Неточные совпадения
Вся историческая драма религии
Нового Завета в том, что
Новый Завет человека с Богом, Завет любви и свободы не был еще соборным соединением человечества с
Божеством.
Религиозно-космический процесс воздействия
Божества на человечество еще не закончился, и вся драма человека
новой истории, весь
новый опыт подготовляют материны для
нового откровения.
Мое седое
божествоКо мне пылало
новой страстью.
Если бы
божество проявилось нам с еще большей ясностью, чем теперь, я уверен, что люди, противные богу, придумали бы
новые тонкости, чтобы отрицать его.
Но она является началом
новой, тварной многоипостасности, ибо за ней следуют многие ипостаси (людей и ангелов), находящиеся в софийном отношении к
Божеству.
После боговоплощения и сама человечность, человеческое естество, стала иною, ибо получила способность воскресения и
новой жизни благодаря
новому творческому акту
Божества, влившему в нее
новые силы.
Есть ли это самоповторение
Божества, создание тьмы тем
новых ипостасей, человеков и ангелов, — творческий акт
Божества, или рождение, или эманация?
Тем не менее
новая жизнь и
новая антропология утверждается только в Церкви и чрез Церковь, в которой обитает Христос, а с Ним и вся полнота
Божества.
Вообще вопрос собственно о творении духов — ангелов и человека — остается наименее разъясненным в системе Беме, и это делает ее двусмысленной и даже многосмысленной, ибо, с одной стороны, разъясняя Fiat в смысле божественного детерминизма, он отвергает индетерминистический акт
нового творения, но в то же время порой он говорит об этом совершенно иначе [«Воля к этому изображению (ангелов) изошла из Отца, из свойства Отца возникла в слове или сердце Божием от века, как вожделеющая воля к твари и к откровению
Божества.
Акт творения, изводящий мир в бытие, полагающий его внебожественным, в то же время отнюдь не выводит его из божественного лона. Абсолютное полагает в себе относительное бытие или тварь, ничего не теряя в своей абсолютности, но, однако, оставляя относительное в его относительности. Философское описание интуиции тварности приводит к
новой, дальнейшей антиномии: внебожественное в
Божестве, относительное в Абсолютном.
Самая возможность повторений образа Божия, возникновение
новых ипостасей, есть тайна
Божества, о коей не леть есть человеку глаголати.
И учение, и верования их разнятся: образованные люди стремятся более к совершенствованию духа, но и они, как простолюдины, стараются «умерщвлять» плоть усиленными движениями и неистовыми плясками до изнеможения, и они, подобно им, убеждены, что во время исступления на них нисходит благодать, зато не верят в сказания о
новых беспрерывных появлениях
божества в человеческом образе.
Для нас не
новая религия служит причиною изменения народного богочувствования. Скорее наоборот: только изменившееся отношение народа к
божеству и жизни делает возможным не формальное, а действительно внутреннее усвоение
новой религии. Рассмотрим же прежде всего те внутренние изменения в эллинском духе, которые сделали возможным завоевание Эллады Дионисом. Ярко и цельно эти изменения выражаются в послегомеровской литературе.
Эту
новую песню сам Ницше и пропел миру. Пригвожденный ко кресту, со смертною мукою и отчаянием в душе, он славил ясность мира и радость небес. Только такую радость он и знал. Только так смог он понять и радость аполлоновского эллина: что такое светлый мир его
божеств? Не больше, как «восхитительные видения истязуемого мученика».
— Отдашь ты мне ее, конечно, в Т., по окончании приема от меня всего в целости, но мне хотелось бы, чтобы ты написала ее именно нынче, нынешним числом, с которого и начнется для меня
новая эра моей, очищенной от грязи денежных расчетов, любви к тебе, мое
божество — вот в чем мой каприз.
Вместо прежних, угодных
Божеству, целей народов: иудейского, греческого, римского, которые древним представлялись целями движения человечества,
новая история поставила свои цели — благо французского, германского, английского и, в самом своем высшем отвлечении, благо цивилизации всего человечества, под которым разумеются обыкновенно народы, занимающие маленький северозападный уголок большого материка.
Вместо людей, одаренных божественною властью и непосредственно руководимых волею
Божества,
новая история поставила или героев, одаренных необыкновенными, нечеловеческими способностями, или просто людей самых разнообразных свойств, от монархов до журналистов, руководящих массами.
Казалось бы, что отвергнув верования древних о подчинении людей
Божеству и об определенной цели, к которой ведутся народы,
новая наука должна бы была изучать не проявления власти, а причины, образующие ее. Но она не сделала этого. Отвергнув в теории воззрения прежних историков, она следует им на практике.
Но
новая наука истории не может отвечать таким образом. Наука не признает воззрения древних на непосредственное участие
Божества в делах человечества и потому она должна дать другие ответы.