Неточные совпадения
— Ну, про это единомыслие еще другое можно сказать, — сказал князь. — Вот у меня зятек, Степан Аркадьич, вы его знаете. Он теперь
получает место члена от комитета комиссии и еще что-то, я
не помню. Только делать там нечего — что ж, Долли, это
не секрет! — а 8000 жалованья. Попробуйте, спросите у него, полезна ли его служба, — он вам докажет, что самая нужная. И он правдивый человек, но нельзя же
не верить в
пользу восьми тысяч.
Ты понимаешь, отчего они
получают больше дохода: они работают на свой собственный счет, они сами хозяйки; потому они
получают ту долю, которая оставалась бы в прибыли у хозяйки магазина. Но это
не все: работая в свою собственную
пользу и на свой счет, они гораздо бережливее и на материал работы и на время: работа идет быстрее, и расходов на нее меньше.
Но да
не падет на нас таковая укоризна. С младенчества нашего возненавидев ласкательство, мы соблюли сердце наше от ядовитой его сладости, даже до сего дня; и ныне новый опыт в любви нашей к вам и преданности явен да будет. Мы уничтожаем ныне сравнение царедворского служения с военным и гражданским. Истребися на памяти обыкновение, во стыд наш толико лет существовавшее. Истинные заслуги и достоинства, рачение о
пользе общей да
получают награду в трудах своих и едины да отличаются.
Мы такого чувства
не признаем и считаем себя правыми, если,
не служа,
не ходим в департамент,
не получая жалованья,
не даем вычета в
пользу инвалидов, и т. п.
— Нет, ты лучше убей меня, Матюшка!.. Ведь я всю зиму зарился на жилку Мыльникова, как бы от нее свою
пользу получить, а богачество было прямо у меня в дому, под носом… Ну как было
не догадаться?.. Ведь Шишка догадался же… Нет, дурак, дурак, дурак!.. Как у свиньи под рылом все лежало…
—
Не говори, мой родной! люди так завистливы, ах, как завистливы! Ну, он это знал и потому хранил свой капитал в тайне, только пятью процентами в год пользовался. Да и то в Москву каждый раз ездил проценты
получать. Бывало, как первое марта или первое сентября, так и едет в Москву с поздним поездом. Ну, а процентные бумаги — ты сам знаешь, велика ли
польза от них?
— Я-то сержусь! Я уж который год и
не знаю, что за «сердце» такое на свете есть! На мужичка сердиться! И-и! да от кого же я и
пользу имею, как
не от мужичка! Я вот только тебе по-христианскому говорю:
не вяжись ты с мужиком!
не твое это дело! Предоставь мне с мужика
получать! уж я своего
не упущу, всё до копейки выберу!
Эта штука для нас самая выгодная; тут, можно сказать,
не токма что за труд, а больше за честь
пользу получаешь.
Лобков
не заботится ни о том, чтоб хозяйство его считалось образцовым, ни о том, чтоб пример его влиял на соседей, побуждал их к признанию
пользы усовершенствованных приемов земледелия, и т. д. Он рассуждает просто и ясно: лучше
получить прибыли четыре зерна из пяти, нежели одно из десяти. Очевидно, он
не столько рассчитывает на силу урожая, сколько на дешевизну и даже на безвозмездность необходимого для обработки земли труда.
Во всем он знаток, везде умеет выбрать. Знает, где продается лучшая баранина, где прежде всего можно
получить свежего тюрбо, омара, у кого из торговцев появилась свежая икра, балыки и проч. Выбирает он всегда добросовестно и
не только ничего
не берет за комиссию, но даже торгуется в
пользу патрона.
Всем этим, надобно сказать, герой мой маскировал глубоко затаенную и никем
не подозреваемую мечту о прекрасной княжне, видеть которую пожирало его нестерпимое желание; он даже решался несколько раз, хоть и
не получал на то приглашения, ехать к князю в деревню и, вероятно, исполнил бы это, но обстоятельства сами собой расположились совершенно в его
пользу.
Собственно какой-нибудь существенной
пользы для службы Миропа Дмитриевна совершенно
не ожидала от ревизии Аггея Никитича, но она все-таки, по некоторым своим соображениям, желала, чтобы Аггей Никитич, по крайней мере, попугал своей наружностью уездных почтмейстеров, которые, очень порядочно
получая на своих должностях, губернского почтмейстера почти и знать
не знали.
— Помилуйте! — сказал он, наконец, — кругом, можно сказать, тетерева сидят — как тут
пользы не получить! Вот хоть бы господин Юханцев…
Целую неделю продолжались строгости в остроге и усиленные погони и поиски в окрестностях.
Не знаю, каким образом, но арестанты тотчас же и в точности
получали все известия о маневрах начальства вне острога. В первые дни все известия были в
пользу бежавших: ни слуху ни духу, пропали, да и только. Наши только посмеивались. Всякое беспокойство о судьбе бежавших исчезло. «Ничего
не найдут, никого
не поймают!» — говорили у нас с самодовольствием.
— Пехтерь! — повторил Фома Фомич, однако ж смягчился. — Жалованье жалованью розь, посконная ты голова! Другой и в генеральском чине, да ничего
не получает, — значит,
не за что:
пользы царю
не приносит. А я вот двадцать тысяч
получал, когда у министра служил, да и тех
не брал, потому я из чести служил, свой был достаток. Я жалованье свое на государственное просвещение да на погорелых жителей Казани пожертвовал.
Первый счастливо улыбался и, по-видимому, никак
не мог забыть о том, что взял хорошую
пользу на шерсти; веселила его
не столько сама
польза, сколько мысль, что, приехав домой, он соберет всю свою большую семью, лукаво подмигнет и расхохочется; сначала он всех обманет и скажет, что продал шерсть дешевле своей цены, потом же подаст зятю Михаиле толстый бумажник и скажет: «На,
получай!
Но ныне это учение признается уже неудовлетворительным, и сами участковые надзиратели откровенно заявляют, что
не ради их общая
польза существует, а, напротив того, они ради общей
пользы получают присвоенное содержание.
Хорошо, что я нашелся, предсказав, что
не успеет курица яйцо снести, как та же самая пара рябчиков будет сорок копеек стоить (это произвело так называемое"благоприятное"впечатление); но, во-первых, находчивость
не для всех обязательна, а во-вторых, коли по правде-то сказать, ведь я и сам никакой
пользы от моего предсказанья
не получил.
Места хорошего ты
не получишь, потому что ты с своим глупым характером
не сумеешь ни одного начальника расположить в свою
пользу, а скорее вооружишь.
Глумов. Куда угодно. Я работать
не прочь и буду работать прилежно, сколько сил хватит, но с одним условием: чтобы моя работа приносила действительную
пользу, чтобы она увеличивала количество добра, нужного для благосостояния массы. Переливать из пустого в порожнее, считать это службой и
получать отличия — я
не согласен.
"С юных лет
получил я сомнение в
пользе наук, а затем, постепенно произрастая, все более и более в том сомнении утверждался, так что ныне, находясь в чине подполковника и с 1807 года в отставке, даже
не за сомнение, а уже за верное для себя оное почитаю.
Он украл миллион и
не только
не получил от того утешения, но убедился самым наглядным образом, что совершил кражу исключительно в
пользу Гаврюшки.
— О, нет, нет, это еще
не все!.. Я, как писала вам, пригласила вас по двум делам, за которые и заплачу вам с удовольствием две тысячи рублей, если только вы устроите их в мою
пользу, — а если нет, так ничего!.. Дед умирает и оставляет мужу все наследство, то как же мне от мужа
получить пятьсот тысяч?
Не мудрено при этом, что в народе долгое время обнаруживалось недоверие и презрение к иностранцам, в особенности по тому случаю, что иностранцы часто
получали в России выгоды и относительный почет за такие дела,
пользы которых народ еще
не понимал или
не признавал.
Так, если человек, совсем
не имеющий понятия о чужих странах, отправится в них путешествовать, то
получит пользу даже и тогда, если эти страны
не покажут ему ничего особенно хорошего: по крайней мере чрез сравнение он научится лучше ценить свое родное, близкое к нему, и правильнее им будет пользоваться.
Герасим. Что же, побудьте, вы, как пастырь и отец духовный, можете
пользу и
получить и принесть. Оставайтесь, если Марья Ивановна
не имеет чего против.
Здешний помещик, Федор Григорьевич, один ничего
не делает, а
пользы получает больше всех, да и то он ее
не делает, она как-то сама делается ему.
Написавши предыдущее, я
получил последние два фельетона вашей легенды. Прочитавши их, первым моим движением было бросить в огонь написанное мною. Ваше теплое благородное сердце
не дождалось, чтобы кто-нибудь другой поднял голос в
пользу непризнанного русского народа. Ваша любящая душа взяла верх над принятою вами ролей неумолимого судьи, мстителя за измученный польский народ. Вы впали в противоречие, но такие противоречия благородны.
Я вам готов рассказать путь, которым я дошел до этого результата
не только относительно сцены с Асей, но и относительно всего в мире, то есть стал доволен всем, что ни вижу около себя, ни на что
не сержусь, ничем
не огорчаюсь (кроме неудач в делах, лично для меня выгодных), ничего и никого в мире
не осуждаю (кроме людей, нарушающих мои личные выгоды), ничего
не желаю (кроме собственной
пользы), — словом сказать, я расскажу вам, как я сделался из желчного меланхолика человеком до того практическим и благонамеренным, что даже
не удивлюсь, если
получу награду за свою благонамеренность.
— Ах ты, любезненькой мой!.. Что же нам делать-то? — отвечал игумен. — Дело наше заглазное. Кто знает, много ль у них золота из пуда выходит?.. Как поверить?.. Что дадут, и за то спаси их Христос, Царь Небесный… А вот как бы нам с тобой да настоящие промысла завести, да дело-то бы делать
не тайком, а с ведома начальства, куда бы много
пользы получили… Может статься,
не одну бы сотню пудов чистого золота каждый год
получали…
— Да что наше дело! Совсем пустое, — отвечал отец Михаил. — Ино лето чуть
не полпуда наберешь, а
пользы всего целковых на сто, либо на полтораста
получишь.
При теперешнем состоянии науки иначе и быть
не может; но все-таки казалось диким и бессмысленным
получать деньги за труд,
не принесший никому
пользы.
Сами в Астрахани сидели, ровно ни в чем
не бывало, медали, кресты, чины за усердие к общей
пользе да за пожертвования
получали, а, отправляя пятаки к кизильбашам, нагревали свои руки вокруг русской казны.
— Да вам-то какая тут
польза? — горячился Марко Данилыч. — Ведь вы и десяти копеек на рубль
не получите.
Того же года. Июнь, 7. Вчера хоронили Глоткина. Увы!
Не в
пользу мне смерть сего старца! Снится мне по ночам в белой хламиде и кивает пальцем. И, о горе, горе мне, окаянному: бухгалтер
не я, а Чаликов.
Получил это место
не я, а молодой человек, имеющий протекцию от тетки генеральши. Пропали все мои надежды!
В эту-то семью постучалась Глафира с целию помириться с давно
не виденным братом; познакомиться с его женой, о которой она имела довольно смутное понятие, и заставить Грегуара старшего тряхнуть его связями в
пользу предпринятого ею плана положить к своим ногам Михаила Андреевича Бодростина и стать над ним во всеоружии силы, какую она теперь должна
получить над ним, как женщина достойного почтения образа жизни, над мужем безнравственным, мотом и аферистом, запутанным в скандальную историю с проходимкой, угрожающею ему уголовным судом за похищение ребенка.
— Может быть, и шибнуло, но на них узда есть — семейная честь. Их дорогой братец ведь в первостепенном полку служит, и нехорошо же для них, если сестрицу за воровство на Мытной площади к черному столбу привяжут; да и что
пользы ее преследовать, денег ведь уж все равно назад
не получить, деньги у Кишенского.
Но сын подумал, что отец боится сказать ему, и стал разбирать все вещи отцовские, чтобы понять по ним, как все сделано, и перепортил и погубил все, что
получил от отца, а все, что сделал нового, все это было
не на
пользу; по ему
не хотелось признаться, что он все перепортил, и он жил и мучался, а всем говорил, что отец ему ничего и
не давал, а все он сделал себе сам.
Подробности значатся всего больше в пятой книге романа"В путь-дорогу".
Не знаю, какой окончательный вывод
получает читатель: в
пользу дерптских порядков или нет; но думаю, что полной объективности у автора романа быть еще
не могло.
Выходило, что кроме того, что мною было написано в
пользу этого чудака, я более уже
не мог для него ничего сделать — и волею-неволею я этим утешился, и притом же,
получив внезапно неожиданные распоряжения о поездках на юг,
не имел и досуга думать о Пекторалисе. Между тем прошел октябрь и половина ноября; в беспрестанных переездах я
не имел о Пекторалисе никакого слуха и возвращался домой только под исход ноября, объехав в это время много городов.
Вдруг это почему-то
получило в наших глазах такое общественное значение, что мы даже распорядились отпировать появление на свет новорожденного и с этою целью заказали своему трактирщику приготовить усиленный запас шипучего, а сами — чтобы
не заскучать — сели под вечерний звон «резаться», или, как тогда говорилось, «трудиться для
польз императорского воспитательного дома».
Ничего особенного
не вышло из этих разговоров. Апраксин дал клятвенное заявление, что он никаких обещаний молодому двору
не давал и никаких внушений в
пользу короля прусского от него
не получал. На этом дело остановилось.
1) Игра в двадцатифунтовую гирю. В игре участвуют
не более двадцати игроков. Собравшиеся игроки отдают маркеру условленную ставку, позволяют себе связать назад руки и в таком положении поочередно ловят зубами висящую с потолка на веревке раскаченную двадцатифунтовую гирю. Успевший удержать зубами гирю выигрывает и
получает от маркера деньги, а в случае ежели среди игроков
не найдется ни одного ловкача, то собранная ставка остается в
пользу клуба.
А и с тем, однако, я все-таки еще в люди вышел, и заметьте, должность какую сразу
получил, и судил, и допрашивал, и немалую
пользу принес, и жил бы до века, если бы
не романс: «И, может быть, мечты мои безумны!..» Ах, слушайте, ведь я учился всем наукам в архиерейском хоре!
И если бы от своей постоянной лжи они
получили какую-нибудь
пользу, — но нет: они совершенно бескорыстны и лгут точно по чьему-то высшему приказу, лгут в фанатическом убеждении, что ложь ничем
не отличается от правды.