Неточные совпадения
Легко было немке справиться с беспутною Клемантинкою, но несравненно
труднее было обезоружить польскую интригу, тем более что она действовала невидимыми подземными путями. После разгрома Клемантинкинова паны Кшепшицюльский и Пшекшицюльский грустно возвращались по домам и громко сетовали на неспособность русского народа, который даже для подобного случая ни одной талантливой личности
не сумел из себя выработать, как внимание их было развлечено одним, по-видимому, ничтожным происшествием.
Самый
трудный поход, имевший поводом слух о заведении академии, продолжался лишь два дня; остальные —
не более нескольких часов.
"Сего 17-го сентября, после
трудного, но славного девятидневного похода, совершилось всерадостнейшее и вожделеннейшее событие. Горчица утверждена повсеместно и навсегда, причем
не было произведено в расход ни единой капли крови".
Левин покраснел гораздо больше ее, когда она сказала ему, что встретила Вронского у княгини Марьи Борисовны. Ей очень трудно было сказать это ему, но еще
труднее было продолжать говорить о подробностях встречи, так как он
не спрашивал ее, а только нахмурившись смотрел на нее.
Анна была хозяйкой только по ведению разговора. И этот разговор, весьма
трудный для хозяйки дома при небольшом столе, при лицах, как управляющий и архитектор, лицах совершенно другого мира, старающихся
не робеть пред непривычною роскошью и
не могущих принимать долгого участия в общем разговоре, этот
трудный разговор Анна вела со своим обычным тактом, естественностью и даже удовольствием, как замечала Дарья Александровна.
Труднее всего в этом положении было то, что он никак
не мог соединить и примирить своего прошедшего с тем, что теперь было.
Первое время деревенской жизни было для Долли очень
трудное. Она живала в деревне в детстве, и у ней осталось впечатление, что деревня есть спасенье от всех городских неприятностей, что жизнь там хотя и
не красива (с этим Долли легко мирилась), зато дешева и удобна: всё есть, всё дешево, всё можно достать, и детям хорошо. Но теперь, хозяйкой приехав в деревню, она увидела, что это всё совсем
не так, как она думала.
И он
не без внутренней гордости и
не без основания думал, что всякий другой давно бы запутался и принужден был бы поступать нехорошо, если бы находился в таких же
трудных условиях.
Он был совсем
не такой, каким воображал его Константин. Самое тяжелое и дурное в его характере, то, что делало столь
трудным общение с ним, было позабыто Константином Левиным, когда он думал о нем; и теперь, когда увидел его лицо, в особенности это судорожное поворачиванье головы, он вспомнил всё это.
— Нет,
не думаю; но это такая веселая и вместе
трудная работа, что некогда думать.
«Ну, продадим за пять с полтиной, коли
не дают больше», тотчас же с необыкновенною легкостью решил Левин первый вопрос, прежде казавшийся ему столь
трудным.
На втором приеме было то же. Тит шел мах за махом,
не останавливаясь и
не уставая. Левин шел за ним, стараясь
не отставать, и ему становилось всё
труднее и
труднее: наступала минута, когда, он чувствовал, у него
не остается более сил, но в это самое время Тит останавливался и точил.
Лестные речи этого умного человека, наивная, детская симпатия, которую выражала к ней Лиза Меркалова, и вся эта привычная светская обстановка, — всё это было так легко, а ожидало ее такое
трудное, что она с минуту была в нерешимости,
не остаться ли,
не отдалить ли еще тяжелую минуту объяснения.
И доктор пред княгиней, как пред исключительно умною женщиной, научно определил положение княжны и заключил наставлением о том, как пить те воды, которые были
не нужны. На вопрос, ехать ли за границу, доктор углубился в размышления, как бы разрешая
трудный вопрос. Решение наконец было изложено: ехать и
не верить шарлатанам, а во всем обращаться к нему.
Когда ночная роса и горный ветер освежили мою горячую голову и мысли пришли в обычный порядок, то я понял, что гнаться за погибшим счастием бесполезно и безрассудно. Чего мне еще надобно? — ее видеть? — зачем?
не все ли кончено между нами? Один горький прощальный поцелуй
не обогатит моих воспоминаний, а после него нам только
труднее будет расставаться.
— Мои обстоятельства
трудные, — сказал Хлобуев. — Да чтобы выпутаться из обстоятельств, расплатиться совсем и быть в возможности жить самым умеренным образом, мне нужно, по крайней мере, сто тысяч, если
не больше. Словом, мне это невозможно.
Трудное дело хозяйства становилось теперь так легко и понятно и так казалось свойственно самой его натуре, что начал помышлять он сурьезно о приобретении
не воображаемого, но действительного поместья; он определил тут же на деньги, которые будут выданы ему из ломбарда за фантастические души, приобресть поместье уже
не фантастическое.
Помещики попроигрывались в карты, закутили и промотались как следует; все полезло в Петербург служить; имения брошены, управляются как ни попало, подати уплачиваются с каждым годом
труднее, так мне с радостью уступит их каждый уже потому только, чтобы
не платить за них подушных денег; может, в другой раз так случится, что с иного и я еще зашибу за это копейку.
И оказалось ясно, какого рода созданье человек: мудр, умен и толков он бывает во всем, что касается других, а
не себя; какими осмотрительными, твердыми советами снабдит он в
трудных случаях жизни!
Кошевой велел удвоить даже порцию вина, что иногда водилось в войске, если
не было
трудных подвигов и движений.
Светлица была убрана во вкусе того времени, о котором живые намеки остались только в песнях да в народных домах, уже
не поющихся более на Украйне бородатыми старцами-слепцами в сопровождении тихого треньканья бандуры, в виду обступившего народа; во вкусе того бранного,
трудного времени, когда начались разыгрываться схватки и битвы на Украйне за унию.
«Мужественный и умный человек. Во Франции он был бы в парламенте депутатом от своего города. Ловцов — деревенский хулиган. Хитрая деревня посылает его вперед, ставит на
трудные места как человека, который ей
не нужен, которого
не жалко».
— Наши дни —
не время для расширения понятий. Мы кружимся пред необходимостью точных формулировок, общезначимых, объективных. Разумеется, мы должны избегать опасности вульгаризировать понятия. Мы единодушны в сознании необходимости смены власти, эго уже — много. Но действительность требует еще более
трудного — единства, ибо сумма данных обстоятельств повелевает нам отчислить и утвердить именно то, что способно объединить нас.
Из всех взрослых мама самая
трудная, о ней почти нечего думать, как о странице тетради, на которой еще ничего
не написано.
— Захарий-то? Да — никакого. Обыкновенный мечтатель и бродяга по
трудным местам, — по
трудным не на земле, а — в книгах.
— У нее, как у ребенка, постоянно неожиданные решения. Но это
не потому, что она бесхарактерна, он — характер, у нее есть! Она говорила, что ты сделал ей предложение? Смотри, это будет
трудная жена. Она все ищет необыкновенных людей, люди, милый мой, — как собаки: породы разные, а привычки у всех одни.
Клим удивлялся. Он
не подозревал, что эта женщина умеет говорить так просто и шутливо. Именно простоты он
не ожидал от нее; в Петербурге Спивак казалась замкнутой, связанной
трудными думами. Было приятно, что она говорит, как со старым и близким знакомым. Между прочим она спросила: с дровами сдается флигель или без дров, потом поставила еще несколько очень житейских вопросов, все это легко, мимоходом.
Заседали у Веры Петровны, обсуждая очень
трудные вопросы о борьбе с нищетой и пагубной безнравственностью нищих. Самгин с недоумением,
не совсем лестным для этих людей и для матери, убеждался, что она в обществе «Лишнее — ближнему» признана неоспоримо авторитетной в практических вопросах. Едва только добродушная Пелымова, всегда торопясь куда-то, давала слишком широкую свободу чувству заботы о ближних, Вера Петровна говорила в нос, охлаждающим тоном...
В углу комнаты — за столом — сидят двое: известный профессор с фамилией, похожей на греческую, — лекции его Самгин слушал, но
трудную фамилию вспомнить
не мог; рядом с ним длинный, сухолицый человек с баками, похожий на англичанина, из тех, какими изображают англичан карикатуристы. Держась одной рукой за стол, а другой за пуговицу пиджака, стоит небольшой растрепанный человечек и, покашливая, жидким голосом говорит...
— Ага! — и этим положил начало нового
трудного дня. Он проводил гостя в клозет, который имел право на чин ватерклозета, ибо унитаз промывался водой из бака. Рядом с этим учреждением оказалось
не менее культурное — ванна, и вода в ней уже была заботливо согрета.
Но почти всегда, вслед за этим, Клим недоуменно, с досадой, близкой злому унынию, вспоминал о Лидии, которая
не умеет или
не хочет видеть его таким, как видят другие. Она днями и неделями как будто даже и совсем
не видела его, точно он для нее бесплотен, бесцветен,
не существует. Вырастая, она становилась все более странной и
трудной девочкой. Варавка, улыбаясь в лисью бороду большой, красной улыбкой, говорил...
— В болотном нашем отечестве мы, интеллигенты, поставлены в
трудную позицию, нам приходится внушать промышленной буржуазии азбучные истины о ценности науки, — говорил Попов. — А мы начали
не с того конца. Вы — эсдек?
Положение писателя —
трудное: нужно сочинять новых героев, попроще, поделовитее, а это —
не очень ловко в те дни, когда старые герои еще
не все отправлены на каторгу, перевешаны.
— А вы все еще изучаете длину путей к цели, да? Так поверьте, путь, которым идет рабочий класс, — всего короче.
Труднее, но — короче. Насколько я понимаю вас, вы —
не идеалист и ваш путь — этот,
трудный, но прямой!
Они никогда
не смущали себя никакими туманными умственными или нравственными вопросами: оттого всегда и цвели здоровьем и весельем, оттого там жили долго; мужчины в сорок лет походили на юношей; старики
не боролись с
трудной, мучительной смертью, а, дожив до невозможности, умирали как будто украдкой, тихо застывая и незаметно испуская последний вздох. Оттого и говорят, что прежде был крепче народ.
Но теперь она уверовала в Андрея
не слепо, а с сознаньем, и в нем воплотился ее идеал мужского совершенства. Чем больше, чем сознательнее она веровала в него, тем
труднее было ему держаться на одной высоте, быть героем
не ума ее и сердца только, но и воображения. А она веровала в него так, что
не признавала между ним и собой другого посредника, другой инстанции, кроме Бога.
А сам все шел да шел упрямо по избранной дороге.
Не видали, чтоб он задумывался над чем-нибудь болезненно и мучительно; по-видимому, его
не пожирали угрызения утомленного сердца;
не болел он душой,
не терялся никогда в сложных,
трудных или новых обстоятельствах, а подходил к ним, как к бывшим знакомым, как будто он жил вторично, проходил знакомые места.
— Ничего, — сказал он, — вооружаться твердостью и терпеливо, настойчиво идти своим путем. Мы
не Титаны с тобой, — продолжал он, обнимая ее, — мы
не пойдем, с Манфредами и Фаустами, на дерзкую борьбу с мятежными вопросами,
не примем их вызова, склоним головы и смиренно переживем
трудную минуту, и опять потом улыбнется жизнь, счастье и…
Обломов вспыхивал, изнемогал, с трудом сдерживал слезы, и еще
труднее было душить ему радостный, готовый вырваться из души крик. Давно
не чувствовал он такой бодрости, такой силы, которая, казалось, вся поднялась со дна души, готовая на подвиг.
Даже пробовал заговорить с бабушкой, да она
не сможет никак докончить разговора: остановится на полуслове, упрет кулаком в стену, согнется и давай кашлять, точно
трудную работу какую-нибудь исправляет, потом охнет — тем весь разговор и кончится.
Понемногу,
трудным путем выработывается в человеке или покорность судьбе — и тогда организм медленно и постепенно вступает во все свои отправления, — или горе сломит человека, и он
не встанет больше, смотря по горю, и по человеку тоже.
Страстей, широких движений, какой-нибудь дальней и
трудной цели —
не могло дать:
не по натуре ей! А дало бы хаос, повело бы к недоумениям — и много-много, если б разрешилось претензией съездить в Москву, побывать на бале в Дворянском собрании, привезти платье с Кузнецкого моста и потом хвастаться этим до глубокой старости перед мелкими губернскими чиновницами.
Мужики сидели смирно и молча, по очереди опускали ложки в чашку и опять клали их, жевали,
не торопясь,
не смеялись и
не болтали за обедом, а прилежно, и будто набожно, исполняли
трудную работу.
Внезапный поцелуй Веры взволновал Райского больше всего. Он чуть
не заплакал от умиления и основал было на нем дальние надежды, полагая, что простой случай, неприготовленная сцена, где он нечаянно высказался просто, со стороны честности и приличия, поведут к тому, чего он добивался медленным и
трудным путем, — к сближению.
А если нет ничего, так лежит, неподвижно по целым дням, но лежит, как будто
трудную работу делает: фантазия мчит его дальше Оссиана, Тасса и даже Кука — или бьет лихорадкой какого-нибудь встречного ощущения, мгновенного впечатления, и он встанет усталый, бледный, и долго
не придет в нормальное положение.
Когда наконец он одолел, с грехом пополам, первые шаги, пальцы играли уже что-то свое, играли они ему эту, кажется, залу, этих женщин, и трепет похвал, — а
трудной школы
не играли.
Он, с биением сердца и трепетом чистых слез, подслушивал, среди грязи и шума страстей, подземную тихую работу в своем человеческом существе, какого-то таинственного духа, затихавшего иногда в треске и дыме нечистого огня, но
не умиравшего и просыпавшегося опять, зовущего его, сначала тихо, потом громче и громче, к
трудной и нескончаемой работе над собой, над своей собственной статуей, над идеалом человека.
Звуки
не те:
не мычанье,
не повторение
трудных пассажей слышит он. Сильная рука водила смычком, будто по нервам сердца: звуки послушно плакали и хохотали, обдавали слушателя точно морской волной, бросали в пучину и вдруг выкидывали на высоту и несли в воздушное пространство.
Тогда он был сух с бабушкой и Марфенькой, груб с прислугой,
не спал до рассвета, а если и засыпал, то
трудным, болезненным сном, продолжая и во сне переживать пытку.
Он видел, что участие его было более полезно и приятно ему самому, но мало облегчало положение Веры, как участие близких лиц к
трудному больному
не утоляет его боли.