Неточные совпадения
Неужели мировые события, исключительные в мировой истории, ничему нас не научат, не приведут к рождению
нового сознания и оставят нас в прежних
категориях, из которых мы хотели вырваться до войны?
Мысль не работает над
новыми явлениями и темами, не проникает в конкретность мировой жизни, а упрощенно применяет свои старые схемы, свои сокращенные
категории, социологические, моральные или религиозные.
Он, в конце концов, увидел человека как исключительный продукт общества, класса и подчинил целиком человека
новому обществу, идеальному социальному коллективу вместо того, чтобы подчинить общество человеку, окончательно освободить человека от
категории социального класса.
Теория познания придет, наконец, к реализму, когда положит в свое основание
новую, необычную для отвлеченных философов идею, идею греха как источника всех
категорий, источника самой противоположности субъекта и объекта, которая остается тайной для всех гносеологий.
Точно такие же трудности представляются (только, разумеется, в обратном смысле) и относительно другой
категории людей — людей, почему-либо выдающихся из тьмы тем легионов, составляющих противоположный лагерь, людей, мнящих себя руководителями, но, в сущности, стоящих в обществе столь же изолированно, как и"
новые люди", и столь же мало, как и они, сообщающих общий тон жизни (в действительности, не они подчиняют себе толпу, а она подчиняет их себе, они же извлекают из этого подчинения лишь некоторые личные выгоды, в награду за верную службу бессознательности).
Новая, творческая религиозная общественность — и не теократия, и не анархизм, и не государственность, и не социализм; она невыразима в
категориях «мира», непереводима на язык физического плана жизни.
После всех критических сомнений
новой философии у Когена гносеология превращается в
новый род метафизики, наука о
категориях перерождается в науку о сущем и его принципах, как это было уже у Гегеля [У нас крайним сторонником этого перерождения гносеологизма в онтологизм на почве когенианства является Б. Яковенко.
Вот почему о русском коммунизме совсем нельзя мыслить в
категориях новой истории, применять к нему
категории свободы или равенства в духе французской революции,
категории гуманистического мировоззрения,
категории демократии и даже гуманистического социализма.
Я объясняю это тем, что мой образ мыслей истолковывают в
категориях новой истории, что его хотят отнести к одному из направлений
новой истории, в то время как существо моей мысли в том и заключается, что все
категории мысли
новой истории, все ее направления кончены и начинается мышление иного мира, мира
нового средневековья.