчера она подошла ко мне после скачек и была в отчаянии, что
не застала вас. Она говорит, что вы настоящая героиня романа и что, если б она была
мужчиною, она бы наделала зa вас тысячу глупостей. Стремов ей говорит, что она и так их делает.
— Как
не думала? Если б я была
мужчина, я бы
не могла
любить никого, после того как узнала вас. Я только
не понимаю, как он мог в угоду матери забыть вас и сделать вас несчастною; у него
не было сердца.
— Да, я теперь всё поняла, — продолжала Дарья Александровна. — Вы этого
не можете понять; вам,
мужчинам, свободным и выбирающим, всегда ясно, кого вы
любите. Но девушка в положении ожидания, с этим женским, девичьим стыдом, девушка, которая видит вас,
мужчин, издалека, принимает всё на слово, — у девушки бывает и может быть такое чувство, что она
не знает, что сказать.
Я
не стану обвинять тебя — ты поступил со мною, как поступил бы всякий другой
мужчина: ты
любил меня как собственность, как источник радостей, тревог и печалей, сменявшихся взаимно, без которых жизнь скучна и однообразна.
Женщины должны бы желать, чтоб все
мужчины их так же хорошо знали, как я, потому что я
люблю их во сто раз больше с тех пор, как их
не боюсь и постиг их мелкие слабости.
— А и вправду! — сказал Ноздрев. — Смерть
не люблю таких растепелей! [Растепель (от «растеплить») — рохля, кислый.] — и прибавил вслух: — Ну, черт с тобою, поезжай бабиться с женою, фетюк! [qетюк — слово, обидное для
мужчины, происходит от q — буквы, почитаемой некоторыми неприличною буквою. (Прим. Н.В. Гоголя.)]
Кто-то сказал, что женщина всю жизнь
любит первого
мужчину, но — памятью, а
не плотью.
— Все
мужчины и женщины, идеалисты и материалисты, хотят
любить, — закончила Варвара нетерпеливо и уже своими словами, поднялась и села, швырнув недокуренную папиросу на пол. — Это, друг мой, главное содержание всех эпох, как ты знаешь. И —
не сердись! — для этого я пожертвовала ребенком…
— Еще бы вы
не верили! Перед вами сумасшедший, зараженный страстью! В глазах моих вы видите, я думаю, себя, как в зеркале. Притом вам двадцать лет: посмотрите на себя: может ли
мужчина, встретя вас,
не заплатить вам дань удивления… хотя взглядом? А знать вас, слушать, глядеть на вас подолгу,
любить — о, да тут с ума сойдешь! А вы так ровны, покойны; и если пройдут сутки, двое и я
не услышу от вас «
люблю…», здесь начинается тревога…
Она искала, отчего происходит эта неполнота, неудовлетворенность счастья? Чего недостает ей? Что еще нужно? Ведь это судьба — назначение
любить Обломова? Любовь эта оправдывается его кротостью, чистой верой в добро, а пуще всего нежностью, нежностью, какой она
не видала никогда в глазах
мужчины.
Любить, страстно
любить, со всем великодушием, какое в
мужчине и какого никогда
не может быть в женщине, но и деспотировать — это хорошо.
И потому теперешний Нехлюдов был для нее
не тот человек, которого она когда-то
любила чистой любовью, а только богатый господин, которым можно и должно воспользоваться и с которым могли быть только такие отношения, как и со всеми
мужчинами.
— Да… Но ведь миллионами
не заставишь женщину
любить себя… Порыв, страсть — да разве это покупается на деньги? Конечно, все эти Бахаревы и Ляховские будут ухаживать за Приваловым: и Nadine и Sophie, но… Я, право,
не знаю, что находят
мужчины в этой вертлявой Зосе?.. Ну, скажите мне, ради бога, что в ней такого: маленькая, сухая, вертлявая, белобрысая… Удивляюсь!
«Когда
мужчина признает равноправность женщины с собою, он отказывается от взгляда на нее, как на свою принадлежность. Тогда она
любит его, как он
любит ее, только потому, что хочет
любить, если же она
не хочет, он
не имеет никаких прав над нею, как и она над ним. Поэтому во мне свобода.
— Это уж вовсе, вовсе
не обо мне, — говорит светлая красавица. — Он
любил ее, пока
не касался к ней. Когда она становилась его женою, она становилась его подданною; она должна была трепетать его; он запирал ее; он переставал
любить ее. Он охотился, он уезжал на войну, он пировал с своими товарищами, он насиловал своих вассалок, — жена была брошена, заперта, презрена. Ту женщину, которой касался
мужчина, этот
мужчина уж
не любил тогда. Нет, тогда меня
не было. Ту царицу звали «Непорочностью». Вот она.
— Чем вас потчевать? — захлопотала вдова. —
Мужчины, я знаю,
любят чай с ромом пить, а у нас, извините,
не то что рому, и чаю в заводе нет.
Не хотите ли молочка?
Агния молча проглотила эту обиду и все-таки
не переставала
любить Галактиона. В их доме он один являлся настоящим
мужчиной, и она
любила в нем именно этого
мужчину, который делает дом. Она тянулась к нему с инстинктом здоровой, неиспорченной натуры, как растение тянется к свету. Даже грубая несправедливость Галактиона
не оттолкнула ее, а точно еще больше привязала. Даже Анфуса Гавриловна заметила это тяготение и сделала ей строгий выговор.
Все три девицы Епанчины были барышни здоровые, цветущие, рослые, с удивительными плечами, с мощною грудью, с сильными, почти как у
мужчин, руками, и, конечно вследствие своей силы и здоровья,
любили иногда хорошо покушать, чего вовсе и
не желали скрывать.
— Нет…
не понимаю… — задумчиво протянула Ровинская,
не глядя немке в лицо, а потупив глаза в пол. — Я много слышала о вашей жизни здесь, в этих… как это называется?.. в домах. Рассказывают что-то ужасное. Что вас принуждают
любить самых отвратительных, старых и уродливых
мужчин, что вас обирают и эксплуатируют самым жестоким образом…
— Вот так-так.
Мужчина и вдруг
не курит. Ну так угостите лафитом с лимонадом. Ужас как
люблю лафит с лимонадом.
Вы все, девочки, знаете, что я
не люблю денег, но я обираю
мужчин, как только могу.
— Это совершенная правда, но что же тут такое? Женщина ни перед одним
мужчиной не ответственна за свое прошлое, если только она
не любила его тогда.
— По натуре своей, — продолжал Вихров, — это женщина страстная, деятельная, но ее решительно
не научили ничему, как только
любить, или, лучше сказать, вести любовь с
мужчиной.
— Видишь, Ваня: ведь я решила, что я его
не любила как ровню, так, как обыкновенно женщина
любит мужчину. Я
любила его как… почти как мать. Мне даже кажется, что совсем и
не бывает на свете такой любви, чтоб оба друг друга
любили как ровные, а? Как ты думаешь?
Я сказала сейчас, что женщины
любят то, что в порядочном обществе известно под именем causerie. [легкой беседы (франц.)] Наедине с женщиной
мужчина еще может, a la rigueur, [в крайнем случае (франц.)] ограничиться вращением зрачков, но в обществе он непременнодолжен уметь говорить или, точнее, — занимать. Поэтому ему необходимо всегдаиметь под руками приличный сюжет для разговора, чтобы
не показаться ничтожным в глазах любимой женщины. Ты понимаешь, надеюсь, к чему я веду свою речь?
Я
любил его, я любовался им, он казался мне образцом
мужчины — и, боже мой, как бы я страстно к нему привязался, если б я постоянно
не чувствовал его отклоняющей руки!
— О нет же, тысячу раз нет! — с спокойной улыбкой отвечал каждый раз Прейн. — Я знаю, что все так думают и говорят, но все жестоко ошибаются. Дело в том, что люди
не могут себе представить близких отношений между
мужчиной и женщиной иначе, как только в одной форме, а между тем я действительно и теперь
люблю Раису Павловну как замечательно умную женщину, с совершенно особенным темпераментом. Мы с ней были даже на «ты», но между нами ничего
не могло быть такого, в чем бы я мог упрекнуть себя…
— Да уж окажите благодеяние, — продолжала она, — вы наш друг, так
любите нас, позовите Евсея и расспросите путем, отчего это Сашенька стал задумчивый и худой и куда делись его волоски? Вы
мужчина: вам оно ловчее…
не огорчили ли его там? ведь есть этакие злодеи на свете… все узнайте.
Женщины страх как
любят женить
мужчин; иногда они и видят, что брак как-то
не клеится и
не должен бы клеиться, но всячески помогают делу. Им лишь бы устроить свадьбу, а там новобрачные как себе хотят. Бог знает, из чего они хлопочут.
— А ты? неужели ты веришь? — спросил Петр Иваныч, подходя к ней, — да нет, ты шутишь! Он еще ребенок и
не знает ни себя, ни других, а тебе было бы стыдно! Неужели ты могла бы уважать
мужчину, если б он полюбил так?.. Так ли
любят?..
— Сжальтесь надо мной! — заговорила она, —
не покидайте меня; что я теперь без вас буду делать? я
не вынесу разлуки. Я умру! Подумайте: женщины
любят иначе, нежели
мужчины: нежнее, сильнее. Для них любовь — все, особенно для меня: другие кокетничают,
любят свет, шум, суету; я
не привыкла к этому, у меня другой характер. Я
люблю тишину, уединение, книги, музыку, но вас более всего на свете…
Нужно было даже поменьше
любить его,
не думать за него ежеминутно,
не отводить от него каждую заботу и неприятность,
не плакать и
не страдать вместо его и в детстве, чтоб дать ему самому почувствовать приближение грозы, справиться с своими силами и подумать о своей судьбе — словом, узнать, что он
мужчина.
— Вот все они так! — стукнул майор кулаком по столу, обращаясь к сидевшему напротив Ставрогину. — Нет-с, позвольте, я либерализм и современность
люблю и
люблю послушать умные разговоры, но, предупреждаю, — от
мужчин. Но от женщин, но вот от современных этих разлетаек — нет-с, это боль моя! Ты
не вертись! — крикнул он студентке, которая порывалась со стула. — Нет, я тоже слова прошу, я обижен-с.
— Ах, нет, он меня
любит, но
любит и карты, а ты представить себе
не можешь, какая это пагубная страсть в
мужчинах к картам! Они забывают все: себя, семью, знакомятся с такими людьми, которых в дом пустить страшно. Первый год моего замужества, когда мы переехали в Москву и когда у нас бывали только музыканты и певцы, я была совершенно счастлива и покойна; но потом год от году все пошло хуже и хуже.
Увидя
мужчину, Елена хотела скрыться; но, бросив еще взгляд на всадника, она вдруг стала как вкопанная. Князь также остановил коня. Он
не верил глазам своим. Тысяча мыслей в одно мгновение втеснялись в его голову, одна другой противореча. Он видел пред собой Елену, дочь Плещеева-Очина, ту самую, которую он
любил и которая клялась ему в любви пять лет тому назад. Но каким случаем она попала в сад к боярину Морозову?
В дружеском своем обращении он был большой оригинал; очень
любил целовать ручки у знакомых дам, но никогда
не позволял целовать себя в щеку, доказывая, что со стороны
мужчин это большая неучтивость.
— Вот, вы мне нужны, — сказала она, застенчиво улыбаясь, а затем стала серьезной. — Зайдите в кухню, как я вылью это ведро, у борта нам говорить неудобно, хотя, кроме глупостей, вы от меня ничего
не услышите. Мы ведь
не договорили вчера. Тоббоган
не любит, когда я разговариваю с
мужчинами, а он стоит у руля и делает вид, что закуривает.
— Как что? Даже ни разу
не поцеловать хорошенькой девушки? Да вы просто мямля и тюфяк… Вас никогда женщины
не будут
любить.
Не может же девушка первая броситься на шею к
мужчине… Первый шаг должен сделать он.
Этих слов было достаточно, чтобы расшевелить желчь в душе Боброва. Его всегда выводил из себя узкий, мещанский словарь Зиненок, с выражениями вроде: «Она его
любит, но
не уважает», «Она его уважает, но
не любит». Этими словами в их понятиях исчерпывались самые сложные отношения между
мужчиной и женщиной, точно так же, как для определения нравственных, умственных и физических особенностей любой личности у них существовало только два выражения: «брюнет» и «блондин».
Она
не любила бывать в ресторанах, потому что ресторанный воздух казался ей отравленным табаком и дыханием
мужчин. Ко всем незнакомым
мужчинам она относилась с странным предубеждением, считала их всех развратниками, способными броситься на нее каждую минуту. Кроме того, ее раздражала до головной боли трактирная музыка.
— Ты думаешь — муж! — так этого достаточно для женщины? Муж может очень
не нравиться, если даже
любишь его. И потом — он ведь тоже никогда
не стесняется изменить жене, только бы нашёлся подходящий сюжет… И женщине тоже скучно всю жизнь помнить одно — муж, муж, муж! Пошалить с другим
мужчиной — забавно: узнаёшь, какие
мужчины бывают и какая между ними разница. Ведь и квас разный: просто квас, баварский квас, можжевеловый, клюковный… И это даже глупо всегда пить просто квас…
А между тем Юлинька никак
не могла полюбить своего мужа, потому что женщины ее закала
не терпят, даже презирают в
мужчинах характеры искренние и добрые, и эффектный порок для них гораздо привлекательнее; а о том, чтобы щадить мужа, хоть
не любя, но уважая его, Юлинька, конечно, вовсе и
не думала: окончив одну комедию, она бросалась за другою и входила в свою роль.
— Если об общем счастии, о мужском и о женском, то я вовсе
не думаю, чтобы женщины стали счастливее. если мы их завалим работой и заботой; а
мужчина, который, действительно,
любит женщину, тот сам охотно возьмет на себя все тяжелейшее.
— Подобным вещам
не учат-с, а
мужчины,
любя, сами знают их!
Вы, как
мужчина, может быть,
не совсем поймете меня: если б я князя
не знала прежде и для блага поляков нужно было бы сделаться его любовницей, я ни минуты бы
не задумалась; но я
любила этого человека, я некогда к ногам его кинула всю мою будущность, я думала всю жизнь мою пройти с ним рука об руку, и он за все это осмеливается в присутствии моем проклинать себя за то, что расстроил свою семейную жизнь, разрушил счастие преданнейшей ему женщины, то есть полуидиотки его супруги!..
— А, покойней… Ну, того
мужчину нельзя поздравить с большим уважением от женщины, если она какие-нибудь пошлости и малодушие его встречает равнодушно, — тут уж настоящее презрение, и
не на словах только, а на самом деле; а когда сердятся, так это еще ничего, — значит,
любят и ценят! — проговорила Елена.
— А на том, что когда женщина
любит, так
не станет до такой степени открыто кокетничать с
мужчиной.
— Разве можно так говорить о женщине! — проговорила она: вообще ее часто начинал шокировать грубый и резкий тон Миклакова. — И что всего досаднее, — продолжала она, —
мужчины не любят Петицкой за то только, что она умная женщина; а между тем сами говорят, что они очень
любят умных женщин.
— Да, но, я думаю, вы согласитесь, что женщина — человек, и имеет чувства, как и
мужчина. Ну что же ей делать, если она
не любит мужа?
— Главное, — снова продолжала она, — что я мужу всем обязана: он взял меня из грязи, из ничтожества; все, что я имею теперь, он сделал; чувство благодарности, которое даже животные имеют, заставляет меня
не лишать его пяти миллионов наследства, тем более, что у него своего теперь ничего нет, кроме как на руках женщина, которую он
любит… Будь я
мужчина, я бы возненавидела такую женщину, которая бы на моем месте так жестоко отнеслась к человеку, когда-то близкому к ней.