Неточные совпадения
—
Мама, душечка, голубушка! — закричал он, бросаясь опять к ней и
обнимая ее. Как будто он теперь только, увидав ее улыбку, ясно понял, что случилось. — Это не надо, — говорил он, снимая с нее шляпу. И, как будто вновь увидав ее без шляпы, он опять бросился целовать ее.
Что до нас, то Лиза была в обмороке. Я было хотел бежать за ним, но бросился к
маме. Я
обнял ее и держал в своих объятиях. Лукерья прибежала со стаканом воды для Лизы. Но
мама скоро очнулась; она опустилась на диван, закрыла лицо руками и заплакала.
Он
маму любит,
маму, и я видел, как он
обнимал ее, и я прежде сам думал, что он любит Катерину Николаевну, но теперь узнал ясно, что он, может, ее когда-то любил, но теперь давно ненавидит… и хочет мстить, и она боится, потому что я тебе скажу, Ламберт, он ужасно страшен, когда начнет мстить.
Когда встали из-за стола, я подошел к
маме, горячо
обнял ее и поздравил с днем ее рождения; за мной сделала то же самое Лиза.
Он был чрезвычайно взволнован и смотрел на Версилова, как бы ожидая от него подтвердительного слова. Повторяю, все это было так неожиданно, что я сидел без движения. Версилов был взволнован даже не меньше его: он молча подошел к
маме и крепко
обнял ее; затем
мама подошла, и тоже молча, к Макару Ивановичу и поклонилась ему в ноги.
Аня. Приезжаем в Париж, там холодно, снег. По-французски говорю я ужасно.
Мама живет на пятом этаже, прихожу к ней, у нее какие-то французы, дамы, старый патер с книжкой, и накурено, неуютно. Мне вдруг стало жаль
мамы, так жаль, я
обняла ее голову, сжала руками и не могу выпустить.
Мама потом все ласкалась, плакала…
Он подумал было, что это всё его
мама, но нет, не она; кто же это его позвал, он не видит, но кто-то нагнулся над ним и
обнял его в темноте, а он протянул ему руку и… и вдруг, — о, какой свет!
— Он спасен,
мама, он жив! — воскликнула она, судорожно
обнимая вошедшую даму.
Он угадал; через минуту все суетились, принесли воды. Лиза
обнимала свою
мама, горячо целовала ее, плакала на ее плече и тут же, опять откинувшись и засматривая ей в лицо, принималась хохотать. Захныкала, наконец, и
мама. Варвара Петровна увела их обеих поскорее к себе, в ту самую дверь, из которой вышла к нам давеча Дарья Павловна. Но пробыли они там недолго, минуты четыре, не более…
Удивительно просто сказала она эти светлые слова, — так ребёнок не скажет «
мама». Обогател я силой, как в сказке, и стала она мне с того часа неоценимо дорога. Первый раз сказала, что любит, первый раз тогда
обнял я её и так поцеловал, что весь перестал быть, как это случалось со мной во время горячей молитвы.
Вера (смотрит на мать и говорит растерянно, грустно). Вот,
мама, что со мной случилось… (Софья молча
обнимает её.)
— До завтра! — прошептала она и осторожно, точно боясь нарушить ночную тишину,
обняла меня. — Мы не имеем тайн друг от друга, я должна сейчас рассказать все
маме и сестре… Это так страшно!
Мама ничего,
мама любит вас, но Лида!
Елена. Постараюсь. (
Обнимает мать).
Мама! я могла бы ведь этого и не говорить тебе, так цени же мою любовь и детскую преданность. Теперь пора одеваться; я невеста и хочу быть красавицей! (Уходит).
Елена (
обнимает и целует мать). Что ты,
мама! Не плачь! Да теперь-то мой ум и красота и найдут себе место! Посмотри, как я заживу богато, а сколько у меня будет блестящих поклонников! Какой выбор будет!..
Елена. Поверь же, наконец! (
Обнимает мать).
Мама, а разве плохо жить на свете купчихе Белугиной?
Мама из коры умеет делать лодочки, и даже с парусом, я же умею только есть смолу и
обнимать сосну. В этих соснах никто не живет. В этих соснах, в таких же соснах, живет пушкинская няня. «Ты под окном своей светлицы» — у нее очень светлое окно, она его все время протирает (как мы в зале, когда ждем дедушкиного экипажа) — чтобы видеть, не едет ли Пушкин. А он все не едет. Не приедет никогда.
— Береги
маму! — повторил он,
обнимая брата.
—
Мама!
Мама! Вальтер мой! Мои дорогие! — шептала, словно в забытьи, Нан,
обнимая мать и страстно возвращая ей ее запоздалые ласки.
Едва я забылась, как передо мной замелькали белые хатки, вишневая роща, церковь с высоко горящим крестом и…
мама. Я ясно видела, что она склоняется надо мною,
обнимает и так любовно шепчет нежным, тихим, грустным голосом: «Людочка, сердце мое, крошка, что с тобой сделали?»
— Прощай, — произнесла
мама, и Тасе показалось миг, что она слышит прежние мягкие и ласковые нотки в голосе матери, — прощай, моя девочка, — снова ласково проговорила Нина Владимировна,
обнимая Тасю, — старайся вести себя хорошенько и хорошо учиться.
Голос
мамы дрогнул. Она сняла с груди маленький эмалевый крестик и, перекрестив им Тасю, надела его на шею девочки. Потом крепко
обняла ее и несколько раз поцеловала надутое, сердитое личико.
Мама крепко
обняла свою старшую девочку, всегда радовавшую ее послушанием и добрым, кротким нравом.
Мама обнимала меня, восторженно твердила, поднимая глаза к небу...
И
мама крепко
обняла свою девочку и целовала ее без конца, без счета. Роскошный сад благоухал, и бледноликие ангелы пели гимн о Галиной правде.
Тяжело-сонным движением Юра поднял обе руки,
обнял мать за шею и крепко прижался горячей щекою к мокрой и холодной щеке — ведь все-таки
мама, ничего не поделаешь. Но как больно, как горько!
Тут Юрочка посмотрел сквозь листья и увидел, что офицер
обнял и целует
маму.
Отец и мать сидели в саду, в беседке, густо завитой диким виноградом, и молчали; но красивая голова матери лежала на плече у отца, а отец, хотя
обнимал ее, но был очень серьезен и приходу музыкантов не обрадовался. Да и оба они отнеслись к этому приходу с непостижимым равнодушием, вызывающим скуку. Впрочем,
мама пошевелилась и сказала...