Неточные совпадения
Когда дорога понеслась узким оврагом в чащу огромного заглохнувшего леса и он увидел вверху, внизу, над собой и под собой трехсотлетние дубы, трем человекам в обхват, вперемежку с пихтой, вязом и осокором, перераставшим вершину тополя, и когда на вопрос: «Чей лес?» — ему сказали: «Тентетникова»; когда, выбравшись из леса, понеслась дорога лугами, мимо осиновых рощ, молодых и старых ив и лоз, в виду тянувшихся вдали возвышений, и перелетела мостами в разных местах одну и ту же реку,
оставляя ее то вправо, то влево от себя, и когда на вопрос: «Чьи луга и поемные места?» — отвечали ему: «Тентетникова»; когда поднялась потом дорога на гору и пошла по ровной возвышенности с одной стороны мимо неснятых хлебов: пшеницы, ржи и ячменя, с другой же стороны мимо всех прежде проеханных им мест, которые все вдруг показались в картинном отдалении, и когда, постепенно темнея, входила и вошла потом дорога под
тень широких развилистых дерев, разместившихся врассыпку по зеленому ковру до самой деревни, и замелькали кирченые избы мужиков и крытые красными крышами господские строения; когда пылко забившееся сердце и без вопроса знало, куды приехало, — ощущенья, непрестанно накоплявшиеся, исторгнулись наконец почти такими словами: «Ну,
не дурак ли я был доселе?
Они вошли в совсем пустую комнату с старинной мебелью, обитой красным выцветшим бархатом. Одна лампа с матовым шаром едва освещала ее,
оставляя в
тени углы и открытую дверь в дальнем конце. Лоскутов усадил свою даму на небольшой круглый диванчик и
не знал, что ему делать дальше. Зося сидела с опущенными глазами и тяжело дышала.
Я нашел Асю точно такою же, какою я ее
оставил; как я ни старался наблюдать за нею — ни
тени кокетства, ни признака намеренно принятой роли я в ней
не заметил; на этот раз
не было возможности упрекнуть ее в неестественности.
— Сказал, чтоб
не сумлевался, блины, мол, будут. Матвея схоронили, блинов и водки попу дали, а все-то это
оставило за собой длинную темную
тень, мне же предстояло еще ужасное дело — известить его мать.
Бортевые промыслы в Оренбургской губернии были прежде весьма значительны, но умножившееся народонаселение и невежественная жадность при доставанье меда, который нередко вынимают весь,
не оставляя запаса на зиму, губят диких пчел, которых и без того истребляют медведи, большие охотники до меда, некоторые породы птиц и жестокость зимних морозов] Трав и цветов мало в большом лесу: густая, постоянная
тень неблагоприятна растительности, которой необходимы свет и теплота солнечных лучей; чаще других виднеются зубчатый папоротник, плотные и зеленые листья ландыша, высокие стебли отцветшего лесного левкоя да краснеет кучками зрелая костяника; сырой запах грибов носится в воздухе, но всех слышнее острый и, по-моему, очень приятный запах груздей, потому что они родятся семьями, гнездами и любят моститься (как говорят в народе) в мелком папоротнике, под согнивающими прошлогодними листьями.
Когда утром Нюрочка проснулась, Анфисы Егоровны уже
не было — она уехала в Самосадку так же незаметно, как приехала, точно
тень,
оставив после себя
не испытанное еще Нюрочкой тепло. Нюрочка вдруг полюбила эту Анфису Егоровну, и ей страшно захотелось броситься ей на шею, обнимать ее и целовать.
Если мое дело обставлено прочно, если я
не лишен дара противопоставлять выводам моего противника другие, еще более логичные выводы, и если, при этом, я умею одни обстоятельства
оставить в
тени, а на другие бросить яркий свет — я заранее могу быть уверен, что дело мое будет выиграно.
И те, которые
не находят их для себя, — те просто лентяи или трусы, или
не понимают жизни, потому что, кабы люди понимали жизнь, каждый захотел бы
оставить после себя свою
тень в ней.
Смотри: дядя Ваня ничего
не делает и только ходит за тобою, как
тень, я
оставила свои дела и прибежала к тебе, чтобы поговорить.
Около палисадника показалась Надежда Федоровна.
Не замечая, что на лавочке сидит Ачмианов, она прошла
тенью мимо него, отворила калитку и,
оставив ее отпертою, вошла в дом. У себя в комнате она зажгла свечу, быстро разделась, но
не легла в постель, а опустилась перед стулом на колени, обняла его и припала к нему лбом.
Когда Федосей, пройдя через сени, вступил в баню, то остановился пораженный смутным сожалением; его дикое и грубое сердце сжалось при виде таких прелестей и такого страдания: на полу сидела, или лучше сказать, лежала Ольга, преклонив голову на нижнюю ступень полкá и поддерживая ее правою рукою; ее небесные очи, полузакрытые длинными шелковыми ресницами, были неподвижны, как очи мертвой, полны этой мрачной и таинственной поэзии, которую так нестройно, так обильно изливают взоры безумных; можно было тотчас заметить, что с давних пор ни одна алмазная слеза
не прокатилась под этими атласными веками, окруженными легкой коришневатой
тенью: все ее слезы превратились в яд, который неумолимо грыз ее сердце; ржавчина грызет железо, а сердце 18-летней девушки так мягко, так нежно, так чисто, что каждое дыхание досады туманит его как стекло, каждое прикосновение судьбы
оставляет на нем глубокие следы, как бедный пешеход
оставляет свой след на золотистом дне ручья; ручей — это надежда; покуда она светла и жива, то в несколько мгновений следы изглажены; но если однажды надежда испарилась, вода утекла… то кому нужда до этих ничтожных следов, до этих незримых ран, покрытых одеждою приличий.
Но как мудрый Законодатель, избегая самой
тени произвольного тиранства, запрещает только явное зло, и многие сердечные слабости предает единому наказанию общего суда или мнения, так Монархиня запрещению Ценсуры подвергла только явный разврат в важнейших для гражданского благоденствия предметах,
оставляя здравому разуму граждан отличать истины от заблуждений; то есть Она сделала ее
не только благоразумною, но и снисходительною, и сею доверенностию к общему суду приобрела новое право на благодарность народную.
О пощади…
оставь меня! я буду
Молчать о всем, что слышала, о всем,
Что знаю… только пощади меня!..
Не тронь моей невинности; за это
Грехи твои и самые злодейства
Простит тебе всевышний. — Так, Соррини!
Но если ты… тогда умру я! и к тебе
Придет моя страдальческая
теньИ бледною рукой отгонит сон…
О пощади… клянусь молчать до гроба!..
Андрей. Полно, Николай Егорыч, полно! Что тень-то наводить — дело ясное. На дуэли мы с тобой драться
не будем: коли дело плохо, ты его стрельбой
не поправишь; сколько ни пали, а черное белым
не сделать! А если у вас дальше пойдет, и шашни свои ты
не оставишь, так, пожалуй, ноги я тебе переломаю; за это я
не ручаюсь, от меня станется. Вот теперь разговаривай с женой. Прохор, доложи Елене Васильевне, что господин Агишин желает их видеть.
— Послушайте, Константин Семенович! — решительно подняла, наконец, она на него свои глаза. — Хоть это все и мерзость, и глупость, но… мне кажется,
оставлять без внимания такие вещи
не должно. Ваше имя, ваша честь должны стоять слишком высоко! Они
не должны ни минуты оставаться под какой бы то ни было
тенью!