Неточные совпадения
[Фаланстер (франц.) — дом-дворец, в котором, по идее французского социалиста-утописта Фурье (1772–1837), живет «
фаланга», то есть ячейка коммунистического общества будущего.]
Вы говорите: «Разумное отношение к человечеству есть тоже моя выгода»; а если я нахожу все эти разумности неразумными, все эти казармы,
фаланги?
Мы, сквозь эту
фалангу любопытных, подошли к валу, взошли на мостик, брошенный дугой через канавку, и стали смотреть на лагерь.
Раз, брат, меня
фаланга укусила, я две недели от нее в жару пролежал; ну так вот и теперь вдруг за сердце, слышу, укусила
фаланга, злое-то насекомое, понимаешь?
Я тебе прямо скажу: эта мысль, мысль
фаланги, до такой степени захватила мне сердце, что оно чуть не истекло от одного томления.
Вольтер этой почтенной
фаланги был начальник тайной полиции при Александре — Яков Иванович де Санглен; ее молодой человек, подававший надежды, — Пимен Арапов.
Галахов был слишком развит и независим, чтоб совсем исчезнуть в фурьеризме, но на несколько лет он его увлек. Когда я с ним встретился в 1847 в Париже, он к
фаланге питал скорее ту нежность, которую мы имеем к школе, в которой долго жили, к дому, в котором провели несколько спокойных лет, чем ту, которую верующие имеют к церкви.
Последние юноши Франции были сен-симонисты и
фаланга. Несколько исключений не могут изменить прозаически плоский характер французской молодежи. Деку и Лебра застрелились оттого, что они были юны в обществе стариков. Другие бились, как рыба, выкинутая из воды на грязном берегу, пока одни не попались на баррикаду, другие — на иезуитскую уду.
Станкевич, тоже один из праздных людей, ничего не совершивших, был первый последователь Гегеля в кругу московской молодежи. Оч изучил немецкую философию глубоко и эстетически; одаренный необыкновенными способностями, он увлек большой круг друзей в свое любимое занятие. Круг этот чрезвычайно замечателен, из него вышла целая
фаланга ученых, литераторов и профессоров, в числе которых были Белинский, Бакунин, Грановский.
Мудрые правила — со всеми быть учтивым и ни с кем близким, никому не доверяться — столько же способствовали этим сближениям, как неотлучная мысль, с которой мы вступили в университет, — мысль, что здесь совершатся наши мечты, что здесь мы бросим семена, положим основу союзу. Мы были уверены, что из этой аудитории выйдет та
фаланга, которая пойдет вслед за Пестелем и Рылеевым, и что мы будем в ней.
Сражение младшего Кира с братом своим Артарксерксом, его смерть в этой битве, возвращение десяти тысяч греков под враждебным наблюдением многочисленного персидского воинства, греческая
фаланга, дорийские пляски, беспрестанные битвы с варварами и, наконец, море — путь возвращения в Грецию, — которое с таким восторгом увидело храброе воинство, восклицая: «Фалатта! фалатта!» — все это так сжилось со мною, что я и теперь помню все с совершенной ясностью.
— Еще бы! — подхватила и Мари. — Он просто, как умный человек, понял, что пришло время либеральничать, и либеральничает; не он тут один, а целая
фаланга их: точно флюгера повертываются и становятся под ветер — гадко даже смотреть!
Француз усовершенствовал наконец воспитание Юлии тем, что познакомил ее уже не теоретически, а практически с новой школой французской литературы. Он давал ей наделавшие в свое время большого шуму: «Le manuscrit wert», «Les sept péchés capitaux», «L’âne mort» [«Зеленая рукопись» (Гюстава Друино), «Семь смертных грехов» (Эжена Сю), «Мертвый осел» (Жюля Жанена) (франц.)] и целую
фалангу книг, наводнявших тогда Францию и Европу.
Да ты дай мне такую же
фалангу, так и я завоюю, и ты завоюешь, и он завоюет…
Фома Фомич был огорчен с первого литературного шага и тогда же окончательно примкнул к той огромной
фаланге огорченных, из которой выходят потом все юродивые, все скитальцы и странники.
— Да послушай, Литвинов, — заговорил наконец Бамбаев, — здесь не один только Губарев, здесь целая
фаланга отличнейших, умнейших молодых людей, русских — и все занимаются естественными науками, все с такими благороднейшими убеждениями! Помилуй, ты для них хоть останься. Здесь есть, например, некто… эх! фамилию забыл! но это просто гений!
Посередине в ряд выросла целая
фаланга высоких, длинных дощатых балаганов с ужасающими вывесками: на одной громадный удав пожирал оленя, на другой негры-людоеды завтракали толстым европейцем в клетчатых брюках, на третьей какой-то богатырь гигантским мечом отсекал сотни голов у мирно стоявших черкесов. Богатырь был изображен на белом коне. Внизу красовалась надпись: «Еруслан богатырь и Людмила прекрасная».
— Ого! вот куда вы лезете! Впрочем, вам предстоит карьера еще блистательнее… Командуя македонской
фалангой, нетрудно было побеждать неприятеля; а ведь ваша армия будет состоять из мужиков, вооруженных вилами и топорами; летучие отряды из крестьянских баб, с ухватами и кочергами; передовые посты…
— Так… Ох, боже мой, боже мой… — вздохнул Самойленко; он осторожно потянул со стола запыленную книгу, на которой лежала мертвая сухая
фаланга, и сказал: — Однако! Представь, идет по своим делам какой-нибудь зелененький жучок и вдруг по дороге встречает такую анафему. Воображаю, какой ужас!
Самойленко замигал глазами и побагровел; он машинально потянул к себе книгу с
фалангой и посмотрел на нее, потом встал и взялся за шапку. Фон Корену стало жаль его.
В городе невыносимая жара, скука, безлюдье, а выйдешь в поле, там под каждым кустом и камнем чудятся
фаланги, скорпионы и змеи, а за полем горы и пустыня.
— Фаланстериями социалист-утопист Фурье называл помещения-дворцы, в которых должны были, по его проекту, жить и выполнять некоторые работы члены
фаланги — основной производственно-потребительской ячейки идеального гармонического общества.]…
Наука, сказали мы прежде, провозгласила всеобщее примирение в сфере мышления, и жаждавшие примирения раздвоились: одни отвергли примирение науки, не обсудив его, другие приняли поверхностно и буквально; были и есть, само собою разумеется, истинно понявшие науку, — они составляют македонскую
фалангу ее, о которой мы не предположили себе говорить в ряде этих статей.
Чиновники не принадлежат к аристократии, и ученые не могут считать себя в передовой
фаланге человечества, которая первая освещается восходящей идеей и первая побивается грозой.
В этой
фаланге может быть и ученый, так, как может быть и воин, и артист, и женщина, и купец.
С изумлением узнала Европа, что наши, столь легко вооруженные Донские воины, под начальством Героя, превращаются в
фалангу Македонскую и берут крепости.
Сатира говорила обществу прямо и ясно: «смотрите, вот каковы те, которые выказывают недовольство современными правительственными реформами; неужели кто-нибудь захочет присоединиться к
фаланге таких людей?» Само собою разумеется, что когда сатира имеет такой смысл, то чем она резче, тем выгоднее для правительства.
Во всей пожилой
фаланге оказалось очень немного имен, которые можно бы было поставить во главе нового движения.
Еще не имея собственного знамени, молодежь примкнула к благородной
фаланге людей, хотя и много старших возрастом, но юных по своим идеям и стремлениям.
Следовательно, все эти столь многие сотни литераторов, проникнутых горячею любовью к добру и еще более горячею ненавистью к пороку, все эти доблестные
фаланги мирных рыцарей слова должны ограничить круг своих подвигов только четырьмя обращениями (да и то сомнительными, заметит читатель).
«Вдруг за сердце, слышу, укусила
фаланга, злое-то насекомое, понимаешь? Обмерил я ее глазом. От меня, клопа и подлеца, она вся зависит, вся, вся кругом, и с душой, и с телом. Очерчена. Эта мысль, мысль
фаланги, до такой степени захватила мне сердце, что оно чуть не истекло от одного томления… Взглянул я на девицу, и захотелось мне подлейшую, поросячью, купеческую штучку выкинуть: поглядеть это на нее с насмешкой и тут же огорошить ее с интонацией, с какою только купчик умеет сказать...
Тарантулы, скорпионы,
фаланги и пауки, пауки без числа.
Любить бога только ради него самого, без гарантированного человеку бессмертия… За что? За этот мир, полный ужаса, разъединения и скорби? За мрачную душу свою, в которой копошатся пауки и
фаланги? Нет, любви тут быть не может. Тут возможен только горький и буйный вопрос Ипполита...
В тогдашнее время завистливые и недостойные искатели фортуны, эти шмели государства, не смыкались еще в грозные
фаланги, чтобы заслонить собою заслугу, не рассыпались по разным путям, чтобы перехватить достоинство и втоптать в грязь цвет, обещавший плод, для них опасный. Служившие головой и грудью смело шли вперед, не думая угодить единственно лицу начальника, не боясь за то названия людей беспокойных.
Одна русская школьная память, которая затверживает тридцать страниц, без пропуска единого слова, из вступления во «Всеобщую историю» Шрекка, в состоянии удержать в своем мозговом хранилище имена и отчества целой
фаланги лиц, о которых вам в жизни приходилось слышать и с которыми случалось вам говорить или переписываться.
Фаланга слуг, напудренная, в ливрейных кафтанах, в шелковых полосатых чулках, в башмаках с огромными пряжками, дает ей место.
Начиная с амтмана фон Шнурбауха, в некоторых случаях необыкновенно награжденного даром предвидения, до поваренка, замыкавшего
фалангу дворового штата, у всех, более или менее, было рыльце в пушку.
В этом отвратительном смрадном болоте кишели белоголовые черви, мокрицы и большой серый клоп, а в трещинах плит гнездились пятнистые пауки, скорпионы и
фаланги…