Неточные совпадения
Дня через три приехали опять гокейнсы, то есть один Баба и другой, по обыкновению
новый, смотреть фрегат. Они пожелали видеть адмирала, объявив, что привезли ответ губернатора на письма от адмирала и из Петербурга. Баниосы передали, что его превосходительство «увидел письмо с удовольствием и хорошо понял» и что постарается все исполнить. Принять адмирала он, без позволения, не смеет, но что послал уже
курьера в Едо и ответ надеется получить скоро.
С приходом в порт Ллойд у нас было много приятных ожиданий, оттого мы и приближались неравнодушно к
новому берегу, нужды нет, что он пустой. Там ожидали нас: корвет из Камчатки, транспорт из Ситхи и
курьеры из России, которые, конечно, привезли письма. Все волновались этими надеждами.
Харченко действительно быстро устроился по-новому. В нем сказался очень деятельный и практический человек. Во-первых, он открыл внизу малыгинского дома типографию; во-вторых, выхлопотал себе право на издание ежедневной газеты «Запольский
курьер» и, в-третьих, основал библиотеку. Редакция газеты и библиотека помещались во втором этаже.
К огорчению Харитона Артемьича, первый номер «Запольского
курьера» вышел без всяких ругательств, а в программе были напечатаны какие-то непонятные слова: о народном хозяйстве, об образовании, о насущных нуждах края, о будущем земстве и т. д. Первый номер все-таки произвел некоторую сенсацию: обругать никого не обругали, но это еще не значило, что не обругают потом. В банке
новая газета имела свои последствия. Штофф сунул номер Мышникову и проговорил с укоризной...
С начала 1897 года подпись Я.А. Фейгина появилась еще в числе пятерых издателей под
новым журналом «Бюллетень Хлебной биржи». Последний издавался на средства богатых московских хлебных торговцев, а о втором его издании — «
Курьере торговли и промышленности» — редактор «Московского листка» Н.И. Пастухов ядовито замечал, что он «жареным пахнет».
Вскоре после исчезновения князя прекратился в конце года и «
Курьер», в мае 1895 года вышел снова в
новом издательстве Е. Коган, а в сентябре 1896 года под газетой стояла подпись: редактор-издатель Я.А. Фейгин.
Не верит. Отправился по начальству. Видит, дом, где начальник живет,
новой краской выкрашен. Швейцар —
новый,
курьеры —
новые. А наконец, и сам начальник — с иголочки. От прежнего начальника вредом пахло, а от
нового — пользою. Прежний хоть и угрюмо смотрел, а ничего не видел, этот — улыбается, а все видит.
Отправился ретивый начальник по начальству. Видит: дом, где начальник живет,
новой краской выкрашен; швейцар —
новый,
курьеры —
новые. А наконец и сам начальник — с иголочки. От прежнего начальника вредом пахло, а от
нового — пользою. Прежний начальник сопел,
новый — соловьем щелкает. Улыбается, руку жмет, садиться просит… Ангел!
Живучесть роли Чацкого состоит не в новизне неизвестных идей, блестящих гипотез, горячих и дерзких утопий или даже истин en herbe [В зародыше (франц.).]: у него нет отвлеченностей. Провозвестники
новой зари, или фанатики, или просто вестовщики — все эти передовые
курьеры неизвестного будущего являются и — по естественному ходу общественного развития — должны являться, но их роли и физиономии до бесконечности разнообразны.
Среди измятой временем, расшатанной половодьем толпы мещанских домишек торчит красная кирпичная часовня во имя Александра Невского: ее построил предок вымерших помещиков Бубновых на том месте, где его, — когда он, по гневному повелению Павла I, ехал в ссылку в Тобольск, — догнал
курьер с приказом
нового царя немедля возвратиться в Питер.
От самого короля узнал он, что отправляется
курьером к Шлиппенбаху с известием о
новых победах и обещаниями скоро соединиться с лифляндским корпусом в Москве.
Разговор с графом Растопчиным, его тон озабоченности и поспешности, встреча с
курьером, беззаботно рассказывавшим о том, как дурно идут дела в армии, слухи о найденных в Москве шпионах, о бумаге, ходящей по Москве, в которой сказано, что Наполеон до осени обещает быть в обеих русских столицах, разговор об ожидаемом на завтра приезде государя ― всё это с
новою силой возбуждало в Пьере то чувство волнения и ожидания, которое не оставляло его со времени появления кометы и в особенности с начала войны.
И вслед за адъютантом интендант спрашивает, куда везти провиант, а начальник гошпиталей, — куда везти раненых; а
курьер из Петербурга привозит письмо, государя, не допускающее возможности оставить Москву, а соперник главнокомандующего, тот, кто подкапывается под него (такие всегда есть и не один, а несколько) предлагает
новый проект, диаметрально-противуположный плану выхода на Калужскую дорогу; а силы самого главнокомандующего требуют сна и подкрепления; а обойденный наградой почтенный генерал приходит жаловаться, а жители умоляют о защите; посланный офицер для осмотра местности приезжает и доносит совершенно противуположное тому, что́ говорил перед ним посланный офицер; а лазутчик, пленный и делавший рекогносцировку генерал, все описывают различно положение неприятельской армии.