Неточные совпадения
— Вот оно, из послания Апостола Иакова, — сказал Алексей Александрович, с некоторым упреком
обращаясь к Лидии Ивановне, очевидно как о деле, о котором они не раз уже говорили. — Сколько вреда сделало ложное толкование этого места! Ничто так не отталкивает от
веры, как это толкование. «У меня нет дел, я не могу верить», тогда как это нигде не сказано. А сказано обратное.
В восемь часов пошел я смотреть фокусника. Публика собралась в исходе девятого; представление началось. В задних рядах стульев узнал я лакеев и горничных
Веры и княгини. Все были тут наперечет. Грушницкий сидел в первом ряду с лорнетом. Фокусник
обращался к нему всякий раз, как ему нужен был носовой платок, часы, кольцо и прочее.
— Теперь,
Вера, погляди минут пять сюда, вот на эту точку, —
обратился к ней Райский, указывая, куда глядеть, и сам поглядел на нее…
Он забыл свои сомнения, тревоги, синие письма, обрыв, бросился
к столу и написал коротенький нежный ответ, отослал его
к Вере, а сам погрузился в какие-то хаотические ощущения страсти.
Веры не было перед глазами; сосредоточенное, напряженное наблюдение за ней раздробилось в мечты или
обращалось к прошлому, уже испытанному. Он от мечтаний бросался
к пытливому исканию «ключей»
к ее тайнам.
— Ну,
Вера, скажи свой сон — твоя очередь! —
обратился Райский
к Вере.
Я из Англии писал вам, что чудеса выдохлись, праздничные явления
обращаются в будничные, да и сами мы уже развращены ранним и заочным знанием так называемых чудес мира, стыдимся этих чудес, торопливо стараемся разоблачить чудо от всякой поэзии, боясь, чтоб нас не заподозрили в
вере в чудо или в младенческом влечении
к нему: мы выросли и оттого предпочитаем скучать и быть скучными.
— Какой протест? — досадливо морщась, проговорил Крыльцов. Очевидно, непростота, искусственность тона и нервность
Веры Ефремовны уже давно раздражали его. — Вы Катю ищете? —
обратился он
к Нехлюдову. — Она всё работает, чистит. Эту вычистила, нашу — мужскую; теперь женскую. Только блох уж не вычистить, едят поедом. А Маша что там делает? — спросил он, указывая головой на угол, в котором была Марья Павловна.
Теперь
обратимся к философскому анализу природы знания и
веры.
Чтобы осветить еще с другой стороны вопрос о взаимоотношении знания и
веры,
обратимся к анализу причинности, этой основы всякого знания.
Буллу свою начинает он жалобою на диавола, который куколь сеет во пшенице, и говорит: «Узнав, что посредством сказанного искусства многие книги и сочинения, в разных частях света, наипаче в Кельне, Майнце, Триере, Магдебурге напечатанные, содержат в себе разные заблуждения, учения пагубные, христианскому закону враждебные, и ныне еще в некоторых местах печатаются, желая без отлагательства предварить сей ненавистной язве, всем и каждому сказанного искусства печатникам и
к ним принадлежащим и всем, кто в печатном деле
обращается в помянутых областях, под наказанием проклятия и денежныя пени, определяемой и взыскиваемой почтенными братиями нашими, Кельнским, Майнцким, Триерским и Магдебургским архиепископами или их наместниками в областях, их, в пользу апостольской камеры, апостольскою властию наистрожайше запрещаем, чтобы не дерзали книг, сочинений или писаний печатать или отдавать в печать без доклада вышесказанным архиепископам или наместникам и без их особливого и точного безденежно испрошенного дозволения; их же совесть обременяем, да прежде, нежели дадут таковое дозволение, назначенное
к печатанию прилежно рассмотрят или чрез ученых и православных велят рассмотреть и да прилежно пекутся, чтобы не было печатано противного
вере православной, безбожное и соблазн производящего».
— Ни-ни-ни! Типун, типун… — ужасно испугался вдруг Лебедев и, бросаясь
к спавшему на руках дочери ребенку, несколько раз с испуганным видом перекрестил его. — Господи, сохрани, господи, предохрани! Это собственный мой грудной ребенок, дочь Любовь, —
обратился он
к князю, — и рождена в законнейшем браке от новопреставленной Елены, жены моей, умершей в родах. А эта пигалица есть дочь моя
Вера, в трауре… А этот, этот, о, этот…
Сблизившись с
Верой Алексеевной, я, по ее указанию,
обратился к отставному полковнику Тимофею Федоровичу Вязовкину, дальнему родственнику и большому, в свое время, приятелю с господином Павлищевым.
— Что же вы про тех-то не скажете? — нетерпеливо
обратилась Вера к отцу. — Ведь они, коли так, сами войдут: шуметь начали. Лев Николаевич, —
обратилась она
к князю, который взял уже свою шляпу, — там
к вам давно уже какие-то пришли, четыре человека, ждут у нас и бранятся, да папаша
к вам не допускает.
— Что это? —
обратилась Лизавета Прокофьевна
к Вере, дочери Лебедева, которая стояла пред ней с несколькими книгами в руках, большого формата, превосходно переплетенными и почти новыми.
Наконец генерал надумался и
обратился к «батюшке». Отец Алексей был человек молодой, очень приличного вида и страстно любимый своею попадьей. Он щеголял шелковою рясой и возвышенным образом мыслей и пленил генерала, сказав однажды, что"
вера — главное, а разум — все равно что слуга на запятках: есть надобность за чем-нибудь его послать — хорошо, а нет надобности — и так простоит на запятках!"
Так, например, когда я объяснил одному из них, что для них же будет хуже, ежели мир
обратится в пустыню, ибо некого будет усмирять и даже некому будет готовить им кушанье, то он, с невероятным апломбом, ответил мне: «Тем лучше! мы будем ездить друг
к другу и играть в карты, а обедать будем ходить в рестораны!» И я опять вынужден был замолчать, ибо какая же возможность поколебать эту непреоборимую
веру в какое-то провиденциальное назначение помпадуров, которая ни перед чем не останавливается и никаких невозможностей не признает!
В этой же газете, в справочном отделе, он прочитал, что на двадцать третье сентября в окружном суде назначено
к слушанию дело по обвинению
Веры Капитановой в краже. Злорадное чувство вспыхнуло в нём, и, мысленно
обращаясь к Павлу, он сказал...
— Ужасна, — равнодушно отвечал Долинский. Онучин дернул сестру за рукав и сделал строгую гримасу.
Вера Сергеевна оглянулась на брата и, ответив ему нетерпеливым движением бровей, опять
обратилась к Долинскому, стоявшему перед ней в окаменелом спокойствии.
— Ну, православные! — продолжал начальник отряда,
обращаясь к крестьянам, — исполать вам! Да вы все чудо-богатыри! Смотрите-ка, сколько передушили этих буянов! Славно, ребята, славно!.. и вперед стойте грудью за
веру православную и царя-государя, так и он вас пожалует и господь бог помилует.
— Любовь и Анна есть, — сказал он,
обращаясь ко мне и
к Андрею Карповичу, — пускай же эта будет Надежда. Право, стоило бы Анну переименовать в
Веру.
—
Вера Александровна, — начал он,
обращаясь к Анне Павловне, — могла быть с вами откровенна; но я не имею на это никакого права.
И вот иерей Софроний пишет, как Мамай попущением божиим, от научения диавола, идет казнити улус свой, Русскую землю; как великий князь Димитрий прежде всего
обращается за советом
к митрополиту Киприану; как тот советует «утолить Мамая четверицею (т. е. дать ему вчетверо больше того, что прежде давалось), дабы не разрушил христовой
веры»; как Димитрий получает благословение двух воинов-монахов от св.
Софья. Неправда! Я не
к сердцу твоему
обращаюсь — бесполезно кричать в пустоту, — я говорю тебе: или ты сознаешься в своей ошибке, или я расскажу о тебе Пётру и
Вере… Ради детей, Иван!
Человек не может жить без
веры, и
вера должна выражаться правильно, из года в год, изо дня в день в известном порядке, чтобы каждое утро и каждый вечер человек
обращался к богу именно с теми словами и мыслями, какие приличны данному дню и часу.
— Я объяснился с
Верой Степановной, и она мне позволила
обратиться к вам.
Он же, как сам говоришь, в недавнем лишь времени
к истинной
вере от беспопового суемудрия
обратился.
Хотел доискаться всемирной истины, действительно спасительной
веры,
обращался с вопросами
к духовным, но они либо не понимали вопросов его, либо советовали ему не мудрствовать, а, положась на волю Божью, ходить усердно в церковь, чаще заказывать молебны да поднимать на дом иконы.
— Ты теперь в достатках, — сказала Дарья Сергевна, — и на будущее время Дуня тебя никогда не оставит своей помощью. Ежели захочешь жениться, за невестами дело не станет, найдется много. А мой бы совет:
к Богу
обратиться, ты уж ведь не молоденький. Ты же, я думаю, живучи в полону, пожалуй, и Христову-то
веру маленько забыл. Так и надо бы тебе теперь вспомнить святоотеческие предания и примирить свою совесть с Царем Небесным.
Литература тщательно оплевывала в прошлом все светлое и сильное, но оплевывала наивно, сама того не замечая, воображая, что поддерживает какие-то «заветы»; прежнее чистое знамя в ее руках давно уже
обратилось в грязную тряпку, а она с гордостью несла эту опозоренную ею святыню и звала
к ней читателя; с мертвым сердцем, без огня и без
веры, говорила она что-то, чему никто не верил…
Глаза Надежды Александровны вспыхнули светлыми прожекторами, с мягко-материнскою нежностью она обняла
Веру, заглянула ей близко в глаза и крепко поцеловала. И еще раз с сомнением заглянула ей в глаза. Потом с усмешкою
обратилась к Кате...
Антиповна ликовала и славила по всему двору Ермака Тимофеевича, как чудодея-знахаря.
К нему начали
обращаться многие со своими недугами, и он волей-неволей должен был пользовать болящих имеющимися у него травами. Чудодейственность ли этих трав или же сильная
вера в знахаря, но больные, обращавшиеся за помощью
к Ермаку Тимофеевичу, чувствовали себя лучше после данного им снадобья.
Правдоискатели нашей эпохи, утерявшие старую
веру, все вновь и вновь
обращаются к Евангелию и хотят испить живой воды из его абсолютного источника.
Вера Степановна заметила недомогание мужа и заставила его
обратиться к докторам после долгих, впрочем, протестов.
— На самом деле, куда девалась
Вера? — с недоумением сказала она, ни
к кому собственно не
обращаясь.
Так относились
к войне христиане первых веков и так говорили их учителя,
обращаясь к сильным мира, и говорили так в то время, когда сотнями и тысячами гибли мученики за исповедание Христовой
веры.
В этом горестном положении, оставленный неимоверными русскими, Баранщиков
обратился опять
к легковерным туркам и среди их случайно встретил близ гостиного российского двора двух, с которыми сошелся и опять надолго отвлекся от осуществления своего страстного стремления возвратиться на родину и соединиться с любимою семьею и с истинною святою, православною
верою.
—
Вера, — сказала графиня,
обращаясь к старшей дочери, очевидно, нелюбимой. — Как у вас ни на что́ понятия нет? Разве ты не чувствуешь, что ты здесь лишняя? Поди
к сестрам, или…
Интеллигенция, которая столетие была враждебна
вере и проповедовала тот атеизм, который ее привел
к революции, начинает
обращаться к религии.
И я вдруг забыл, чту мой плотский ум надумал было сказать этому еврею; а я хотел сказать ему вот что: чтобы и он и его сын сделали то же самое, что сделал их коварный наемщик, то есть чтобы и они просили себе крещения. Взаправду, чту им мешало
к этому
обратиться, тем более что этот отец, призывающий и «Иешу Ганоцри», во всяком случае ближе ходил от сына божия, чем тот проказник, который взялся на глазах у всех сплутовать
верою.
— Я думаю, никто так не был courtisée, [предметом ухаживанья,] как она, — говорила
Вера; — но никогда, до самого последнего времени никто серьезно ей не нравился. Вот вы знаете, граф, —
обратилась она
к Пьеру, — даже наш милый cousin Борис, который был, entre nous, [между нами будь сказано,] очень и очень dans le pays du tendre… [в стране нежного…] говорила она, намекая на бывшую в ходу тогда карту любви.
— André, si vous avez la foi, vous vous seriez adressé à Dieu, pour qu’il vous donne l’amour, que vous ne sentez pas et votre prière aurait été exaucée. [Андрей, если бы ты имел
веру, то
обратился бы
к Богу с молитвою, чтоб Он даровал тебе любовь, которую ты не чувствуешь, и молитва твоя была бы услышана.]