Неточные совпадения
Степан Аркадьич вздохнул, отер лицо и тихими шагами пошел из комнаты. «Матвей говорит: образуется; но как? Я
не вижу даже возможности. Ах, ах, какой ужас! И как тривиально она кричала, — говорил он сам себе, вспоминая ее
крик и слова: подлец и любовница. — И, может быть, девушки
слышали! Ужасно тривиально, ужасно». Степан Аркадьич постоял несколько секунд один, отер глаза, вздохнул и, выпрямив грудь, вышел из комнаты.
— Постой, Иван Кузьмич, — сказала комендантша, вставая с места. — Дай уведу Машу куда-нибудь из дому; а то
услышит крик, перепугается. Да и я, правду сказать,
не охотница до розыска. Счастливо оставаться.
Лютов, крепко потирая руки, усмехался, а Клим подумал, что чаще всего, да почти и всегда, ему приходится
слышать хорошие мысли из уст неприятных людей. Ему понравились
крики Лютова о необходимости свободы, ему казалось верным указание Туробоева на русское неуменье владеть мыслью. Задумавшись, он
не дослышал чего-то в речи Туробоева и был вспугнут
криком Лютова...
— Уничтожай его! — кричал Борис, и начинался любимейший момент игры: Варавку щекотали, он выл, взвизгивал, хохотал, его маленькие, острые глазки испуганно выкатывались, отрывая от себя детей одного за другим, он бросал их на диван, а они, снова наскакивая на него, тыкали пальцами ему в ребра, под колени. Клим никогда
не участвовал в этой грубой и опасной игре, он стоял в стороне, смеялся и
слышал густые
крики Глафиры...
Странно было
не слышать цоканья подков по булыжнику, треска и дребезга пролеток, бойких
криков разносчиков.
«Смир-рно-о!» — вспомнил он командующий
крик унтер-офицера, учившего солдат. Давно, в детстве,
слышал он этот
крик. Затем вспомнилась горбатенькая девочка: «Да — что вы озорничаете?» «А, может, мальчика-то и
не было?»
Но оратор, должно быть, оглушив себя истерическим
криком своим,
не слышал возражений.
Самгин
слышал ее
крики, но эта женщина, в широком, фантастическом балахоне, уже
не существовала для него в комнате, и голос ее доходил издали, точно она говорила по телефону. Он соображал...
Было странно
слышать, что, несмотря на необыденность тем, люди эти говорят как-то обыденно просто, даже почти добродушно; голосов и слов озлобленных Самгин
не слышал. Вдруг все люди впереди его дружно побежали, а с площади, встречу им, вихрем взорвался оглушающий
крик, и было ясно, что это
не крик испуга или боли. Самгина толкали, обгоняя его, кто-то схватил за рукав и повлек его за собой, сопя...
Вдруг… слабый
крик… невнятный стон
Как бы из замка
слышит он.
То был ли сон воображенья,
Иль плач совы, иль зверя вой,
Иль пытки стон, иль звук иной —
Но только своего волненья
Преодолеть
не мог старик
И на протяжный слабый
крикДругим ответствовал — тем
криком,
Которым он в веселье диком
Поля сраженья оглашал,
Когда с Забелой, с Гамалеем,
И — с ним… и с этим Кочубеем
Он в бранном пламени скакал.
Скоро мне наскучило и ухо привыкло, так что я хоть и продолжал слушать, но механически, а иногда и совсем забывая, что слушаю, как вдруг произошло что-то чрезвычайное, точно как бы кто-то соскочил со стула обеими ногами или вдруг вскочил с места и затопал; затем раздался стон и вдруг
крик, даже и
не крик, а визг, животный, озлобленный и которому уже все равно,
услышат чужие или нет.
И она полетела к Катерине Николаевне. Мы же с Альфонсинкой пустились к Ламберту. Я погонял извозчика и на лету продолжал расспрашивать Альфонсинку, но Альфонсинка больше отделывалась восклицаниями, а наконец и слезами. Но нас всех хранил Бог и уберег, когда все уже висело на ниточке. Мы
не проехали еще и четверти дороги, как вдруг я
услышал за собой
крик: меня звали по имени. Я оглянулся — нас на извозчике догонял Тришатов.
Он
не толкнет вас, а предупредит мерным своим
криком, и если вы
не слышите или
не хотите дать ему дороги, он остановится и уступит ее вам.
Получив желаемое, я ушел к себе, и только сел за стол писать, как вдруг
слышу голос отца Аввакума, который, чистейшим русским языком, кричит: «Нет ли здесь воды, нет ли здесь воды?» Сначала я
не обратил внимания на этот
крик, но, вспомнив, что, кроме меня и натуралиста, в городе русских никого
не было, я стал вслушиваться внимательнее.
Начинается
крик, шум, угрозы, с одной стороны по-русски, с другой — энергические ответы и оправдания по-голландски, или по-английски, по-немецки. Друг друга в суматохе
не слышат,
не понимают, а кончится все-таки тем, что расцепятся, — и все смолкнет: корабль нем и недвижим опять; только часовой задумчиво ходит с ружьем взад и вперед.
Никто, кажется,
не подумал даже, что могло бы быть, если бы Альфонс Богданыч в одно прекрасное утро взял да и забастовал, то есть
не встал утром с пяти часов, чтобы несколько раз обежать целый дом и обругать в несколько приемов на двух диалектах всю прислугу;
не пошел бы затем в кабинет к Ляховскому, чтобы получить свою ежедневную порцию ругательств,
крика и всяческого неистовства,
не стал бы сидеть ночи за своей конторкой во главе двадцати служащих, которые,
не разгибая спины, работали под его железным началом, если бы, наконец, Альфонс Богданыч
не обладал счастливой способностью являться по первому зову, быть разом в нескольких местах, все видеть, и все
слышать, и все давить, что попало к нему под руку.
«Папа, папа… я никому
не сделала зла!» —
слышал старик последний
крик дочери, которая билась у его ног, как смертельно раненная птица.
Но, однако, полслова-то можно сказать: мы
слышали давеча
не показание, а лишь
крик исступленной и отмщающей женщины, и
не ей, о,
не ей укорять бы в измене, потому что она сама изменила!
В первом показании о том же предмете у госпожи Верховцевой выходило
не так, совершенно
не так; во втором же показании мы
слышали лишь
крики озлобления, отмщения,
крики долго таившейся ненависти.
Падения она
не видела, но зато
услышала крик,
крик особенный, странный, но ей уже давно известный, —
крик эпилептика, падающего в припадке.
Оказалось, что первым проснулся Дерсу; его разбудили собаки. Они все время прыгали то на одну, то на другую сторону костра. Спасаясь от тигра, Альпа бросилась прямо на голову Дерсу. Спросонья он толкнул ее и в это время увидел совсем близко от себя тигра. Страшный зверь схватил тазовскую собаку и медленно,
не торопясь, точно понимая, что ему никто помешать
не может, понес ее в лес. Испуганная толчком, Альпа бросилась через огонь и попала ко мне на грудь. В это время я
услышал крик Дерсу.
Я
не стал дожидаться чая, подтащил свой мешок поближе к огню, залез в него и опять заснул. Мне показалось, что я спал очень долго. Вдруг что-то тяжелое навалилось мне на грудь, и одновременно с этим я
услышал визг собаки и отчаянный
крик Дерсу...
Долго сидели мы у костра и слушали рев зверей. Изюбры
не давали нам спать всю ночь. Сквозь дремоту я
слышал их
крики и то и дело просыпался. У костра сидели казаки и ругались. Искры, точно фейерверк, вздымались кверху, кружились и одна за другой гасли в темноте. Наконец стало светать. Изюбриный рев понемногу стих. Только одинокие ярые самцы долго еще
не могли успокоиться. Они слонялись по теневым склонам гор и ревели, но им уже никто
не отвечал. Но вот взошло солнце, и тайга снова погрузилась в безмолвие.
Я отдал себя всего тихой игре случайности, набегавшим впечатлениям: неторопливо сменяясь, протекали они по душе и оставили в ней, наконец, одно общее чувство, в котором слилось все, что я видел, ощутил,
слышал в эти три дня, — все: тонкий запах смолы по лесам,
крик и стук дятлов, немолчная болтовня светлых ручейков с пестрыми форелями на песчаном дне,
не слишком смелые очертания гор, хмурые скалы, чистенькие деревеньки с почтенными старыми церквами и деревьями, аисты в лугах, уютные мельницы с проворно вертящимися колесами, радушные лица поселян, их синие камзолы и серые чулки, скрипучие, медлительные возы, запряженные жирными лошадьми, а иногда коровами, молодые длинноволосые странники по чистым дорогам, обсаженным яблонями и грушами…
Это было самое тихое и созерцательное время за всю мою жизнь, именно этим летом во мне сложилось и окрепло чувство уверенности в своих силах. Я одичал, стал нелюдим;
слышал крики детей Овсянникова, но меня
не тянуло к ним, а когда являлись братья, это нимало
не радовало меня, только возбуждало тревогу, как бы они
не разрушили мои постройки в саду — мое первое самостоятельное дело.
Даже если бы мне случилось
услышать, кроме звона цепей и
крика надзирателей, еще разудалую песню, то я почел бы это за дурной знак, так как добрый и милосердный человек около тюрьмы
не запоет.
Мне случилось однажды, сидя в камыше на лодке с удочкой,
услышать свист, похожий на отрывистый свист или
крик погоныша, только
не чистый, а сиповатый; вскоре за тем выплыла из осоки болотная курица, и я подумал, что этот сиповатый
крик принадлежит ей; потом, чрез несколько лет, я
услышал точно такой же сиповатый свист в камыше отдельного озерка; я послал туда собаку, наверное ожидая болотной курицы, но собака выгнала мне погоныша, которого я и убил.
Тем
не менее, однако, они, хотя и низко, летают кругом охотника или собаки с обыкновенным своим
криком, а всего чаще садятся на какую-нибудь плаху или колышек, торчащие из воды, или на берег у самой воды и бегают беспрестанно взад и вперед, испуская особенный писк, протяжный и звонкий, который никогда
не услышишь от летающего зуйка, а всегда от бегающего, и то в те мгновения, когда он останавливается.
Если же тревога была
не пустая, если точно человек или зверь приблизится к стае — быстро поднимаются старики, и стремглав бросаются за ними молодые, оглашая зыбучий берег и спящие в тумане воды и всю окрестность таким пронзительным, зычным
криком, что
услышать его за версту и более…
— Потому, — стал продолжать вдруг Рогожин, как будто и
не прерывал речи, — потому как если твоя болезнь, и припадок, и
крик теперь, то, пожалуй, с улицы аль со двора кто и
услышит, и догадаются, что в квартире ночуют люди; станут стучать, войдут… потому они все думают, что меня дома нет.
…Я теперь все с карандашом — пишу воспоминания о Пушкине. Тут примешалось многое другое и, кажется, вздору много. Тебе придется все это критиковать и оживить. Мне как кажется вяло и глупо.
Не умею быть автором. J'ai l'air d'une femme en couche. [Я похож на женщину, собирающуюся родить (франц.).] Все как бы скорей
услышать крик ребенка, покрестить его, а с этой системой вряд ли творятся произведения для потомства!..
Вся толпа подняла громкий
крик, которого нельзя было
не слышать, но на который
не обратили никакого вниманья, а может быть, и сочли одобрительным знаком, несчастные пешеходы.
Вероятно, долго продолжались наши
крики, никем
не услышанные, потому что в это время в самом деле скончался дедушка; весь дом сбежался в горницу к покойнику, и все подняли такой громкий вой, что никому
не было возможности
услышать наши детские
крики.
Должно сказать, что была особенная причина, почему я
не любил и боялся дедушки: я своими глазами видел один раз, как он сердился и топал ногами; я
слышал потом из своей комнаты какие-то страшные и жалобные
крики.
Прежде всего это чувство обратилось на мою маленькую сестрицу: я
не мог видеть и
слышать ее слез или
крика и сейчас начинал сам плакать; она же была в это время нездорова.
Идет он день от утра до вечера,
не слышит он реву звериного, ни шипения змеиного, ни
крику совиного, ни голоса птичьего: ровно около него все повымерло.
Он спотыкался о корни, падал, разбивая себе в кровь руки, но тотчас же вставал,
не замечая даже боли, и опять бежал вперед, согнувшись почти вдвое,
не слыша своего
крика.
Она сильно ударила по клавишам, и раздался громкий
крик, точно кто-то
услышал ужасную для себя весть, — она ударила его в сердце и вырвала этот потрясающий звук. Испуганно затрепетали молодые голоса и бросились куда-то торопливо, растерянно; снова закричал громкий, гневный голос, все заглушая. Должно быть — случилось несчастье, но вызвало к жизни
не жалобы, а гнев. Потом явился кто-то ласковый и сильный и запел простую красивую песнь, уговаривая, призывая за собой.
— Да здравствуют рабочие Италии! — кричали в другой раз. И, посылая эти
крики куда-то вдаль, друзьям, которые
не знали их и
не могли понять их языка, они, казалось, были уверены, что люди, неведомые им,
слышат и понимают их восторг.
Я закрыл глаза, сел на ступенях, идущих наверх, к Машине. Должно быть, шел дождь: лицо у меня мокрое. Где-то далеко, глухо —
крики. Но никто
не слышит, никто
не слышит, как я кричу: спасите же меня от этого — спасите!
Старый, седобородый Януш, за неимением квартиры приютившийся в одном из подвалов зáмка, рассказывал нам
не раз, что в такие ночи он явственно
слышал, как из-под земли неслись
крики.
Все это я
не во сне видел, а воочию. Я
слышал, как провинция наполнялась
криком, перекатывавшимся из края в край; я видел и улыбки, и нахмуренные брови; я ощущал их действие на самом себе. Я помню так называемые «столкновения», в которых один толкался, а другой думал единственно о том, как бы его
не затолкали вконец. Я
не только ничего
не преувеличиваю, но, скорее,
не нахожу настоящих красок.
Проходя мимо полиции, некоторые
слышали, что там раздавались
крики и стоны, которые показывали, что вряд ли несчастных подсудимых
не пытают во время допросов.
Слышал, разумеется, Шигалев, вряд ли успевший отойти шагов триста, —
слышал и
крик и выстрел, но, по его собственному потом свидетельству,
не повернулся и даже
не остановился.
— Видишь, князь, этот косогор? — продолжал атаман. — Как дойдешь до него, будут вам их костры видны. А мой совет — ждать вам у косогора, пока
не услышите моего визга. А как пугну табун да послышится визг и
крик, так вам и напускаться на нехристей; а им деться некуды; коней-то уж
не будет; с одной стороны мы, с другой пришла речка с болотом.
Он хотел было сначала наказать легко, но,
не слыша обычных «ваше благородие, отец родной, помилуйте, заставьте за себя вечно бога молить» и проч., рассвирепел и дал розог пятьдесят лишних, желая добиться и
крику и просьб, — и добился.
Я ждал, что еще
не успею сойти с крыльца, как
услышу крик зарезанного человека.
Хотя по действиям дьякона можно было заключить, что он отнюдь
не хотел утопить врача, а только подвергал пытке окунаньем и, барахтаясь с ним, держал полегоньку к берегу; но три человека, оставшиеся на камне, и стоявшая на противоположном берегу Фелисата,
слыша отчаянные
крики лекаря, пришли в такой неописанный ужас, что подняли
крик, который
не мог
не произвесть повсеместной тревоги.
Но он
не находит ни времени, ни смелости на это и знает, что его
крик не услышали бы.
— Ах! выкиньте, пожалуйста, этот вздор из головы раз навсегда! — вскричала она, вспыхнув от гнева. — И вы тоже! Кабы был влюблен,
не хотел бы выдать меня за вас, — прибавила она с горькою улыбкою. — И с чего, с чего это взяли? Неужели вы
не понимаете, о чем идет дело?
Слышите эти
крики?