Неточные совпадения
— У меня написана басня-с, — продолжал он, исключительно уже
обращаясь к нему, — что одного лацароне [Лацароне (итальян.) — нищий, босяк.] подкупили в Риме англичанина убить; он раз встречает его ночью в
глухом переулке и говорит ему: «Послушай, я взял деньги, чтобы тебя убить, но завтра день святого Амвросия, а патер наш мне на исповеди строго запретил людей под праздник резать, а потому будь так добр, зарежься сам, а ножик у меня вострый, не намает уж никак!..» Ну, как вы думаете — наш мужик русский побоялся ли бы патера, или нет?..
Многие последовали за ними посмотреть на казнь; другие остались.
Глухой говор раздавался в палате. Царь
обратился к опричникам. Вид его был торжествен.
К полудню по широкому раздолью Оки, которая сделалась уже какого-то желтовато-бурого цвета, шумно гулял «белоголовец». За версту теперь слышался
глухой гул, производимый плеском разъяренных волн о камни и края берега. Голос бури заглушал человеческий голос. Стоя на берегу, рыбаки кричали и надрывались без всякой пользы. Те,
к кому
обращались они, слышали только смешанный рев воды, или «хлоповень» — слово, которое употребляют рыболовы, когда хотят выразить шум валов.
— Прохор, — заговорил он
глухим голосом, — а Прохор, бога не боишься! Своих уже стал останавливать! Думаешь, не вижу? Вижу тебя, окаянного: вот ты где, за кустом. А ты, между прочим, не подходи! —
обратился он
к остановившему его субъекту. — Верь истинному богу, всю морду посудиной изувечу. Не пожалею полуштофа.
Стали
обращаться к колдунам и знахарям —
к доморощенным мастерам черной и белой магии, из которых одни «наводили» что-то наговорами и ворожбою на лист
глухой крапивы и дули пылью по ветру, а другие выносили откуда-то свои обглоданные избенными прусаками иконки в лес и там перед ними шептали, обливали их водою и оставляли ночевать на дереве, — но дождя все-таки не было, и даже прекратились росы.
Душа загоралась стремлением
к действию, рука хваталась за рукоятку меча; глаза
обращались к востоку, где
глухие громовые раскаты говорили о нараставшей грозе, которая вскоре должна была налететь на Элладу…
Увидав подошедшую
к нему женщину и услыхав ее голос, Семен Порфирьевич отскочил и,
обратившись к Иннокентию Антиповичу,
глухим голосом спросил его...