Неточные совпадения
Хотя мне в эту минуту больше хотелось спрятаться с головой под кресло бабушки, чем выходить из-за него, как было
отказаться? — я встал, сказал «rose» [роза (фр.).] и робко взглянул на Сонечку. Не успел я опомниться, как чья-то рука в белой перчатке очутилась в моей, и княжна с приятнейшей улыбкой пустилась вперед, нисколько не подозревая того, что я решительно не знал, что делать с своими
ногами.
Самгин
отказался. Поручик Трифонов застыл, поставив
ногу на ступень вагона. Было очень тихо, только снег скрипел под
ногами людей, гудела проволока телеграфа и сопел поручик. Вдруг тишину всколыхнул, разрезал высокий, сочный голос, четко выписав на ней отчаянные слова...
Клим нередко ощущал, что он тупеет от странных выходок Дронова, от его явной грубой лжи. Иногда ему казалось, что Дронов лжет только для того, чтоб издеваться над ним. Сверстников своих Дронов не любил едва ли не больше, чем взрослых, особенно после того, как дети
отказались играть с ним. В играх он обнаруживал много хитроумных выдумок, но был труслив и груб с девочками, с Лидией — больше других. Презрительно называл ее цыганкой, щипал, старался свалить с
ног так, чтоб ей было стыдно.
В углу, откуда он пришел, сидел за столом такой же кругленький, как Тагильский, но пожилой, плешивый и очень пьяный бородатый человек с большим животом, с длинными
ногами. Самгин поторопился уйти,
отказавшись от предложения Тагильского «разделить компанию».
Утром 4 августа мы стали собираться в путь. Китайцы не отпустили нас до тех пор, пока не накормили как следует. Мало того, они щедро снабдили нас на дорогу продовольствием. Я хотел было рассчитаться с ними, но они наотрез
отказались от денег. Тогда я положил им деньги на стол. Они тихонько передали их стрелкам. Я тоже тихонько положил деньги под посуду. Китайцы заметили это и, когда мы выходили из фанзы, побросали их под
ноги мулам. Пришлось уступить и взять деньги обратно.
Орочи настаивали, они помогли нам обуться и подняться на
ноги. Они принялись рубить дрова и просили нас то одного, то другого сходить за топором, принести дров, поднять полено и т. д. Я убедил Рожкова и Ноздрина не
отказываться от работы и объяснил в чем дело. Кишечник и желудок отвыкли работать, и от этого мы заболели: нужны движения, нужно дать встряску организму, нужен физический труд, хотя бы через силу.
Женька же до самой ночи сидела, скрестив по-турецки
ноги, на своей постели,
отказалась от обеда и выгоняла вон всех подруг, которые заходили к ней.
Генерал указал на кушетку и несколько венских стульев, но мужички
отказались наотрез, «свои
ноги есть, постоим, ваше высокопревосходительство…» Ходокам нравилось солдатское лицо генерала, потому строгий генерал, справедливый, выходит. Громкий голос и уверенные манеры тоже говорили в его пользу.
Герр Клюбер поблагодарил — и, мгновенно раскинув фалды фрака, опустился на стул, — но опустился так легко и держался на нем так непрочно, что нельзя было не понять: «Человек этот сел из вежливости — и сейчас опять вспорхнет!» И действительно, он немедленно вспорхнул и, стыдливо переступив два раза
ногами, словно танцуя, объявил, что, к сожалению, не может долее остаться, ибо спешит в свой магазин — дела прежде всего! — но так как завтра воскресенье — то он, с согласия фрау Леноре и фрейлейн Джеммы, устроил увеселительную прогулку в Соден, на которую честь имеет пригласить г-на иностранца, и питает надежду, что он не
откажется украсить ее своим присутствием.
А у Александрова не было ни единой копейки. О свинская, о подлая бедность! Неужели придется
отказаться? не прийти? сказать через Венсана, что заболел мгновенно дифтеритом или сломал
ногу?
Вьюга действительно была сильна. Сверстов, здоровый и крепкий еще мужчина, чувствовал, что ветер чуть не сшибал его с
ног, колючий снег слепил ему глаза. Он хотел было, по крайней мере, подать Сусанне Николаевне руку; но она и от того
отказалась, проговорив кротким голосом...
Красивый адъютант, поздоровавшись, попросил Хаджи-Мурата сесть, пока он доложит князю. Но Хаджи-Мурат
отказался сесть и, заложив руку за кинжал и отставив
ногу, продолжал стоять, презрительно оглядывая присутствующих. Переводчик, князь Тарханов, подошел к Хаджи-Мурату и заговорил с ним. Хаджи-Мурат неохотно, отрывисто отвечал. Из кабинета вышел кумыцкий князь, жаловавшийся на пристава, и вслед за ним адъютант позвал Хаджи-Мурата, подвел его к двери кабинета и пропустил в нее.
Я, конечно, от этого зрелища не
откажусь и поднимать людей на задние
ноги — не стану-с, а даже — посмеюсь над ними и, может быть, очень-с! — но — говорю по чистой совести — не это главное для меня!
— Не, отец мой, ваших-то русских я бы давно перевешал, кабы царь был. Только резать и умеют. Так-то нашего казака Баклашева не-человеком сделали,
ногу отрезали. Стало, дураки. На чтò теперь Баклашев годится? Нет, отец мой, в горах дохтура есть настоящие. Так-то Гирчика, няню моего, в походе ранили в это место, в грудь, так дохтура ваши
отказались, а из гор приехал Саиб, вылечил. Травы, отец мой, знают.
Мерси. Не
откажусь. Жарко, знаете, а тут все на
ногах да на
ногах.
— Да, ты понимаешь меня. Вспомни твои слова, вспомни, что ты мне писала. Я не могу делиться с другим, нет, нет, я не могу согласиться на жалкую роль тайного любовника, я не одну мою жизнь, я и другую жизнь бросил к твоим
ногам, я от всего
отказался, я все разбил в прах, без сожаления и без возврата, но зато я верю, я твердо убежден, что и ты сдержишь свое обещание и соединишь навсегда твою участь с моею…
Но как бы хорошо человек ни выбрал жизнь для себя — ее хватает лишь на несколько десятков лет, — когда просоленному морской водою Туба минуло восемьдесят — его руки, изувеченные ревматизмом,
отказались работать — достаточно! — искривленные
ноги едва держали согнутый стан, и, овеянный всеми ветрами старик, он с грустью вышел на остров, поднялся на гору, в хижину брата, к детям его и внукам, — это были люди слишком бедные для того, чтоб быть добрыми, и теперь старый Туба не мог — как делал раньше — приносить им много вкусных рыб.
Он долго
отказывался под разными предлогами, наконец уступил и пошел с ним и сестрой, а когда они двое взошли на верхний ярус лесов, то упали оттуда — жених прямо на землю, в творило с известью, а брат зацепился платьем за леса, повис в воздухе и был снят каменщиками. Он только вывихнул
ногу и руку, разбил лицо, а жених переломил позвоночник и распорол бок.
Но немного выпил и,
отказываясь, стиснул зубы; потом просил есть и опять пить и от всего
отказывался. Волновался все сильнее и слабо перебирал пальцами, — ему же казалось, что он бежит, прыгает, вертится и падает, сильно размахивает руками. Бормотал еле слышно и непонятно, — а ему казалось, что он говорит громко и сильно, свободно спорит и смеется над ответами. Прислонился к горячей печке спиною, приятно заложил
нога за
ногу и говорит, тихо и красиво поводя рукою...
Юшка стал было
отказываться; но я ему объявил, что, если он не возьмет у меня этих часов, я сию же минуту раздавлю, растопчу их
ногами, расшибу их вдребезги, брошу в помойную яму! Он подумал, хихикнул и взял часы. А я возвратился в нашу комнату и, увидав Давыда, читавшего книгу, рассказал ему свой поступок.
Чемодан наконец поддался. Возница налег на него животом и выпихнул его прямо на меня. Я хотел удержать его за ремень, но рука
отказалась работать, и распухший, осточертевший мой спутник с книжками и всяким барахлом плюхнулся прямо на траву, шарахнув меня по
ногам.
Чувствовал он еще, что опал и ослаб совершенно, что несет его какою-то совершенно особенною и постороннею силою, что он вовсе не сам идет, что, напротив, его
ноги подкашиваются и служить
отказываются.
Бахтиаров писал, что он
отказывается от свидания с нею, потому что страсть его возрастает с каждым днем; что он уже долее не в состоянии владеть собою и готов, несмотря на ее холодность, при ее муже броситься к ее
ногам и молить о любви.
— Какая неприятность! — сказал он потом, выходя в залу. — У нас молодой наш
отказывается от танцев: вчерашний день
ногу ушиб, выскакивая из кареты. Павел Васильич, — сказал он, обращаясь к вдали стоящему Бешметеву, — что, ваша
нога болит еще?
Но усталая, измученная и голодная пегашка на тот раз, к довершению всех несчастий Антона, решительно
отказывалась повиноваться пруканью и понуканью своего хозяина; она уперлась передними
ногами в землю, сурово потупила голову и не двигалась с места.
— Не беспокойтесь ожидать, — сказал Тютюн-Ягелонский: — я
отказываюсь не только от обеда, но и от родства.
Нога моя не будет у вас и не признаю вас дйдею за оскорбление моей чести. — С этим словом ушел и он.
Я не таков. Нет, я, не споря,
От прав моих не
откажусь;
Или хоть мщеньем наслажусь.
О, нет! когда б над бездной моря
Нашел я спящего врага,
Клянусь, и тут моя
ногаНе пощадила бы злодея;
Я в волны моря, не бледнея,
И беззащитного б толкнул;
Внезапный ужас пробужденья
Свирепым смехом упрекнул,
И долго мне его паденья
Смешон и сладок был бы гул.
Ноги даже в калошах зябнут и застывают. Крестьяне решительно
отказались топить школу. Они и детей-то посылают учиться только для того, чтобы даром не пропадал гривенник, который земство взимает на нужды народного образования. Приходится топить остатками забора и брать взаймы охапками у фельдшера. Тому — житье. Однажды мужики попробовали было и его оставить без дров, а он взял и прогнал наутро всех больных, пришедших на пункт. И дрова в тот же день явились сами собой.
Граф схватил купца за шиворот и велел ему плясать в присядку. Купец
отказывался. Граф схватил бутылку шампанского и, перевернув купца
ногами кверху, велел его держать так и, к общему хохоту, медлительно вылил на него всю бутылку.
Тит Титыч. Я тебе приказываю, слышишь! Проси, кланяйся в
ноги. Он и постарше тебя, да кланялся. Как он смеет не отдать, когда я этого желаю! Я на приданое ей денег дам. Ступай! Небось, не
откажется.
И невежливость ответа исчезала в его искренности и простоте.
Отказывался смотреть новые платья Зизи, не выходил к гостям, предоставляя губернаторше выдумывать предлоги, и совершенно перестал заниматься делами и
отказывался, без объяснения причин, выслушивать доклады. Но просителей раз в неделю он принимал и внимательно выслушивал каждого, с интересом, несколько даже невежливым, оглядывая его с
ног до головы.
— От охраны их превосходительство решительно
отказываются и даже не позволяют ни об чем говорить; агенты, извините за выражение, с
ног сбились, ходивши за их превосходительством, и все без результатов, так как любой мерзавец из-за угла или даже через забор камнем может ушибить их превосходительство.
Слон вдруг
отказался слушаться своего хозяина. Он осторожно опустился на все четыре
ноги, не задев Лоренциты, она же спокойно лежала между его
ногами. Обозленный Энрико стал изо всей силы бить слона по хоботу и свистать, стараясь вторично поднять его на задние
ноги. Слон не повиновался. «Довольно, довольно!» кричала взволнованная публика.
Едва держась на
ногах, долго он старался спрятать в карман захваченный на бегу нераскупоренный штоф водки — и потом хотел было кого-то начать звать, но язык его, после сплошной трехдневной работы, вдруг так сильно устал, что как прилип к гортани, так и не хочет шевелиться. Но и этого мало, — и
ноги Сафроныча оказались не исправнее языка, и они так же не хотели идти, как язык
отказывался разговаривать, да и весь он стал никуда не годен: и глаза не видят, и уши его не слышат, и только голову ко сну клонит.
— Кто бы
отказался от таких благ! — подхватил один из адъютантов, переминаясь с
ноги на
ногу у дормеза.
Моя
нога не будет у нее, я
откажусь от всех моих родных, если только они осмеляться относительно к тебе хотя с малейшим неуважением!
— Жила у нас на селе бобылка, на носу красная жилка,
ноги саблями, руки граблями, губа на губе, как гриб на грибе. Хатка у нее была на отлете, огород на болоте, — чем ей, братцы, старенькой, пропитаться?.. Была у нее коровка, давала — не
отказывалась — по ведру в день, куда хошь, туда и день. Носила бабка по дачам молоко, жила ни узко, ни широко, — пятак да полушка, толокно да ватрушка.
— Я готова оставить ребенка у себя, — степенно отвечала Фекла. — Мы с мужем хотя и не богаты, и у нас у самих трое ребят, но бросить и чужого ребенка несогласны.
Отказываться принять малютку — грех, я же так любила Арину, и в память о покойной готова поставить ее дочь на
ноги.
Ты слыхал, что такое Кенигштейн: твердыня на скале неприступной, куда
нога неприятельская никогда не клала своего следа и, вероятно, никогда не положит. И туда умели пробраться любовь Розы и верность Фрица. Рассказывают, что комендант кенигштейнский, несмотря на ужасный пример, в его глазах совершенный, склонился было за тельца золотого освободить нашего дядю, но что Паткуль слишком понадеялся на заступление Петра, на важность своего сана и великодушие Августа — и
отказался купить себе свободу ценою денег.
— Что же,
отказывайся, Бог с тобой, и без тебя проживу, не умру… Обалдел парень, предложение сделал не весть кому… Не вязать же его мне, шалого, по рукам и
ногам… Женись, дескать, женись… Слово дал… Нет, брат, возьми ты свое слово назад и убирайся к лешему…
Он тут же произвел шестнадцать человек запорожцев в офицеры, а остальных, которые
отказались от чина, велел обмундировать с
ног до головы в лучшее казацкое платье и сверх того подарил каждому по сто червонцев.
Недавно так и было с Петей, промочившим
ноги и потом три дня пролежавшим в жару; младший, Женя, тоже нехорош:
отказывается почему-то есть, заметно похудел и побледнел, а что я могу сделать с ним, когда я ничего не умею с детьми?
Все у меня было: и ум, и честь, и достоинство, и даже — страшно подумать — бессмертие; и все это я бросил под
ноги проститутке, от всего
отказался только потому, что она плохая…
От этого, услыхав о такой милости и твердом на меня уповании, я было хотел
отказаться от места, но, зная удивительный в практике разум владыки, побежал к нему и, пав перед ним в
ноги, все рассказал ему и стал просить у него совета. Он же, выслухав меня, добре сказал...