Неточные совпадения
Как с игры да с беганья щеки
разгораются,
Так с хорошей песенки духом
поднимаются
Бедные, забитые…» Прочитав
торжественно
Брату песню
новую (брат сказал:
«Божественно!»),
Гриша спать попробовал.
Каменный ли казенный дом, известной архитектуры с половиною фальшивых окон, один-одинешенек торчавший среди бревенчатой тесаной кучи одноэтажных мещанских обывательских домиков, круглый ли правильный купол, весь обитый листовым белым железом, вознесенный над выбеленною, как снег,
новою церковью, рынок ли, франт ли уездный, попавшийся среди города, — ничто не ускользало от свежего тонкого вниманья, и, высунувши нос из походной телеги своей, я глядел и на невиданный дотоле покрой какого-нибудь сюртука, и на деревянные ящики с гвоздями, с серой, желтевшей вдали, с изюмом и мылом, мелькавшие из дверей овощной лавки вместе с банками высохших московских конфект, глядел и на шедшего в стороне пехотного офицера, занесенного бог знает из какой губернии на уездную скуку, и на купца, мелькнувшего в сибирке [Сибирка — кафтан с перехватом и сборками.] на беговых дрожках, и уносился мысленно за ними в
бедную жизнь их.
Эта гордость, хотя и заслуженная, не понравилась почему-то Катерине Ивановне: «в самом деле, точно без Амалии Ивановны и стола бы не сумели накрыть!» Не понравился ей тоже и чепец с
новыми лентами: «уж не гордится ли, чего доброго, эта глупая немка тем, что она хозяйка и из милости согласилась помочь
бедным жильцам?
— Невесте идет принарядиться, — сказала бабушка: — это памятный день в жизни каждой девушки, и это очень похвально, чтобы ее обрадовать, — от радости всякий человек бодрее выступает на
новый путь жизни, а от первого шага много зависит. Ты сделал очень хорошо, что обрадовал
бедную невесту.
Бедный Обломов то повторял зады, то бросался в книжные лавки за
новыми увражами и иногда целую ночь не спал, рылся, читал, чтоб утром, будто нечаянно, отвечать на вчерашний вопрос знанием, вынутым из архива памяти.
— Или, например, Ирландия! — начал Иван Петрович с
новым одушевлением, помолчав, — пишут, страна
бедная, есть нечего, картофель один, и тот часто не годится для пищи…
— Успокойтесь: ничего этого нет, — сказала она кротко, — и мне остается только поблагодарить вас за этот
новый урок, за предостережение. Но я в затруднении теперь, чему следовать: тогда вы толкали туда, на улицу — теперь… боитесь за меня. Что же мне,
бедной, делать!.. — с комическим послушанием спросила она.
Он до того поверил своей к ней ненависти, что даже вдруг задумал влюбиться и жениться на ее падчерице, обманутой князем, совершенно уверил себя в своей
новой любви и неотразимо влюбил в себя
бедную идиотку, доставив ей этою любовью, в последние месяцы ее жизни, совершенное счастье.
Мы вошли в их
бедную избу, пили чай и слушали рассказы о трудностях и недостатках, с какими, впрочем, неизбежно сопряжено первоначальное водворение в
новом краю.
Итак, Вера Павловна занялась медициною; и в этом,
новом у нас деле, она была одною из первых женщин, которых я знал. После этого она, действительно, стала чувствовать себя другим человеком. У ней была мысль: «Через несколько лет я уж буду в самом деле стоять на своих ногах». Это великая мысль. Полного счастья нет без полной независимости.
Бедные женщины, немногие из вас имеют это счастие!
— Скажите сейчас, ведь ждать невыносимо. Вы говорите: придумать что-нибудь
новое — значит то, что мы прежде придумали, вовсе не годится? Мне нельзя быть гувернанткою?
Бедная я, несчастная я!
В девять часов утра заблаговестили к
обедне, и все потянулось к
новой каменной церкви, построенной Кирилом Петровичем и ежегодно украшаемой его приношениями.
Другой, из видов предупредительной осторожности, требовал
новых обеспечений, чтоб в случае моей смерти воспитание и содержание моих детей не пало на
бедную коммуну.
Зачем она встретилась именно со мной, неустоявшимся тогда? Она могла быть счастливой, она была достойна счастья. Печальное прошедшее ушло,
новая жизнь любви, гармонии была так возможна для нее!
Бедная,
бедная Р.! Виноват ли я, что это облако любви, так непреодолимо набежавшее на меня, дохнуло так горячо, опьянило, увлекло и разнеслось потом?
Новый год весь уезд встречал у предводителя Струнникова, который давал по этому случаю бал. Вереница экипажей съезжалась 31-го декабря со всех сторон в Словущенское, причем помещики покрупнее останавливались в предводительском доме, а
бедные — на селе у мелкопоместных знакомых. Впрочем, о предводительском бале я уже говорил в своем месте и более распространяться об этом предмете не считаю нужным.
Мне показалось, что она улыбается и что-то
новое светилось в ее глазах. Вотчим был у
обедни, бабушка послала меня за табаком к еврейке-будочнице, готового табаку не оказалось, пришлось ждать, пока будочница натерла табаку, потом отнести его бабушке.
А может случиться — подумать боюсь! —
Я первого мужа забуду,
Условиям
новой семьи подчинюсь
И сыну не матерью буду,
А мачехой лютой?.. Горю от стыда…
Прости меня,
бедный изгнанник!
Тебя позабыть! Никогда! никогда!
Ты сердца единый избранник…
Через год Островский написал
новую комедию: «
Бедная невеста».
Насмешливая улыбка бродила на губах
нового гостя во всё время чтения стихов, как будто и он уже слышал кое-что про «рыцаря
бедного».
Спасибо вам за три стиха по случаю
новой могилы в Марьине. Грустно за
бедную Наталью Дмитриевну. Ваше трехстишие отрадно! Я ей при первом письме передам вашу мысль, — она ей придется по душе.
Маремьянствую несознательно, а иначе сделать не умею. С другой стороны, тут же подбавилось: узнал, что Молчанов отдан под военный суд при Московском ордонансгаузе. [Комендантском управлении.] Перед глазами беспрерывно
бедная Неленька! оттасоваться невозможно. Жду не дождусь оттуда известия, как она ладит с этим
новым, неожиданным положением. Непостижимо, за что ей досталась такая доля? За что нам пришлось, в семье нашей, толковать о таких грязных делах?
С Трубецкими я разлучился в грустную для них минуту: накануне отъезда из Иркутска похоронили их малютку Володю.
Бедная Катерина Ивановна в первый раз испытала горе потерять ребенка: с христианским благоразумием покорилась неотвратимой судьбе. Верно, они вам уже писали из Оёка, где прозимуют без сомнения, хотя, может быть, и выйдет им
новое назначение в здешние края. Сестра мне пишет, что Потемкиной обещано поместить их в Тобольск. Не понимаю, почему это не вышло в одно время с моим назначением.
Трудно и почти невозможно (по крайней мере я не берусь) дать вам отчет на сем листке во всем том, что происходило со мной со времени нашей разлуки — о 14-м числе надобно бы много говорить, но теперь не место, не время, и потому я хочу только, чтобы дошел до вас листок, который, верно, вы увидите с удовольствием; он скажет вам, как я признателен вам за участие, которое вы оказывали
бедным сестрам моим после моего несчастия, — всякая весть о посещениях ваших к ним была мне в заключение истинным утешением и
новым доказательством дружбы вашей, в которой я, впрочем, столько уже уверен, сколько в собственной нескончаемой привязанности моей к вам.
Сначала он жаловался жене на ее нелюдимство, вредное для его отношений, потом стал надеяться, что это пройдет, старался втянуть жену в
новые интересы и с этою целью записал ее в члены комитета грамотности и общества для вспомоществования
бедным.
Все уездные любители церковного пения обыкновенно сходились в собор к ранней
обедне, ибо Никон Родионович всегда приходили помолиться за ранней, и тут пели певчие. Поздней
обедни Никон Родионович не любили и ядовито замечали, что к поздней
обедне только ходят приказничихи хвастаться, у кого
новые башмаки есть.
Мать, в свою очередь, пересказывала моему отцу речи Александры Ивановны, состоявшие в том, что Прасковью Ивановну за богатство все уважают, что даже всякий
новый губернатор приезжает с ней знакомиться; что сама Прасковья Ивановна никого не уважает и не любит; что она своими гостями или забавляется, или ругает их в глаза; что она для своего покоя и удовольствия не входит ни в какие хозяйственные дела, ни в свои, ни в крестьянские, а все предоставила своему поверенному Михайлушке, который от крестьян пользуется и наживает большие деньги, а дворню и лакейство до того избаловал, что вот как они и с нами, будущими наследниками, поступили; что Прасковья Ивановна большая странница, терпеть не может попов и монахов, и нищим никому копеечки не подаст; молится богу по капризу, когда ей захочется, — а не захочется, то и середи
обедни из церкви уйдет; что священника и причет содержит она очень богато, а никого из них к себе в дом не пускает, кроме попа с крестом, и то в самые большие праздники; что первое ее удовольствие летом — сад, за которым она ходит, как садовник, а зимою любит она петь песни, слушать, как их поют, читать книжки или играть в карты; что Прасковья Ивановна ее, сироту, не любит, никогда не ласкает и денег не дает ни копейки, хотя позволяет выписывать из города или покупать у разносчиков все, что Александре Ивановне вздумается; что сколько ни просили ее посторонние почтенные люди, чтоб она своей внучке-сиротке что-нибудь при жизни назначила, для того чтоб она могла жениха найти, Прасковья Ивановна и слышать не хотела и отвечала, что Багровы родную племянницу не бросят без куска хлеба и что лучше век оставаться в девках, чем навязать себе на шею мужа, который из денег женился бы на ней, на рябой кукушке, да после и вымещал бы ей за то.
— Это совсем другое! — произнес Неведомов, как бы даже удивленный этим сравнением. — Виктор Гюго больше всего обязан своей славой тому, что явился тотчас после бесцветной, вялой послереволюционной литературы и, действительно, в этом
бедном французском языке отыскал
новые и весьма сильные краски.
Для дня рождения своего, он был одет в чистый колпак и совершенно новенький холстинковый халат; ноги его, тоже обутые в
новые красные сафьяновые сапоги, стояли необыкновенно прямо, как стоят они у покойников в гробу, но больше всего кидался в глаза — над всем телом выдавшийся живот; видно было, что
бедный больной желудком только и жил теперь, а остальное все было у него парализовано. Павла вряд ли он даже и узнал.
Рассказывает, где был, что у кого купил, как преосвященный, объезжая епархию, в К — не
обедню служил, какой у протодьякона голос и в каких отношениях находится
новый становой к исправнику и секретарю земского суда.
Помнится, в тот же день за обедом матушка осведомилась у дворецкого о том, кто были наши
новые соседи, и, услыхав фамилию княгини Засекиной, сперва промолвила не без некоторого уважения: «А! княгиня… — а потом прибавила: — Должно быть,
бедная какая-нибудь».
В торжественный день он явился ровно в одиннадцать часов, прямо от
обедни, во фраке, прилично заштопанном, и действительно в
новом жилете и в
новых сапогах.
Казнь должна была совершиться в селе. И, вернувшись в воскресенье от
обедни, Маланья, в
новом платье и
новых башмаках, доложила барыне, что строят виселицу и к середе ждут палача из Москвы и что воют семейные не переставая, по всей деревне слышно.
Расстояние, которое лежало между ею и
бедным маленьким чиновником канцелярии ее папаши, только давало
новую пищу ее воображению, раздражая его и ежечасно подстрекая то стремление к неизвестному и неизведанному, которое во всякой женщине составляет господствующую страсть.
Бедный майор Панов! Сдается мне, что долго не быть ему подполковником. Разве
новый Баттенберг приедет и напишет...
В нашем городе, где он устроился тотчас после крестьянского освобождения, он был лучший портной. Но город наш —
бедный, и обыватели его только починивались, редко прибегая к заказам
нового платья. Один исправник неизменно заказывал каждый год
новую пару, но и тут исправничиха сама покупала сукно и весь приклад, призывала Гришку и приказывала кроить при себе.
Вот уже двадцать лет, как вы хвастаетесь, что идете исполинскими шагами вперед, а некоторые из вас даже и о каком-то «
новом слове» поговаривают — и что же оказывается — что вы
беднее, нежели когда-нибудь, что сквернословие более, нежели когда-либо, регулирует ваши отношения к правящим классам, что Колупаевы держат в плену ваши души, что никто не доверяет вашей солидности, никто не рассчитывает ни на вашу дружбу, ни на вашу неприязнь… ах!
Сам он оделся в
новый свой вицмундир, в белый с светлыми форменными пуговицами жилет и белый галстук — костюм, который он обыкновенно надевал, причащаясь и к
обедне светлого христова воскресенья.
К
обедне Петр Михайлыч шел уже с Настенькой и был одет в
новую шинель и шляпу и средний вицмундир; капитан являлся тоже в среднем вицмундире.
Бедная девушка с жадностью бросилась в этот безбрежный океан. Какими героями казались ей Жанены, Бальзаки, Друино — и целая вереница великих мужей! Что перед их дивными изображениями жалкая сказка о Вулкане? Венера перед этими
новыми героинями просто невинность! И она жадно читала
новую школу, вероятно, читает и теперь.
Род человеческий можно разделять на множество отделов — на богатых и
бедных, на добрых и злых, на военных и статских, на умных и глупых и т. д., и т. д., но у каждого человека есть непременно свое любимое главное подразделение, под которое он бессознательно подводит каждое
новое лицо.
В
новом устройстве совсем не будет
бедных.
Я почти положительно знаю, что вот с этого-то рокового утра и начались первые явные следы того состояния, которое и привело, говорят,
бедного Андрея Антоновича в то известное особое заведение в Швейцарии, где он будто бы теперь собирается с
новыми силами.
— Один, один он мне остался теперь, одна надежда моя! — всплеснул он вдруг руками, как бы внезапно пораженный
новою мыслию, — теперь один только он, мой
бедный мальчик, спасет меня и — о, что же он не едет! О сын мой, о мой Петруша… и хоть я недостоин названия отца, а скорее тигра, но… laissez-moi, mon ami, [оставьте меня, мой друг (фр.).] я немножко полежу, чтобы собраться с мыслями. Я так устал, так устал, да и вам, я думаю, пора спать, voyez-vous, [вы видите (фр.).] двенадцать часов…
О, сколько беспокойств и хлопот причинил старушке этот вывоз дочерей: свежего,
нового бального туалета у барышень не было, да и денег, чтобы сделать его, не обреталось; но привезти на такой блестящий бал, каковой предстоял у сенатора, молодых девушек в тех же платьях, в которых они являлись на нескольких балах, было бы решительно невозможно, и
бедная Юлия Матвеевна, совсем почти в истерике, объездила всех местных модисток, умоляя их сшить дочерям ее наряды в долг; при этом сопровождала ее одна лишь Сусанна, и не ради туалета для себя, а ради того, чтобы Юлия Матвеевна как-нибудь не умерла дорогой.
— Вишь ты, какой прыткий! — сказал он, глядя на него строго. — Уж не прикажешь ли мне самому побежать к вам на прибавку? Ты думаешь, мне только и заботы, что ваша Сибирь? Нужны люди на хана и на Литву. Бери что дают, а обратным путем набирай охотников. Довольно теперь всякой голи на Руси. Вместо чтоб докучать мне по все дни о хлебе, пусть идут селиться на те
новые земли! И архиерею вологодскому написали мы, чтоб отрядил десять попов
обедни вам служить и всякие требы исполнять.
На другой день
новый протопоп служил
обедню и произнес слово, в котором расточал похвалы своему предшественнику и говорил о необходимости и обязанности поминать и чтить его заслуги.
16-го августа. Был у
нового владыки. Мужчина, казалось, весьма рассудительный и характерный. Разговаривали о состоянии духовенства и приказали составить о сем записку. Сказали, что я рекомендован им прежним владыкой с отличной стороны. Спасибо тебе,
бедный и злопобежденный дедуня, за доброе слово!
И действительно, немедленно после
обедни, целый город был свидетелем, как «старый» направился с визитом к «
новому».
— У нас теперь нет денег, чтобы купить себе хлеба, — сказала она. — Григорий Николаич уезжает на
новую должность, но меня с детьми не хочет брать с собой, и те деньги, которые вы, великодушный человек, присылали нам, тратит только на себя. Что же нам делать? Что?
Бедные, несчастные дети!
Прошло месяца три; на батиньольских вершинах все шло по-прежнему. Единственная перемена заключалась в том, что pigeon [голубь (франц.).] из тринадцатого нумера прискучил любовью
бедной Augustine и оставленная colombine, [голубка (франц.).] написав на дверях изменника, что он «свинья, урод и мерзавец», стала спокойно встречаться с заменившею ее
новою подругою тринадцатого нумера и спала у себя с m-lle Marie.