Неточные совпадения
Появление в Гарном Луге капитана и независимое отношение
нового владельца к опасному ябеднику грозили пошатнуть прочно установившийся авторитет. Поэтому Банькевич, наружно сохраняя наилучшие отношения к «уважаемому соседу и благодетелю», высматривал удобный случай для нападения… И вот на второй, кажется, год пребывания капитана в Гарном Луге Банькевич отправился на его
ниву со своими людьми и сжал его хлеб.
Европейцы, опустошив Америку, утучнив
нивы ее кровию природных ее жителей, положили конец убийствам своим
новою корыстию.
«Возникли ныне к жизни
новые работники, сердца, исполненные любви к земле, засорённой нами; плуги живые — вспашут они
ниву божию глубоко, обнажат сердце её, и вспыхнет, расцветёт оно
новым солнцем для всех, и будет благо всем и тепло, счастливо польётся жизнь, быстро».
Что-то здесь
нового, на этих сонных
нивах, на этой черноземной пажити?
В то самое время, как «Морской сборник» поднял вопрос о воспитании и Пирогов произнес великие слова: «Нужно воспитать человека!», — в то время, как университеты настежь распахнули двери свои для жаждущих истины, в то время, как умственное движение в литературе, преследуя титаническую работу человеческой мысли в Европе, содействовало развитию здравых понятий и разрешению общественных вопросов: — в это самое время сеть железных дорог готовилась уже покрыть Россию во всех направлениях и начать
новую эру в истории ее путей сообщения; свободная торговля получила могущественное развитие с понижением тарифа; потянулась к нам вереница купеческих кораблей и обозов; встрепенулись и зашумели наши фабрики; пришли в обращение капиталы; тучные
нивы и благословенная почва нашей родины нашли лучший сбыт своим богатым произведениям.
Едва переводя дух, облокотясь на траву, глядел я, бессознательно и неподвижно, перед собою, на окрестные холмы, пестревшие
нивами, на реку, извилисто обтекавшую их и далеко, как только мог следить глаз, вьющуюся между
новыми холмами и селами, мелькавшими, как точки, по всей, залитой светом, дали, на синие, чуть видневшиеся леса, как будто курившиеся на краю раскаленного неба, и какое-то сладкое затишье, будто навеянное торжественною тишиною картины, мало-помалу смирило мое возмущенное сердце.