Неточные совпадения
Анна Ивановна была дочь одного бедного чиновника, и приехала в Москву с тем, чтобы держать в университете экзамен на гувернантку. Она почти без копейки денег поселилась в
номерах у m-me Гартунг и сделалась какою-то дочерью второго полка студентов: они все почти были в нее влюблены, оберегали ее честь и целомудрие, и почти на общий
счет содержали ее, и не позволяли себе не только с ней, по даже при ней никакой неприличной шутки: сама-то была она уж очень чиста и невинна душою!
И весь день в тоске, не доверяя предчувствиям матери, провела Линочка, а следующий
номер газеты принес чудесное подтверждение: убит действительно не Сашка Жегулев, а кто-то другой. И снова без отмет и
счета потянулись похожие дни и все те же страшные ночи, вспоминать которые отказывались и слух, и память, и утром, при дневном свете, признавали за сон.
Наутро я позвал кельнера и объявил, чтобы
счет мне писали особенно.
Номер мой был не так еще дорог, чтоб очень пугаться и совсем выехать из отеля. У меня было шестнадцать фридрихсдоров, а там… там, может быть, богатство! Странное дело, я еще не выиграл, но поступаю, чувствую и мыслю, как богач, и не могу представлять себя иначе.
Положение его в
номерах «Сербия» сложное: он ходит к мировым судьям по делам Анны Фридриховны, репетирует ее детей в учит их светским манерам, ведет квартирную книгу, пишет
счета постояльцам, читает по утрам вслух газету и говорит о политике.
Плата непременно предвиделась большая, потому что первый
номер во всякой гостинице считается «козырной» и не роскошный человек там не останавливается; а в нашей гостинице цена за первый
номер полагалась в сутки, по-нынешнему, пятнадцать рублей, а по-тогдашнему
счету на ассигнации — пятьдесят два с полтиною, и кто тут стоял, звали его Козырем.
В восемь лет изменилось многое… Граф Карнеев, не перестававший питать ко мне самую искреннюю дружбу, уже окончательно спился. Усадьба его, давшая место драме, ушла от него в руки жены и Пшехоцкого. Он теперь беден и живет на мой
счет. Иногда, под вечер, лежа у меня в
номере на диване, он любит вспомнить былое.
Он кутил, ездил к цыганкам, был моим благодетелем, а я в это время жил в дешевом, грязном
номере, работал день и ночь, как вол, голодал и томился, что живу на чужой
счет.
Я ехал туда по делу заклада моего имения. Поехал он на мой
счет, но демократически, в третьем классе. Дорогой, разумеется, выпивал и на ярмарке поселился в каких-то дешевых
номерах и стал ходить по разным тамошним трущобам для добычи бытового материала.