Неточные совпадения
Где
напасешься на каждый миг оглядки и силы воли, чтоб остановиться у всякой покатости и
не увлечься по ее склону?
— Что вы? Что за благодарность? Куда ей шелковые платья? Ей и ситцевых
не напасешься; так вот
на ней все и горит, особенно башмаки:
не успеваем
на рынке покупать.
У большинства помещиков было принято за правило
не допускать браков между дворовыми людьми. Говорилось прямо: раз вышла девка замуж — она уж
не слуга; ей впору детей родить, а
не господам служить. А иные к этому цинично прибавляли:
на них, кобыл, и жеребцов
не напасешься! С девки всегда спрашивалось больше, нежели с замужней женщины: и лишняя талька пряжи, и лишний вершок кружева, и т. д. Поэтому был прямой расчет, чтобы девичье целомудрие
не нарушалось.
— Нет, голубчик, — сказала она, — нам от своего места бежать
не приходится. Там дело наладишь — здесь в упадок придет; здесь будешь хозяйствовать — там толку
не добьешься. Нет ничего хуже, как заглазно распоряжаться, а переезжать с места
на место этакую махинищу верст — и денег
не напасешься.
«Полтинник! Это чтоб я полтинник ему дала — за что, про что! — думалось ей, —
на вас, бродяг,
не напасешься полтинников-то! Сыт, одет, чего еще нужно!»
— Монетный двор у меня, что ли? — выкрикивал Мыльников, когда к нему приставали с требованием денег его подручные: Яша Малый, зять Прокопий и Семеныч. —
На вас никаких денег
не напасешься…
— Как поднесу я ему стакан, — говорит он, — его сразу ошеломит; ни пить, ни есть потом
не захочется. А коли будет он с самого начала по рюмочкам пить, так он один всю водку сожрет, да и еды
на него
не напасешься.
Бог — и тот
на ненасытную утробу
не напасется!
—
На помойную яму
не напасешься хламу, — отвечала Варвара.
Карп. Да если с ними, сударь, нежности-то разводить, так они и повадятся таскаться сюда да
на судьбу свою плакаться.
На них никаких денег
не напасешься. Народ без креста.
Конечно —
не уганешь, где упадешь, где потонешь,
на всяк час ума
не напасешься, а все-таки обидно…
На вас бланков
не напасешься!
— Лександр Васильевич, извольте одеваться… — продолжал Степан, хмуря и без того сдвинутые брови. — Ишь, чулки в чернилах опять замарали…
На вас
не напасешься…
«Ведь времени-то прошло со дня его заведывания всего ничего… Эдак он годика в два и себя, и меня бы в трубу выпустил… А теперь
не беда… Пополню кассу из его денег… сто двадцать тысяч, значит, вычту, а остальные пусть получает, а затем вот Бог, а вот порог…
На домашнего вора
не напасешься…»
Устал я. К дневнику
не тянет, да и некогда, работы много. Проклятая война жрет деньги, как свинья апельсины,
не напасешься. И как-то странно я себя чувствую:
не то привык к душегубству,
не то наконец притерпелся, но смотрю
на все значительно спокойнее, прочтешь: десять тысяч убитых! двадцать тысяч убитых!.. и равнодушно закуришь папироску. Да и газет почти
не читаю,
не то что в первое время, когда за вечерним прибавлением сам бегал
на угол в дождь и непогоду. Что читать!