Неточные совпадения
На
радости целуются,
Друг дружке обещаются
Вперед
не драться зря,
А с толком
дело спорное
По разуму, по-божески,
На чести повести —
В домишки
не ворочаться,
Не видеться ни с женами,
Ни с малыми ребятами,
Ни с стариками старыми,
Покуда
делу спорному
Решенья
не найдут,
Покуда
не доведают
Как ни на есть доподлинно:
Кому живется счастливо,
Вольготно на Руси?
И началась тут промеж глуповцев
радость и бодренье великое. Все чувствовали, что тяжесть спала с сердец и что отныне ничего другого
не остается, как благоденствовать. С бригадиром во главе двинулись граждане навстречу пожару, в несколько часов сломали целую улицу домов и окопали пожарище со стороны города глубокою канавой. На другой
день пожар уничтожился сам собою вследствие недостатка питания.
Прежде (это началось почти с детства и всё росло до полной возмужалости), когда он старался сделать что-нибудь такое, что сделало бы добро для всех, для человечества, для России, для всей деревни, он замечал, что мысли об этом были приятны, но сама деятельность всегда бывала нескладная,
не было полной уверенности в том, что
дело необходимо нужно, и сама деятельность, казавшаяся сначала столь большою, всё уменьшаясь и уменьшаясь, сходила на-нет; теперь же, когда он после женитьбы стал более и более ограничиваться жизнью для себя, он, хотя
не испытывал более никакой
радости при мысли о своей деятельности, чувствовал уверенность, что
дело его необходимо, видел, что оно спорится гораздо лучше, чем прежде, и что оно всё становится больше и больше.
Сереже было слишком весело, слишком всё было счастливо, чтоб он мог
не поделиться со своим другом швейцаром еще семейною
радостью, про которую он узнал на гулянье в Летнем Саду от племянницы графини Лидии Ивановны.
Радость эта особенно важна казалась ему по совпадению с
радостью чиновника и своей
радостью о том, что принесли игрушки. Сереже казалось, что нынче такой
день, в который все должны быть рады и веселы.
— Ах! — вскрикнула она, увидав его и вся просияв от
радости. — Как ты, как же вы (до этого последнего
дня она говорила ему то «ты», то «вы»)? Вот
не ждала! А я разбираю мои девичьи платья, кому какое…
Всё шло хорошо и дома; но за завтраком Гриша стал свистать и, что было хуже всего,
не послушался Англичанки, и был оставлен без сладкого пирога. Дарья Александровна
не допустила бы в такой
день до наказания, если б она была тут; но надо было поддержать распоряжение Англичанки, и она подтвердила ее решение, что Грише
не будет сладкого пирога. Это испортило немного общую
радость.
Она теперь с
радостью мечтала о приезде Долли с детьми, в особенности потому, что она для детей будет заказывать любимое каждым пирожное, а Долли оценит всё ее новое устройство. Она сама
не знала, зачем и для чего, но домашнее хозяйство неудержимо влекло ее к себе. Она, инстинктивно чувствуя приближение весны и зная, что будут и ненастные
дни, вила, как умела, свое гнездо и торопилась в одно время и вить его и учиться, как это делать.
Слава Богу, поутру явилась возможность ехать, и я оставил Тамань. Что сталось с старухой и с бедным слепым —
не знаю. Да и какое
дело мне до
радостей и бедствий человеческих, мне, странствующему офицеру, да еще с подорожной по казенной надобности!..
Кабанов. Кто ее знает. Говорят, с Кудряшом с Ванькой убежала, и того также нигде
не найдут. Уж это, Кулигин, надо прямо сказать, что от маменьки; потому стала ее тиранить и на замок запирать. «
Не запирайте, говорит, хуже будет!» Вот так и вышло. Что ж мне теперь делать, скажи ты мне! Научи ты меня, как мне жить теперь! Дом мне опостылел, людей совестно, за
дело возьмусь, руки отваливаются. Вот теперь домой иду; на
радость, что ль, иду?
— Нет, я ведь сказал: под кожею. Можете себе представить
радость сына моего? Он же весьма нуждается в духовных
радостях, ибо силы для наслаждения телесными — лишен. Чахоткой страдает, и ноги у него
не действуют. Арестован был по Астыревскому
делу и в тюрьме растратил здоровье. Совершенно растратил. Насмерть.
Лидия пожала его руку молча. Было неприятно видеть, что глаза Варвары провожают его с явной
радостью. Он ушел, оскорбленный равнодушием Лидии, подозревая в нем что-то искусственное и демонстративное. Ему уже казалось, что он ждал: Париж сделает Лидию более простой, нормальной, и, если даже несколько развратит ее, — это пошло бы только в пользу ей. Но, видимо, ничего подобного
не случилось и она смотрит на него все теми же глазами ночной птицы, которая
не умеет жить
днем.
Уже на следующий
день он
не мог удержаться, чтоб
не показать Варавке эту
радость.
Красавина. Нешто я, матушка,
не понимаю? У меня совесть-то чище золота, одно слово — хрусталь, да что ж ты прикажешь делать, коли такие оказии выходят? Ты рассуди, какая мне
радость, что всякое
дело все врозь да врозь. Первое
дело — хлопоты даром пропадают, а второе
дело — всему нашему званию мараль. А просто сказать: «Знать,
не судьба!» Вот и все тут. Ну да уж я вам за всю свою провинность теперь заслужу.
Он взглянул на Ольгу: она без чувств. Голова у ней склонилась на сторону, из-за посиневших губ видны были зубы. Он
не заметил, в избытке
радости и мечтанья, что при словах: «когда устроятся
дела, поверенный распорядится», Ольга побледнела и
не слыхала заключения его фразы.
Пуще всего он бегал тех бледных, печальных
дев, большею частию с черными глазами, в которых светятся «мучительные
дни и неправедные ночи»,
дев с
не ведомыми никому скорбями и
радостями, у которых всегда есть что-то вверить, сказать, и когда надо сказать, они вздрагивают, заливаются внезапными слезами, потом вдруг обовьют шею друга руками, долго смотрят в глаза, потом на небо, говорят, что жизнь их обречена проклятию, и иногда падают в обморок.
Там караулила Ольга Андрея, когда он уезжал из дома по
делам, и, завидя его, спускалась вниз, пробегала великолепный цветник, длинную тополевую аллею и бросалась на грудь к мужу, всегда с пылающими от
радости щеками, с блещущим взглядом, всегда с одинаким жаром нетерпеливого счастья, несмотря на то, что уже пошел
не первый и
не второй год ее замужества.
Ни внезапной краски, ни
радости до испуга, ни томного или трепещущего огнем взгляда он
не подкараулил никогда, и если было что-нибудь похожее на это, показалось ему, что лицо ее будто исказилось болью, когда он скажет, что на
днях уедет в Италию, только лишь сердце у него замрет и обольется кровью от этих драгоценных и редких минут, как вдруг опять все точно задернется флером; она наивно и открыто прибавит: «Как жаль, что я
не могу поехать с вами туда, а ужасно хотелось бы!
— И тут вы остались верны себе! — возразил он вдруг с
радостью, хватаясь за соломинку, — завет предков висит над вами: ваш выбор пал все-таки на графа! Ха-ха-ха! — судорожно засмеялся он. — А остановили ли бы вы внимание на нем, если б он был
не граф? Делайте, как хотите! — с досадой махнул он рукой. — Ведь… «что мне за
дело»? — возразил он ее словами. — Я вижу, что он, этот homme distingue, изящным разговором, полным ума, новизны, какого-то трепета, уже тронул, пошевелил и… и… да, да?
— Что смеешься! Я
дело говорю. Какая бы
радость бабушке! Тогда бы
не стал дарить кружев да серебра: понадобилось бы самому…
Свобода с обеих сторон, — и затем — что выпадет кому из нас на долю:
радость ли обоим, наслаждение, счастье, или одному
радость, покой, другому мука и тревоги — это уже
не наше
дело.
Кстати,
не знаю наверно даже до сего
дня, подкупили они Петра Ипполитовича, моего хозяина, или нет, и получил ли он от них хоть сколько-нибудь тогда за услуги или просто пошел в их общество для
радостей интриги; но только и он был за мной шпионом, и жена его — это я знаю наверно.
— Здравствуйте все. Соня, я непременно хотел принести тебе сегодня этот букет, в
день твоего рождения, а потому и
не явился на погребение, чтоб
не прийти к мертвому с букетом; да ты и сама меня
не ждала к погребению, я знаю. Старик, верно,
не посердится на эти цветы, потому что сам же завещал нам
радость,
не правда ли? Я думаю, он здесь где-нибудь в комнате.
И действительно,
радость засияла в его лице; но спешу прибавить, что в подобных случаях он никогда
не относился ко мне свысока, то есть вроде как бы старец к какому-нибудь подростку; напротив, весьма часто любил самого меня слушать, даже заслушивался, на разные темы, полагая, что имеет
дело, хоть и с «вьюношем», как он выражался в высоком слоге (он очень хорошо знал, что надо выговаривать «юноша», а
не «вьюнош»), но понимая вместе и то, что этот «вьюнош» безмерно выше его по образованию.
Тогда же приехал к нам с Амура бывший генерал-губернатор Восточной Сибири Н. Н. Муравьев и, пробыв у нас
дня два на фрегате, уехал в Николаевск, куда должна была идти и шкуна «Восток» для доставления его со свитою в Аян на Охотском море. На этой шкуне я и отправился с фрегата, и с
радостью, что возвращаюсь домой, и
не без грусти, что должен расстаться с этим кругом отличных людей и товарищей.
Так, в конторе губернской тюрьмы считалось священным и важным
не то, что всем животным и людям даны умиление и
радость весны, а считалось священым и важным то, что накануне получена была за номером с печатью и заголовком бумага о том, чтобы к 9-ти часам утра были доставлены в нынешний
день, 28-го апреля, три содержащиеся в тюрьме подследственные арестанта — две женщины и один мужчина.
Смотритель подошел к ним, и Нехлюдов,
не дожидаясь его замечания, простился с ней и вышел, испытывая никогда прежде
не испытанное чувство тихой
радости, спокойствия и любви ко всем людям. Радовало и подымало Нехлюдова на неиспытанную им высоту сознание того, что никакие поступки Масловой
не могут изменить его любви к ней. Пускай она заводит шашни с фельдшером — это ее
дело: он любит ее
не для себя, а для нее и для Бога.
— Нет, для вас
радость не велика, а вот вы сначала посоветуйтесь с Константином Васильичем, — что он скажет вам, а я подожду.
Дело очень важное, и вы
не знаете меня. А пока я познакомлю вас, с кем нам придется иметь
дело… Один из ваших опекунов, именно Половодов, приходится мне beau fr####re'ом, [зятем (фр.).] но это пустяки… Мы подтянем и его. Знаете русскую пословицу: хлебцем вместе, а табачком врозь.
Всех довольнее предстоящей свадьбой, конечно, была Хиония Алексеевна. Она по нескольку раз в
день принималась плакать от
радости и всех уверяла, что давно
не только все предвидела, но даже предчувствовала. Ведь Сергей Александрыч такой прекрасный молодой человек и такой богатый, а Зося такая удивительная красавица — одним словом,
не оставалось никакого сомнения, что эти молодые люди предусмотрительной природой специально были созданы друг для друга.
— «Отец святой, это
не утешение! — восклицает отчаянный, — я был бы, напротив, в восторге всю жизнь каждый
день оставаться с носом, только бы он был у меня на надлежащем месте!» — «Сын мой, — вздыхает патер, — всех благ нельзя требовать разом, и это уже ропот на Провидение, которое даже и тут
не забыло вас; ибо если вы вопиете, как возопили сейчас, что с
радостью готовы бы всю жизнь оставаться с носом, то и тут уже косвенно исполнено желание ваше: ибо, потеряв нос, вы тем самым все же как бы остались с носом…»
С тех пор, с самой его смерти, она посвятила всю себя воспитанию этого своего нещечка мальчика Коли, и хоть любила его все четырнадцать лет без памяти, но уж, конечно, перенесла с ним несравненно больше страданий, чем выжила
радостей, трепеща и умирая от страха чуть
не каждый
день, что он заболеет, простудится, нашалит, полезет на стул и свалится, и проч., и проч.
Чертопханов чуть
не обезумел от
радости, но и
не подумал о водке: с самого того
дня, как Малек-Адель поступил к нему, он капли в рот
не брал.
— Сашенька, друг мой, как я рада, что встретила тебя! — девушка все целовала его, и смеялась, и плакала. Опомнившись от
радости, она сказала: — нет, Вера Павловна, о
делах уж
не буду говорить теперь.
Не могу расстаться с ним. Пойдем, Сашенька, в мою комнату.
Жюли протянула руку, но Верочка бросилась к ней на шею, и целовала, и плакала, и опять целовала, А Жюли и подавно
не выдержала, — ведь она
не была так воздержана на слезы, как Верочка, да и очень ей трогательна была
радость и гордость, что она делает благородное
дело; она пришла в экстаз, говорила, говорила, все со слезами и поцелуями, и заключила восклицанием...
Веселое гулянье! Сердцу
радостьГлядеть на вас. Играйте, веселитесь,
Заботы прочь гоните: для заботы
Своя пора. Народ великодушный
Во всем велик, — мешать с бездельем
делоНе станет он; трудиться, так трудиться,
Плясать и петь, так вдоволь, до упаду.
Взглянув на вас разумным оком, скажешь,
Что вы народ честной и добрый; ибо
Лишь добрые и честные способны
Так громко петь и так плясать отважно.
Спасибо вам на песнях и на пляске!
Уж тешиться, так тешиться!
Так прошло много времени. Начали носиться слухи о близком окончании ссылки,
не так уже казался далеким
день, в который я брошусь в повозку и полечу в Москву, знакомые лица мерещились, и между ними, перед ними заветные черты; но едва я отдавался этим мечтам, как мне представлялась с другой стороны повозки бледная, печальная фигура Р., с заплаканными глазами, с взглядом, выражающим боль и упрек, и
радость моя мутилась, мне становилось жаль, смертельно жаль ее.
Я давно говорил, что Тихий океан — Средиземное море будущего. [С большой
радостью видел я, что нью-йоркские журналы несколько раз повторили это. (Прим. А. И. Герцена.)] В этом будущем роль Сибири, страны между океаном, южной Азией и Россией, чрезвычайно важна. Разумеется, Сибирь должна спуститься к китайской границе.
Не в самом же
деле мерзнуть и дрожать в Березове и Якутске, когда есть Красноярск, Минусинск и проч.
В мучениях доживал я до торжественного
дня, в пять часов утра я уже просыпался и думал о приготовлениях Кало; часов в восемь являлся он сам в белом галстуке, в белом жилете, в синем фраке и с пустыми руками. «Когда же это кончится?
Не испортил ли он?» И время шло, и обычные подарки шли, и лакей Елизаветы Алексеевны Голохвастовой уже приходил с завязанной в салфетке богатой игрушкой, и Сенатор уже приносил какие-нибудь чудеса, но беспокойное ожидание сюрприза мутило
радость.
На другой
день с девяти часов утра полицмейстер был уже налицо в моей квартире и торопил меня. Пермский жандарм, гораздо более ручной, чем Крутицкий,
не скрывая
радости, которую ему доставляла надежда, что он будет 350 верст пьян, работал около коляски. Все было готово; я нечаянно взглянул на улицу — идет мимо Цеханович, я бросился к окну.
Подвести жизненные итоги —
дело очень трудное. Счастье и
радость так перемешаны с несчастием и горем, что я теперь
не знаю, был ли счастлив или несчастен брак моих родителей…
Когда мельник Ермилыч заслышал о поповской помочи, то сейчас же отправился верхом в Суслон. Он в последнее время вообще сильно волновался и начинал
не понимать, что делается кругом. Только и
радости, что поговорит с писарем. Этот уж все знает и всякое
дело может рассудить. Закон-то вот как выучил… У Ермилыча было страстное желание еще раз обругать попа Макара, заварившего такую кашу. Всю округу поп замутил, и никто ничего
не знает, что дальше будет.
Заветная мечта Галактиона исполнялась. У него были деньги для начала
дела, а там уже все пойдет само собой. Ему ужасно хотелось поделиться с кем-нибудь своею
радостью, и такого человека
не было. По вечерам жена была пьяна, и он старался уходить из дому. Сейчас он шагал по своему кабинету и молча переживал охватившее его радостное чувство. Да, целых четыре года работы, чтобы получить простой кредит. Но это было все, самый решительный шаг в его жизни.
В другой раз Анфуса Гавриловна отвела бы душеньку и побранила бы и дочерей и зятьев, да опять и нельзя: Полуянова ругать — битого бить, Галактиона — дочери досадить, Харитину — с непокрытой головы волосы драть, сына Лиодора — себя изводить. Болело материнское сердце
день и ночь, а взять
не с кого. Вот и сейчас, налетела Харитина незнамо зачем и сидит, как зачумленная. Только и
радости, что суслонский писарь, который все-таки разные слова разговаривает и всем старается угодить.
— А господь, небойсь, ничего
не прощает, а? У могилы вот настиг, наказывает, последние
дни наши, а — ни покоя, ни
радости нет и —
не быть! И — помяни ты мое слово! — еще нищими подохнем, нищими!
Я быстро и крепко привязался к Хорошему
Делу, он стал необходим для меня и во
дни горьких обид и в часы
радостей. Молчаливый, он
не запрещал мне говорить обо всем, что приходило в голову мою, а дед всегда обрывал меня строгим окриком...
Возводит строгие зеницы,
Льет
радость, трепет вкруг себя;
Равно на все взирает лицы,
Ни ненавидя, ни любя.
Он лести чужд, лицеприятства,
Породы, знатности, богатства,
Гнушаясь жертвенныя тли;
Родства
не знает, ни приязни,
Равно
делит и мзду, и казни;
Он образ божий на земли.
— Еще бы ты-то отказывался! — с досадой проговорил генерал,
не желая даже и сдерживать досады. — Тут, брат,
дело уж
не в том, что ты
не отказываешься, а
дело в твоей готовности, в удовольствии, в
радости, с которою примешь ее слова… Что у тебя дома делается?
Единственный человек, который мог
разделить и горе и
радость великого
дня,
не мог даже ответить.
Ты вспомни быстрые минуты первых
дней,
Неволю мирную, шесть лет соединенья,
Печали,
радости, мечты души твоей,
Размолвки дружества и сладость примиренья,
Что было и
не будет вновь…
На другой
день приезда моего в Москву (14 марта) комедиант Яковлев вручил мне твою записку из Оренбурга.
Не стану тебе рассказывать, как мне приятно было получить о тебе весточку; ты довольно меня знаешь, чтоб судить о
радости моей без всяких изъяснений. Оставил я Петербург
не так, как хотелось, вместо пяти тысяч достал только две и то после долгих и несносных хлопот. Заплатил тем, кто более нуждались, и отправился на первый случай с маленьким запасом.
Идет она на высокое крыльцо его палат каменных; набежала к ней прислуга и челядь дворовая, подняли шум и крик; прибежали сестрицы любезные и, увидамши ее, диву дались красоте ее девичьей и ее наряду царскому, королевскому; подхватили ее под руки белые и повели к батюшке родимому; а батюшка нездоров лежит, нездоров и нерадошен,
день и ночь ее вспоминаючи, горючими слезами обливаючись; и
не вспомнился он от
радости, увидамши свою дочь милую, хорошую, пригожую, меньшую, любимую, и дивился красоте ее девичьей, ее наряду царскому, королевскому.